— Кук! – послышалось из нее что-то в виде визга.
Одномоментно с этим я был обнят ею и получил в щеку здоровенный чмок.
— Но как? Как ты меня нашел? — порхали вокруг меня ее руки, нагоняя ветер недоумения. – Через отца? Ты живешь в Липецке? Ты меня вычислил?
— Дело техники, — проворчал я. – Ты лучше скажи, зачем ты это написала?
— Как зачем? – удивилась она. – У тебя ж третье место в рейтинге. А у меня только сорок второе. Надо было тебя опустить.
— Опустить? – наверное, я сильно нахмурился.
— Конечно. Или затеять с тобой скандал. Ты ж популярен на сайте. И скандал с тобой может привлечь читателей. А ты что, обиделся? Да ладно тебе. Это же игра. Игра и только. Понимаешь?
— Однако, мне просто не верится, — возразил я. – Где ты научилась таким словам?
— Ой, да ладно тебе, — Наташа была явно польщена. – Сейчас столько криминальной литературы.
— Но ведь это слова, — возразил я. – За них надо отвечать.
— Кому отвечать? Зачем? – простосердечно недоумевала она. – Это наверное в тюрьме так принято. Или при Сталине, когда за слова сажали. Но ведь тут интернет. Совсем другая реальность. Здесь ты можешь быть кем угодно, перевоплощаться как хочешь. Играть роль старушки, светской дамы, дурака. Можешь клонироваться и присутствовать сразу во многих лицах. И ничего тебе за это не будет. А если и будет. То опять же только слова. Которые пустое. Они всего-то средство общения. И ты на них можешь совсем не обращать внимания. Зато читать то, что тебе интересно.
— Но ведь это обесценивание слова, — нашел я выражение своим сомнениям.
— Ну и что? – снова удивилось Наташа. – И хрен с ним, пусть обесценивается. Может, так и нужно. Хорошие слова не обесценятся. И вообще, я думаю, лучшее время у человечества было, когда люди не разговаривали, а понимали друг друга сердцем. Ведь слова это только звуки и по сути ничто…
«Ничто, которое ничтожит», — мелькнула в моей голове известная формула сущности зла.
И мне почему-то захотелось, чтобы она была права. Ведь и впрямь, человечество слишком много значения придает словам. С помощью слов, впрочем, достигается кое-какое взаимопонимание, но куда чаще они становятся источником заблуждений, недопонимания, конфликтов и даже войн. Воображение явило мне руины Вавилонской Башни, от которой во все стороны света разбредаются люди, разделенные языками по воле некоего странного бога. Голова Цицерона с булавкой в языке. Святые великомученики, не пожелавшие сказать слово отречения. Пламя костра, пожирающего тело Джордано Бруно… Да что далеко ходить. Сам я прибыл сюда из мрачного мира, где слова бывают еще более тяжки, чем цепи, еще более болезненны, чем удары, и могут быть подобны ножу и выстрелу. И прибыл я сюда, чтобы доставить физическую боль человеку в отместку за какие-то дурацкие звуки…
И вдруг я понял, что способен отринуть от себя весь этот мир тяжеловесных слов и войти в иной мир, где слова искрятся в холодном пространстве вечности, словно изморось на солнце. И где можно ловить на ладонь крупицы серебра слова, выбирая какие тебе глянутся, без принуждения и всякой опасности для себя. И это ли не мир свободы, о которой я так мечтал, но оказался не в состоянии понять, пока эта прекрасная девушка, не преподала мне урок.
— Да я же шучу, Наташ, — сказал я ей. – Что я, идиот что ли, чтобы обижаться. На самом деле мне просто захотелось с тобой познакомиться.
— Да я и не сомневаюсь, — улыбнулась Наташа с таким лукавым видом, будто еще и предвидела, что я заявлюсь к ней.
Когда я в ее сопровождении вернулся в предедущую комнату, то застал своих горилл распивающими коньяк в обществе хозяина.
— Я же говорил вам, Владимир Иванович, ошиблись мы, — указал на меня через стол Белка. – Вы уж не обижайтесь. Всякое бывает.
Похоже, ему удалось убедить в этом Владимира Ивановича, поскольку тот вместе с Натальей вышел нас проводить.
— Может, погуляем завтра? — предложила Наташа уже в самый последний момент прощания.
— Конечно, — тотчас согласился я. – Я позвоню завтра утром.
— Как же ты с ней собираешься встретиться. Опять что ль сюда приедем? – поинтересовался Стрелка после периода молчания достаточной продолжительности, чтобы осознать всю сложность этой проблемы.
— Зачем вам сюда ехать? — ответил я, зорко всматриваясь в летящие навстречу нам огни проспекта. И через пару минут, припарковывая машину, пояснил. – По-моему вы не очень-то и выпили. Так что дальше сами. Машину сдадите Волосатому. И от меня ему спасибо.
— Спасибо? – ухмыльнулся стрелка. – А пятьдесят кусков? Ты же слово сказал.
— Слово, так слово, — вздохнул я. – Раз сказал, значит отдам. Пусть чуток подождет.
— Смотри, а то на счетчик поставит, будет тебе чуток, — напомнил Стрелка.
— Твоя-то какая печаль, — отмахнулся я. – Я сказал, я и отвечу.
Пожав на прощанье бандитам руки, я зашагал по направлению замеченной мной гостиницы. Разумеется, долг Волосатому несколько отягощал мое настроение, но, во-первых, он был мне посилен, а во-вторых, я же сам был виноват, что так повязал себя словами. Но зато у меня теперь была возможность встречи с Наташей, и в сравнении с этим все слова были для меня ничто.
