— Здравствуйте, дорогие детишки! Я добрый ряженный тролль, и пока наши уважаемые актеры готовятся к выступлению, я вам сейчас вкратце расскажу содержание новогодней сказки о добром добром Золушке. Вы готовы меня слушать? — выходя на ярко освещенную софитами сцену, сказал, работающий сторожем в ТЮЗе раздобревший на пенсии бывший офицер Пилин.
— Здравствуй, добрый ряженный тролль!! Готовы, готовы!! — радостно отозвались пришедшие на Новогодний утренник в ТЮЗ, одетые в солдатскую форму дети.
— Готовы? Тогда слушайте меня внимательно. В одной сказочной стране жил да был добрый русский мир, который всех защищал и всем нёс свои добрые моральные ценности и идеалы. Все ему подчинялись и только один недалёкий укроп, не понимающий своей выгоды, не хотел сдаваться русскому миру... И, косил его добрый русский мир, и палил его... и засухой морил, а он никак не хотел - ни сдаваться, ни умирать... из всех щелей лез и лез, как тараканы...
— Ты че несешь, старый алкоголик, — перебивая Пилина, зашипел из будки суфлера театральный художник Стрелников, которому поручили суфлировать Пилину и который, так напохмелялся с ним с утра, что и сам текста не помнил, — не тараканы, а тля...
— Точно блятля, достали они нас по жизни... Но это к моей сказке не относится... Итак: в той же сказочной стране жила и была добрая предобрая мачеха. Которая, так любила свою падчерицу, что ни на минуту не спускала с нее глаз и постоянно загружала ее работай...
— Вайз мир... Какую пургу ты несешь, — зашипел опять Стрелников, — скажи хоть, как их зовут.
— Точно, совсем забыл, добрые дети, вам их представить. Итак: мачеху звали Сарой Абрамовной, очень она была такая вся из себя симпатичная и добрая фэмина, а падчерицу — Золей. И хотя Золе уже шел третий десяток, замуж она никак не могла выйти. А за кого можно было выйти замуж в глухом лесу? За медведя что ли? Ведь она была дочкой лесника, который за своей работой и света белого не видел. Так что приходилось бедной Золе, вместо балов кружить в танце по кухне с табуретом. А шо делать, кому сейчас легко? Надо достойно превозмогать трудности, — выдал философскую сентецию Пилин и, отвернувшись от зрительного зала, сделал добрый глоток, доброго коньяка из доброй фляжки.
— Ты что делаешь, поц!? — взвыл из суфлерской будки Стрелников. — Оставь хоть мне немного...
— Приди и возьми... — не мудрствуя лукаво, ответил Пилин, — а пока не мешай мне таки, нести культуру в массы... Итак на чем я там остановился?
— На том, что сейчас всем нелегко и надо быть достойным!! — стали подсказывать ему из зрительного зала.
— Вейз мир... Точно...
«Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться.
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная? Скончаться. Сном забыться.
Уснуть... и видеть сны? Вот и ответ...»*
— Каков шлимазл... — опять взвыл Стрелников. — Мало того, что наш добрый коньяк сам глушит на сцене, он, таки, еще и пургу полную понес... Идьёт, причем здесь «Гамлет», мы играем детскую сказку доброго автора Данилова «Добрый, добрый Золушок»... Смени пластинку, фуцан...
— И тут добрый принц поставил на граммофоне новую пластинку, — нашелся Пилин и, опять отпив добрый глоток из доброй фляги, доброго коньяка, продолжил повествовать свою сказку. — И тут же из зева граммофонной трубы, грянули звуки бравурного марша, в котором все присутствующие на балу гости с удивлением узнали мелодию гимна страны где жил укроп... И шо там началось: «Засада. Укроп наступает!!» — закричал главнокомандующий и выхватив из ножен свою саблю рысью побежал строить свое войско.
