глава восьмая
О том, как с помощью бесконтактного воздействия
энергией биополя одного человека,
можно устанавливать контакт с биополями других людей,
овладевать их мыслями и управлять поступками.
Алексей заволок блондинку в ближайший сарай и дал ей возможность перевести дыхание. Примял он её изрядно и она, освободившись из его тисочных объятий, неистово приводила себя в порядок.
-Вы – негодяй! – выкрикнула она, когда косметический ритуал был окончен.
-Возможно…
-Что значит «возможно»? Средь бела дня банда вооружённых грабителей совершает нападение на мирных граждан. Вы даёте бандитам благополучно скрыться и получаете свою долю награбленного. Скажите теперь, что вы не их соучастник.
-Я не их соучастник.
-Боже мой: а я, дура, думала… Нет: делайте со мной что хотите – я этого так не оставлю.
Во гневе лицо её было прекрасно. Дышала она взволнованно и часто. Высокая грудь её колыхалась и будила воображение. Мама-блондинка смотрела на него в упор, но во взгляде её не было ни растерянности, ни страха, а была некоторая стыдливость и почти девическая застенчивость. Алексей осторожно обнял её. Она, быстро преодолев летучую оторопь, наградила его полновесной затрещиной и, словно испугавшись своей внезапной решительности, тою же ладонью прикрыла, полуоткрывшийся в ужасе рот. «Бандит» мягко отстранил её руку, обнял её всю поудобнее и поцеловал в этот чувственно полуоткрытый рот. Она с болью ответила на поцелуй и, скорее ради приличия, нежели от возмущения спросила:
-Что вы делаете? .
-То, что вы сказали.
-А что я сказала?
-«Делайте со мной, что хотите…» – ответил он, стараясь как можно незаметнее «перевести дух» после поцелуя. Это он-то – признанный непревзойдённый мастер восточных единоборств, которому чёртова дюжина ловких противников не могла «сбить дыхание» в самой жестокой схватке.
-Отпустите меня, – тихо попросила она, высвобождаясь из его цепких объятий.
Он поднял на уровень плеч свои крупные ладони с широко растопыренными пальцами.
-Вы ведь не бандит, правда? Вы не с ними?
Алексей покачал головой.
-Тогда объясните мне, что всё это значит? – почти что умоляла женщина: ей по-прежнему хотелось видеть в нём героя. В жизни, ведь, так мало героев…
-С удовольствием, но сначала мне надо объяснить это самому себе…
В глубине сарая жалобно заблеял телёнок.
-Есть хочет – сказала блондинка-мама.
Телёнок «разблеялся» не на шутку. Из глубины двора долгим, достаточно зычным «му-у…» отозвалась корова. Запели петухи. Хором. Закудахтали куры, загоготали гуси, истошно «забалаболили» индюки, будоража предутренний, чуткий, но всё ещё крепкий сон, уставших от недавних бурных событий, отрадовцев.
-Время кормить проголодавшуюся живность… Сейчас сюда войдут, – предостерегла мама-блондинка, – думаю, надо уходить.
Только она это сказала, как широкая дверь сарая, скрипя, отворилась и, держа перед собою «летучую мышь», в сарай вдвинулась полусонная молодица.
Боясь быть «застуканными» – особенно это касалось блондинки: её «как облупленную» знала вся Отрадовка, от мала до велика – возмутители спокойствия ринулись прочь, едва не сбив с ног несчастную женщину. Напуганная до смерти молодица, толком не разглядела, промелькнувшие мимо фигуры: «Воры! Бандиты! Эти… марсиане. Держите их!» – истошно завопила она.
Вопль эхом прокатился над всполошившейся деревней. Залаяли поднятые всеобщей суматохой собаки. Кто-то под шумок пальнул из ружья. Отрадовка проснулась и побежала. Доведенная до отчаяния, она решила «раз и навсегда» покончить со всем, что мешало ей «жить, работать и учится, любить родину и идти вперёд, по пути к светлому завтра» – конец цитаты.
-Иде «оне»? – поинтересовался бегущий «им» же навстречу кладбищенский сторож. Усы его агрессивно топорщились. Борода, как стёртая работящим дворником метла, съехала набок.
-Кто «оне», дед? – притворно спросил Алексей, зная, о чём речь.
-Ну… эти… мать их за ногу…
-Там, дед, – указал шутник на сарай.
-Много?
-Сам увидишь.
-Ой, мамочки… - запричитал дед и заторопился к сараю, шаркая старыми шлёпанцами.
Гонимые страстным желанием увидеть – теперь уже марсиан – отрадовские «любознательщики», бегущие на крик к сараю, не смекнули, однако, почему, когда вся деревня бежит в одном направлении, – двое бегут в противоположном. Но в ком-то всё же проснулся, как в любой экстремальной ситуации, талант знаменитого сыщика из Бэйкер-стрит, и возбуждённая толпа, круто изменив направление движения ровно на сто восемьдесят градусов, ринулась вдогонку за беглецами.
-Это плохо, – не сбавляя темпа, констатировал Алексей.
-Что плохо? – уточнила блондинка.
