Произведение «Приговорённые к Аду. Глава 3. Неожиданный дар (18+)» (страница 1 из 2)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Мистика
Сборник: Приговорённые к Аду. (Из цикла "Кровь ангела").
Автор:
Читатели: 488 +1
Дата:

Приговорённые к Аду. Глава 3. Неожиданный дар (18+)

Собрав вещи, Нигар куда-то исчез, оставив Белла грустить одного. Впрочем, Белл-Ориэль и сам не хотел ни с кем разговаривать. Кое-как покидав вещи в дорожную суму, парень стал разбирать разбросанные по комнате свитки с музыкальными партитурами. Собрав всё в одну большую кучу, он вдруг решительно смял их и бросил в камин. Тонкий папирус тут же поглотило яркое пламя. В этот момент дверь распахнулась, и вошел Харот — сосед братьев по комнате в общежитие, где проживали все юные ученики.

— Что это ты делаешь, Белл-Ориэль? — ахнул юноша, успев разглядеть в огне листы, исписанные изящными рядами нот. — Зачем сжигаешь свои любимые композиции? Разве тебя не к Сарниэлю определили?

— А разве тебе не всё равно? — холодно огрызнулся мальчик, даже не взглянув на ангела.

Харот смутился на мгновение, но потом всё же решился подойти к товарищу.

— Послушай, если ты злишься из-за брата, то клянусь: я не поддерживаю компанию Неллиэля, — тихо проговорил он. — Всем известно, что тот влюблён в Олиэн, поэтому и цепляется к Нигару. Не стоит обращать на это внимания, вот и всё.

— Мне нет дела до Неллиэля и его ревности, — оборвал Белл, швыряя в камин оставшиеся свитки. — Просто я не собираюсь становиться певцом, поэтому ноты мне больше не нужны.

— А кем же ты собираешься стать, Белл? — опешил юноша.

— Воином, — глухо буркнул парень, переводя мрачный, задумчивый взор за окно.

— А как же распределение?.. Что ты скажешь Михаилу?

Но Белл не ответил. Его фиалковые глаза стали совсем холодными и заблистали, когда в них отразилось яркое пламя от горящих в камине свитков.

***


— Что ж, для начала я хочу, чтобы ты пропел несколько фраз из этого канона, — Сарниэль протянул Беллу ноты и замер перед хором ангелов, жестом приказав всем приготовиться. Потом взмахнул дирижерской палочкой. Стройный хор голосов слился в чистую мелодию, послушно следуя за своим руководителем.

Белл стоял впереди, невидящим взором глядя в ноты. Когда настала его очередь вступить, он даже не шелохнулся. Его прекрасные фиалковые глаза остались тусклыми и безжизненными, словно кто-то вместе с голосом вынул из него и душу.

Хор пропел ещё немного и замолчал. Все в смятении уставились на юношу.

— Ты пропустил свою партию, Белл-Ориэль, — обернувшись к солисту, строго заметил Сарниэль. — Придётся начать заново, — он взмахнул палочкой, и хор послушно исполнил вступление ещё раз. Однако голос Белла так и не зазвучал. Пение смолкло. По рядам певчих пронёсся удивлённый ропот.

— Простите, учитель, но я не могу сегодня петь, — прежде, чем Сарниэль взорвался от негодования, Белл спустился со сцены и положил ноты на белоснежный рояль, рядом с дирижёром.

— Что это значит, юноша?! — хормейстер подступил к нему и его глаза наполнились возмущением. — Как ты смеешь пренебрегать своими обязанностями?! Твои братья дважды пропели для тебя вступление, а ты не соизволил исполнить ни строчки! Тебе придётся объясниться, если ты не хочешь снова вызвать гнев Архангела и угодить в темницу!

— Я сожалею, Сарниэль, но сегодня в моей душе нет вдохновения, — парень грустно и устало взглянул в лицо учителя. — В груди, словно камень застрял, и он запер все чувства. Я хотел бы спеть, но не могу. Что-то не даёт мне раствориться в музыке так, как это было раньше.

— Это похоже на бунт, Белл-Ориэль, — помолчав, разозлился хормейстер. — И на упрямство. Ты потакаешь своим порокам, позволяя чувствам брать верх над долгом, что есть у тебя перед Создателем! Даю тебе последнюю возможность исправиться и забыть о гордыне. Ты споёшь сегодня или будешь наказан!