«Чего это он так взбеленился? — удивился принц. — Это же музыкальная композиция из мазурки Домбровского. Танцуют все! А вы, милая барышня, танцуете?» — спросил принц и, не дожидаясь ответе, подхватив Золю, пустился с ней отбивать гопака, — продолжал нести отсебятину Пилин.
— Ну, погоди, поц, я тебе устрою представление! — взвился Стрелников и, сорвавшись со своего места, куда-то стремительно убежал.
И не успел Пилин дойти до того, места, где добрый принц, уже начал признаваться Золе в любви, как на сцене, пошатываясь, появился Стрелников. Но как он был одет - с головы у него свисал белый с буклями напудренный парик, а на голое тело, была одета балетная пачка, к спине же был прикручен вентилятор. Подпрыгивая, он пытался взлететь под потолок.
— Ты кто, Карлсон? — увидев это, очешуевши, спросил Пилин.
— Сам ты Карлсон, а я и есть добрый, добрый Золушок. Который всем помогает...
— А что тебе надо добрый, добрый, Золушок? — плотно прижимая добрую флягу, с добрым коньяком к своему необъятному брюху, спросил Пилин.
— Я прилетел помочь сказочным героям, добрый тролль. Сейчас принц готовится к свадьбе и ему нужна твоя добрая фляга с добрым волшебным нектарам. Помоги им, отдай её мне... И будет нам все счастье...
— Да что ты такое говоришь о добрый, Золушок? Мне и самому мало, — громко сказал Пилин и шепотом добавил. — Вали отсюда, поц, пока я тебе все кости не переломал...
— Не отдашь!? — угрюмо спросил Золушок.
— Нет! — ответил Пилин, и попробовал допить добрый коньяк из доброй фляги.
— За пацанов!! — закричал добрый, добрый Золушок, увидев, что вот, вот содержимое фляги может бесследно исчезнуть в необъятном брюхе тролля Пилина. После чего вырвал флягу и его рук и так врезал по отъеденному фейсу, что Пилина со сцены, как ветром сдуло; он упал в оркестровую яму, прямо на барабанную ударную установку. Раздался грохот раздавленных литавр и барабанов.
— Оле, оле, оле, оло...И как всегда бывает, дорогие дети, в добрых сказках, доброго сказочника Данилова: покарано зло, добро, как обычно, восторжествовало, — пропел, унося свой трофей за кулисы, добрый, добрый Золушок.
Зазвучала игривая, всем известная мелодия — «Адский галоп» композитора Жака Оффенбаха из оперетты «Орфей в аду» и с другой стороны кулис, на сцену, разодетые в перья и пилотки, выпорхнули снежинки из кордебалета. И сразу же вжарили канкан. Новогодняя сказка, о которой так долго говорил ряженый тролль Пилин, началась. На сцене появилась необъятных размеров тучная мачеха которую, уже третий десяток лет, бессменно играла играла жена директора ТЮЗа.
Она втянула застоявшийся воздух сказочного закулисья и элегантно высморкавшись в кружевной платочек, грациозно прохаживаясь по жалобно скрипящим доскам сцены, деловито поинтересовалась у уважаемой публики из зрительного зала:
— Уважаемая публика, вы шо, таки, хотите досмотреть за эту новогоднюю сказку до её финала или получить подарки?
— Подарки, подарк-и-и-и-и!! — радостно закричала детвора.
— Тогда вам надо спешить в фойе, а-то там добрый Золушок с доброй феей их все сожрут. А вам, взрослые, не мешало бы зайти в буфет — туда завезли контрабандные продукты; турецкие цитрусовые, финский сервелат и французский коньяк.
Захлопали сиденья театральных кресел и весело гомонящие зрители, в предвкушении деликатесов, дружно повалили из зрительного зала. Через пять минут он опустел.
— Что я люблю больше всего в театре, так это буфет в антракте, — уходя со сцены, задумчиво сказала добрая мачеха.
С ней нельзя было не согласиться. За это многие и любят театр.
ПРИМЕЧАНИЕ:
* Это стихотворение является отрывком из пьесы «Гамлет» Шекспира в переводе Пастернака.