-Плохо то, что… у народонаселения, доведенного до отчаяния… нелепыми авантюрно-пропагандистскими гипотезами о… существовании внеземных цивилизаций, любопытство возобладало над здравым смыслом… И оно жаждет теперь, в нашем лице, воочию увидеть… представителей этих самых цивилизаций...
-Как сложно… Ноо ведь мыы… не они? – почти задыхаясь от быстрого бега, вопрошала неопытная бегунья.
-Нет, конечно. Мы – не они…
-И что же нам делать?
-Бежать быстрее.
-А если они нас догонят?
-Они захотят увидеть цвет нашей крови.
-Зачем? – окончательно сбившись с дыхания, в ужасе выкрикнула мама-блондинка.
-Затем, что кровь инопланетян – голубая.
-Но у нас ведь кровь красная.
-Ну да. Когда они из нас её выпустят и поймут, что ошиблись, они нас отпустят.
-Чушь какая-то… Зачем я вас слушаю?
-Чтобы не было скучно бежать…
Мама-блондинка остановилась и встала, как вкопанная.
-Всё: я больше не могу, – переводя дыхание, едва выговорила она. – Я сейчас умру. Я никогда так быстро не бегала…
Скрип тормозов, остановившейся автомашины, на мгновение отвлёк их от их назойливых проблем и, пока Алексей оглянулся на преследователей, глухо хлопнула дверца и чёрная «волга», а это была она, пыля, покатила просёлком. Алексей даже не успел заметить и запомнить, естественно, номер машины. Мамы-блондинки рядом не было. Он ужаснулся. А тут ещё эта импровизированная массовка…
-Стойте! – громыхнул Алексей и вскинул вверх руки. Его сотрясала дьявольская энергия: глаза его искрились, голос звучал громко и раскатисто.
Толпа замерла и отшатнулась.
-Возьмитесь за руки и крепко держите друг друга! – сверкая пронзительным взглядом, приказал беглец.
Толпа повиновалась.
-Вы чувствуете, как тепло ваших рук передаётся друг другу...
Толпа согласно замычала.
-Вам тепло и уютно, и вы уже не в силах разжать пальцы рук своих. Вы не видите перед собой ничего. Вы только слышите голос, проникающий в ваше сознание и оседающий в нём. «Будьте благоразумны. – говорит вам этот голос. – Забудьте всё, что произошло с вами, и возвращайтесь с миром. И пусть дни вашей жизни будут долгими и счастливыми, и душа ваша каждодневно наполняется радостью, и тело становится лёгким и послушным, и в ушах ваших звучит музыка, торжественная и прекрасная!" Крепко держитесь за руки: в вашем единстве – ваша сила…
-А как же пришельфцы, сынок? – вытирая засаленным рукавом куртки, накатившиеся, от услышанного им, слёзы, негромко спросил Алексея дотошный старик.
-Нету, дедушка, никаких пришельцев.
-Это ж как так?
-А так: нет их вообще в природе.
-А сказали, что есть. Как сказали, так я всё время и смотрю в небо. Утром смотрю. Вечером смотрю.
-Для того и сказали, чтоб ты больше смотрел в небо и меньше видел безобразия, что творятся на земле.
-А и творятся-то… а ты молодец, сынок: эстрасенс настоящий: прям как этот… как его… И слова у тебя золотые, душевные. – и обращаясь к притихшим отрадовцам: – Пошли, ребятки, по домам. шо-то здеся не склеилось…
Досадующие отрадовцы пустились в обратный путь. Шли они кучно, шумно притопывая, крепко держась за руки. Скоро кто-то затянул песню. Её подхватили. Все. И оглашая окрестные просторы: холмы с оврагами, рощи, поле и дол, бодрила душу знакомая песня: «Шла с ученья третья ро-о-о-та у деревни на виду, да на виду, эх! Мимо сада-огоро-о-да, мимо девушек в саду, да мимо девушек в саду».
Изрядно поотставший от всех, – но за всеми же, – тупо глядя себе под ноги, потерявший маму-блондинку, глубоко и обречённо переживающий внезапную невосполнимую потерю, плёлся Алексей-маленький.
-А где мама? – обиженно засопел он, когда, сжимая кулаки, его «герой» угрожающе махал ими вслед удаляющейся чёрной «волге».
-Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!! Я даже не успел заметить номер машины, – словно не услышав вопроса Алексея – маленького, «убивался» Алексей – большой.
-Я заметил. – малыш упёрся в грудь свою крутым подбородком и нетерпеливо засопел.
-Говори! - тряхнул его тот.
-02 – 75 КИЕ.
-Ты уверен?
-Как в самом себе.
-Верь мне: слово чести, с головы твоей мамы не упадет ни один волос. Я очень скоро найду её.
-Возьми меня с собой.
-Не могу, извини. Ты должен быть дома и ждать маму. Она скоро вернётся, поверь.
-Я тебе верю.
Он и вправду верил. Верил в то, что его новый друг настоящий герой, что он найдёт, обязательно найдёт наглых бандитов и освободит, обязательно освободит его маму. И ободрённый этой твёрдой уверенностью, он запел, срывающимся от недавней обиды голосом: «Шла с ученья третья ро-о-ота у деревни на виду, да на виду, эх!».