— Тогда накажите меня, учитель, потому что петь я не буду, — отрешённо проговорил парень и, развернувшись, направился прочь.

— Белл-Ориэль! — строго окликнул его Сарниэль, но юноша даже не обернулся. Он прошагал мимо удивлённых ангелов, которые пришли послушать репетицию и, взлетев, помчался к берегу реки. Впрочем, даже хрустальный звон воды и пение прекрасных птиц не смогли унять боль, что сейчас бушевала в душе мальчика. Кроме того, она не успела даже ослабнуть, потому что очень скоро на берегу появились ангелы-стражи и, схватив Белла за локти, потащили его в «Тёмную Грань».

***


— Мне сказали, что ты осмелился бунтовать, мой мальчик, — Михаил подошёл к распятому цепями на холодной каменной стене юноше, и его огненный взор схлестнулся с потухшим взглядом Белла. — Ослушание и упрямство — великие грехи, которые противны Создателю. Ты нарушил главную заповедь, когда возомнил себя особенным и предался гордыне.

— Я просто не смог петь, Великий, — прошептал Белл пересохшими губами. После недели заточения он с трудом выговаривал слова. Да что там слова! Юноша с трудом мог вспомнить своё имя. Голова кружилась, веки отяжелели, и в глазах темнело от слабости. Язык распух от жажды, а руки и ноги затекли так, что Белл их уже не чувствовал.

— Ты даже сейчас пытаешься спорить и оправдываться, вместо того, чтобы раскаяться и принять наказание, как благо для себя, — Михаил вздохнул. — Твой вздорный нрав всё более беспокоит меня, Белл-Ориэль. Я вижу в тебе мятежный дух. Борись с ним, ибо тебе известно, чем закончили мятежники, покусившиеся на право Создателя стоять выше всех.

— Я помню об этом, Великий, — парень закрыл глаза. Каждое слово давалось с трудом, а воздух проходил сквозь иссохшее горло, словно остриё ножа.

— Понимаешь ли ты, что заслужил наказание тем, что пренебрег своим долгом всецело служить Престолу?

— Да, Великий.

— Готов ли ты наступить на горло своей гордыне и впредь беспрекословно подчиняться правилам и делать то, что тебе велят наставники и учителя?

— Да, Великий, — почти неслышно выдохнул Белл, почувствовав, как лопнула сухая кожа на губе и рот заполнила солоноватая кровь.

— Что ж, очень хорошо, — понаблюдав за ним, Архангел удовлетворённо кивнул. — Твоё раскаяние даёт мне надежду. По-видимому, ростки зла ещё не укрепились в твоей душе. Наказание идёт тебе на пользу. Гордыня и упрямство успешно лечатся отсутствием воды и пищи. Болезнь мятежности духа отступает, но она пока не исчезла окончательно. Думаю, будет правильным оставить тебя здесь ещё на неделю, дабы искоренить болезнь до конца, — с этими словами Архангел вышел из камеры, оставив юношу в гнетущей темноте и тишине.

***


— Белл! Белл, очнись! — сдавленный шёпот прерывался судорожными всхлипываниями и странным ощущением стремительного падения куда-то в пустоту. Тепло прикасалось к щекам и отзывалось во всём теле болезненными толчками. — Белл, пожалуйста! — чьи-то рыдания доносились всё отчётливее, проникая в мозг помимо воли. Губ коснулась божественная прохлада и растеклась по подбородку и шее. Спасительная влага попала в рот, заструилась в горло тоненьким ручейком. Белл сглотнул, хотя сделать это было очень тяжело. Язык раздулся, а горло жгло калёным железом. И всё-таки ему удалось пропустить жидкость дальше, в желудок. Живительная влага почти мгновенно впитывалась в обезвоженное тело, давая новые силы сердцу, которое едва билось где-то под рёбрами. — Давай, братик! Пей же! Пей! — приговаривал голос, который Белл почти не узнавал. Чьи-то влажные руки умыли его лицо, осторожно смочили слипшиеся веки. Юноша попытался открыть глаза, но не смог. Слабость была слишком сильной. Всё, на что его хватило — это пошевелить губами. В рот опять потекла спасительная жидкость, и теперь её удавалось глотать.

