Написано 11 апреля 2014 года от рождения того, кто сказал - не укради!
................
"В современном магазине можно купить все, кроме совести."
(фраза пенсионера Иванова после посещения оружейной лавки)
Мы идем по мостовой, мокрой и блестящей от ночного теплого дождя. Его зовут офицером ФСБ. Меня - никак. Я пока не раскрыт. Офицера прислали развивать местный туризм, но дело не клеилось. Я помогал ему расслабиться. Наверху решили развивать туризм в другом направлении.
В конце улицы нас ждет небольшой уютный магазин. Он работает всегда. Ночью и днем. Даже во время аннексий, предательств и отступлений. Пока у людей есть потребность и деньги. Мы идем купить водки. Это нас объединяет. Пока.
У нас непрекращающийся диалог. Мы защищаем свои страны. Каждый как может. Я думаю о том же, что и он - как не обгадиться и победить.
- Очень скоро доллар откатится вниз. - говорю я фсб-шнику.
- И что? Мы, вот, после Крыма собираемся колонизировать Луну. Предпосылки есть. - бесцветно произносит он.
Мне жалко попутчика. Его колотит. Я протягиваю пластиковую бутылку "Козацького пива".
- Пей все. - показываю кивком.
В бутылке несколько глотков. Он с благодарностью смотрит на меня и прикладывается к горлу. Потом кидает пустую тару в сторону от дороги. Слышим чей-то недовольный крик:
- Да з... ли вы! Спать не дают!
Голос мне знакомый. Это Микола, местный бездомный. Настоящий патриот - у меня в агентуре числится под кличкой - "Братуха!". Но я молчу, Не выдаю себя. Я и так на грани провала.
- А если не успеете? - спрашиваю у офицера из крайне дружественной страны. - Вон, в Черное море входят уже не только "чизбургеры", но и "жабоеды". Давление усиливается, а внутри у вас пятнадцать недовольных анклавов. Все смотрят в свою исключительность. Им так легче воровать.
- Ага! - вдруг взрывается он. - Лучше себе под ноги смотрите! У вас в пике независимости собралось полторы тысячи отборных сепаратистов, в отличных костюмах от Гудини, между прочим. Некоторых я сам лично готовил. Алкоголь и нужный в трудную минуту цвет флагов превращают в фарш тоску даже самых ленивых тружеников.
- А, ну да. Ловко закрученная под момент дискотека способна творить чудеса. Это у нас еще от язычества осталось - бубенцы, шаманы, символы на плечах и дубины в руках. Ноги сами уже сотворят дикие танцы. Лишь дай повод.
- Вот-вот. Не учли вы психологию масс. Надо было не ловить организаторов по ночам, а запрещать повсеместно караоке. Тем временем, нам почти сорок миллиардов задолжали! До чего же добр русский мужик в своей простоте. От себя отрывает и брату своему...
"А ведь его отпустило" - думаю я. -"Вон как разговорился. Чуть не раскаялся. Может еще и расколется?
- Зачем вам было взрывать корабли? Топить их, а теперь подымать назад? Делать нечего? Сперва отбирать, а затем возвращать? В чем прикол?
- А... - безнадежно машет рукой мой товарищ по несчастью, - это все консультанты хреновы. Сам бы поубивал. Штрейкбрехеры! Я уже писал начальству по этому поводу - один вылет авиации, потопить все, что шевелится, нафиг, и делов! Флота нет и уже не предвидится. Дружба, соответственно, крепчает. Ввиду понимания, что без нас никуда.
- Ну хорошо. Потопили-разгромили-разнесли. Потом что? Смиренно ожидать нового пришествия? Третьей мировой?
Фсб-шник смотрит на меня не мигая. Его глаза становятся странными.
- Да ты хоть понимаешь, как они нас достали уже? - кричит он. - Мы воюем даже не с ними. Мы отвоевываем себе у зажравшегося врага уважение. Если уж не принимаете нас равными, то хоть бойтесь, гады! Купол, тьфу ты, кумпол ни у кого не железный!
- Ладно-ладно. - успокаиваю я его.
Боюсь, что он снова кого-то застрелит, как это было вчера. Хорошо, что убиенный был не из наших. Иначе пришлось бы писать рапорт.
Мы, наконец, подходим к магазину.
- До чего же я вашу горилку люблю - начинает плакать он возле кассы. Думал, прикалывается. Нет, слезы настоящие.
"Нельзя долго агенту оставаться в одном месте. Привыкнет. Может предать Родину" - делаю я неожиданный вывод. - "Надо запомнить эту фразу. Потом пригодится для мемуаров."
Пить начинаем сразу за магазином. Там есть небольшая полуразваленная беседка. После третьей начинаем звонить агентуре. Потихоньку подтягиваются все. Микола тоже. Договариваемся: на время отдыха - перемирие. Это важно для меня в целях безопасности. Их агентов в три раза больше.
Офицер ФСБ смотрит на меня блаженными глазами. Улыбается грустно. Говорит:
- И зачем мы проср...ли такую страну? Были людьми, а теперь...
