***
За ржавой тенью листопада
устанет осень слёзы лить,
а утра терпкая прохлада
придавит сном лихую прыть,
рождённую весной горячей,
когда, ликуя, без пальто,
лучом ретивым знойный мачо
играл в любовное лото.
Меняя роли, сцены, лица,
раздевшись летом до трусов,
щипал перо у синей птицы
под бликом алых парусов.
Ревел, кипя волною пенной,
в толпе увидев двойников.
Хотел единственным быть! Первым!
До дна пить радости грехов!
На переходе дня и ночи
был с панталыку кем-то сбит.
Поднявшись, отряхнулся молча,
товарный потерявши вид.
Наевшись досыта забавы,
обмяк в потоке сточных струй.
Лишь дно гранёного стакана
(печали липкий поцелуй) -
финал вальсирующей пьесы,
и снегопадом пепел дней.
Вновь до весны уснули бесы
под тайной белых простыней. |
