Раскаянье

Хмельной певец страны востока,
Касаясь бережно струны,
У вод прозрачного истока,
Пел песню чудной старины.

Под сенью неги и прохлады
Ему внимал пастух седой,
И в такт летящей ввысь рулады
Качал обритой головой.

И наполнялся мир подлунный,
Забыв про боли и печаль,
Огнем любви и страсти бурной,
Зовущих в солнечную даль.

Между камней, прозрачной струйкой,
Шептал холодный ручеек.
К ветрам воздев сухие руки,
Пастух, летящий мотылек,
Поймал случайно. Сжав мозолью,
Жизнь отнял немощный старик.
И мотылек, в цветах багровых,
Ракинув крылышки, затих.

Почуяв смерти приближенье,
Вдруг завопил горам пастух.
И мир, глазами удивленья,
Сверкнул в мгновеньи и потух.

Кричал старик: - Грехов мы дети,
Прости, великий мой Аллах,
Меня - раба твоей планеты,
Что отвергал небесный страх.

Прими меня, как плод смиренья,
Сними, по милости, с души
Коросту немощи и тленья,
И грешный пламень потуши!

Заслыша воплей причитанья,
Упавши ниц, дрожа, как мышь,
Певец – невинное созданье,
Вдруг закричал: - Услышь, услышь!
И мне прости мою беспечность,
И удаль данную летам,
Внемли мольбам, Создавший вечность,
Моей души и старика.
Я тоже грешен, непокорен,
И буйством переполнен дух.
Но я уймусь, замолкну вовсе,
Зажгу светильник, что потух!

Отроги гор раскатом эха
Увещевали небеса:
-Прими расскаянья поэта,
И пожилого пастуха.

Гремел в горах предел страданий,
Сердец истерзанных набат.
И небо, внемля обещаньям,
Послало мудрость и шаббат.