| Он звонил, приходил, улыбался с порога, раздевался в прихожей - ботинки, пальто... Целовал и за плечи так бережно трогал, как не трогал тебя в этом мире никто. Как всегда не хватало дыханья и силы, и слова были глупыми, хриплым был смех. Ты хотела кричать: «Я хочу тебя, милый!» Получалось: «Замерз? Как на улице? Снег?» И серебряной ложкой стучали секунды. В этой чашке извечной - опять этот чай. И запретное жгло, но приличья – иуды не давали промолвить о том невзначай. Он вставал у окна, он курил сигарету. Прислонившись к спине - замирала за ним… Как растаявший снег, исчезали запреты на хищение, ставшего столь дорогим, без которого жизнь – лишь тоска ожиданий - бесполезные тысячи правильных дней. Так хотелось упасть в белый омут страданий на прокрустовом ложе постели своей. И пропасть и проклясть и забыть все на свете, раскрываясь навстречу тяжелым рукам, позабыв все приличья и чьи-то советы – оттолкнуть, отогнать и не верить мечтам… Уходил он, такой отстраненный и строгий - весь в себе, и уже от тебя далеко. Как всегда, напряженно, дрожали немного твои губы, прощая себя и его. |