9.
Ещё вчера вы, звонкие, играли
С подружкой в куклы, классики и…
вот…
Ты делаешь в прокуренном подвале
Последний свой…
двенадцатый…
аборт.
Свет лампы тусклый,
будто бы в тумане…
Холодный стол…
ты стонешь и дрожишь…
И кто-то тянет ржавыми щипцами
Из тела матку и желанье жить.
Но эта жизнь с какою-то издёвкой
Тебе оставит, словно на десерт,
Шальное пьянство…
передозировку…
А, может, и клиническую смерть.
У счастья – миг,
а у страданий – вечность.
Тебе под тридцать,
внешне – пятьдесят…
Пустая комната…
холодный вечер…
И ты, застынув, смотришь в небеса.
Так много неба в обречённых взглядах,
Так много небом развращённых лиц…
Ты не стучись в него, молю тебя, не надо,
Там только стаи облаков и птиц.
10.
Ты вспомни, как искала ты покоя,
Созвучия – в лирических стихах,
Любви – в мирах придуманных героев,
И дружбы – в лапах брошенных собак.
Но вижу я во взгляде безучастном,
Когда ты смотришь, словно не смотря,
Что для тебя те шрамы на запястьях –
Работа шустрых уличных котят.
Несчастных память развлекает редко,
И ты, я знаю, видишь как сейчас:
Ту старую проклятую кушетку
И школьный тот…
зловонный унитаз.
Года́ обрушились, как с неба звёзды,
Как в грязь подмытый лужами сугроб,
И также тягостно осе́л под носом
Размытый горечью беззубый рот.
Теперь твоя уродливая внешность
К издёвкам побуждает детвору,
И ты без тени веры и надежды
Встаёшь в ряды озлобленных старух.
Да чтоб ты сдох, блядь!
выродок!
скотина!
Пусть вас изжарит армия чертей!
Кричишь ты, гнев выкашливая, в спины
Звонивших в дверь ликующих детей.
Прохожие роняют из-под носа,
Тебя брезгливо взглядами сверля:
Ну… как подобных, объясните, носит
Истоптанная матушка-земля?
Но, знаешь,
жизнь бесстрастностью своею,
Случайности рассыпав по земле,
Одних…
немногих…
делает сильнее,
Но ты, к несчастию, не в их числе... |