В последний вечер перед отъездом мы с Магдалиной устроили чаепитие на балконе хостельного номера. Недавно отгремела гроза, прошёл ливень, и очертания предметов были чистыми и чёткими, как на старинных гравюрах. В лужах на асфальте отражалась решётка, а в небе высился чёрный силуэт кипариса. Над верхушкой дерева висела звезда — это придавало ему сходство с рождественской ёлкой. Бесшумно пробежала кошка, и тень её была светлой.
— Как иллюстрация к восточной сказке, — улыбнулась Магдалина. — Ажурные тени, тихие улочки, кипарисы, звёзды. И кошка — как по заказу для тебя, кошатницы!
— А вместо дворцовых фонтанчиков — лужи! — подхватила я. Мы рассмеялись.
— А знаешь, — прибавила я, помолчав, — город словно сделал всё, чтобы мы покинули его со светлыми впечатлениями. Не с горечью и печалью, а радостно. Чтобы нам хотелось приезжать сюда ещё и ещё.
— Это действительно так. Город хочет этого.
Звезда над кипарисом сдвинулась влево и тоже отразилась в луже.
— Будем приезжать, как же иначе, — уверенно сказала я. — В такой светлый город — да не приехать?!
— Да, теперь точно. Он будет нас ждать. Это теперь и наш Тбилиси.
Засыпая, я усмехнулась и мысленно показала внутренней злобной вороне шиш:
— Ну что, съела?! Не разочаровал меня город. Не р-разочаррроваллл! Не дождёшься!
Ночной самолёт Тбилиси — Баку летел вместо положенного часа тридцать минут. Небо после ливня было светлым и ясным, а земля — обновлённой.
Тбилиси провожал нас звёздами. Из окна иллюминатора они казались золотыми.
У добра — душа золотая…