— Гин!.. — шепнул Белл, почувствовав, как брат обнял его и прижался щекой к груди.

— Это я, Белл! Я с тобой! — Нигар кивнул, трясясь от рыданий. — Я не знал, что ты здесь, Белл! Прости! Я ничего не знал, а потом не мог тебя найти, пока Ориэль не сказал, что ты глубоко в подвале!

— Всё хорошо, Гин… Не плачь… — прохрипел юноша, чуть приоткрывая тяжёлые веки. — Но теперь уходи, пока тебя не хватились. Не то и тебя накажут…

— Я принесу тебе поесть…

— Нет, не надо, — Белл заставил себя качнуть головой, отчего перед глазами всё тут же поплыло. — Лучше воды. Есть я всё равно пока не смогу.

— Тогда лучше разбавленного вина — оно даст тебе сил, и утихомирит боль, — кивнул мальчик, гладя брата по щеке и целуя в лоб. — Пожалуйста, держись, Белл! Только не сдавайся! Ради меня, пожалуйста!

— Теперь я не умру, не бойся, — потрескавшиеся губы тронула кривая улыбка. — Только будь осторожен, братишка!

— Я вернусь, — шепнул напоследок Нигар и бесшумно растворился в непроглядной темноте камеры.

***


Братья сидели на берегу небольшой речушки, слушая всплески воды и тихое пение засыпающих птиц. Белл-Ориэль был похож на тень, так истощилось его тело за время пребывания в камере. Шли уже четвёртые сутки после того, как его выпустили, но юноша всё ещё не оправился до конца. Он с трудом ходил, почти ничего не ел, и не разговаривал. Горло всё ещё болело, голова кружилась, а огромные белые крылья превратились в обтрёпанные куски сломанных и потускневших перьев. Первые дни он не мог даже самостоятельно встать. И только Нигар, едва завершив свои дела в винодельне, мчался к брату, оставаясь возле него до самого утра, не покидая Белла даже тогда, когда тот засыпал, провалившись в чёрную пустоту без сновидений.

Пытаясь отвлечь брата от мрачных размышлений и немного приободрить, Нигар делился с ним рассказами о своих успехах и последними новостями. Вот и сейчас, греясь в лучах заходящего солнца, младший болтал без умолку, пока Белл лежал на траве, положив голову ему на колени.

— Представляешь, я приготовил такое потрясающее вино, что Тагас, попробовав, пришёл в восторг, и приказал мне внести рецепт в специальную книгу! — хвастался Нигар. — Я всё записал, а потом решил, что неплохо было бы и мне завести такую же, чтобы заносить туда свои рецепты. Кажется, Михаил оказался прав на этот раз. Амброзия — это то, что у меня действительно получается. Тагас сказал, что я обладаю превосходным чутьём и настоящим талантом. Он даже разрешил заглядывать в старинные рукописи, где описываются рецепты, которые позволяют готовить вино не из фруктов, а из энергетических субстанций. Правда такие вина давно запрещены, но ведь это интересно, не так ли?.. На всякий случай я переписал парочку запрещённых рецептов, пока Тагас не видел. Хочу поэкспериментировать с ними на досуге.

— Тебе действительно нравится виноделие? — Белл, казалось, немного удивился.

— Ну, да, — младший кивнул. — Это единственное пока, что у меня получается… А ты? Ты и правда, решил покончить с пением, Белл? — посерьёзнев, негромко спросил он. — Но почему? Разве есть что-то более прекрасное, чем твой голос?

— Пение — это лишь музыка, Гин. Оно не поможет справиться с врагом и не защитит в случае опасности. Кроме того, я не хочу навечно оставаться бесполезной тварью, умеющей только правильно раскрывать рот и выводить рулады. Петь умеют даже птицы. Не хочу, чтобы меня считали одним из глупых пернатых.

— Но если ты опять откажешься петь, Михаил может решить, что ты не нужен Престолу, Белл, — с ужасом простонал Нигар. — Он тебя убьёт, братишка, и я останусь совсем один.

— Нет, этого не случится, не бойся, — Белл покачал головой и улыбнулся, взяв руку брата и сжав в своей. — Я не повторю своей ошибки и не дам повода Михаилу разлучить нас.

— Значит, ты


Оценка произведения:
Разное:
Реклама
Обсуждение
Комментариев нет
Реклама