Глава 16
(855-856 гг. от Р.Х.)
Преобразился за год град Киев, оброс домами русов, зашумел многолюдством. Местные хазары вначале искоса поглядывали на пришлых, а потом обвыклись. К тому же их воевода Марчук со своими воинами всего неделю пробыл взаперти в ветхой крепости и, убедившись за это время, что русы и не собираются идти на приступ, открыл ворота хазарской твердыни и вышел на поклон к Аскольду. Хазарин стоял перед князем, понурив голову и ожидая своей участи.
- Что, надоело в четырёх стенах пребывать? – Усмехнулся Аскольд. – Свободы захотел? Так я тебя не держу. Дорога из града Киева для тебя и для твоих воинов во все стороны открыта.
- Некуда нам идти. – Буркнул Марчук. – Семьи наши здесь… Под твою руку встать хотим.
- Мне служить?.. – Изумился Аскольд. – Что ж, служите, но предательства не потерплю. Случится такое – под корень всё семя изведу!
Так решилась судьба хазарского воеводы, а заодно и крепости, которую он защищал. Да и крепость-то была – одно название. Это Аскольд для красного словца сказал, что четыре стены, а на самом деле у неё была всего одна стена, а с трёх других сторон - отвесные кручи. Её разметали по брёвнышку, и возвели новую крепость, как у лютичей, франков или ромеев, где стены защищали жилища жителей. Крепость получилась большая, но и она не смогла вместить всех. За её стенами, снаружи понастроили ещё дома и прозвали слободой. Там поселился и Бермята, взяв себе в жёнки вдовую чернявую хазарку.
Всё время, пока возводили крепость, хазар Харчен злорадно бубнил соседу Брусиле:
- Стройте, стройте… Ни одни стены не спасут вас от гнева нашего кагана, а хорошая крепость нам всегда пригодится, нашей будет. Как увидите войско кагана, так сами её оставите. Побежите, пятками сверкая, а тем, кто кагану изменил, головы всем снесут.
- Мне бояться уже нечего. Это хазарские воины моего сыночка увели и в рабство ромеям продали, а угрозы эти ты при себе оставь или расскажи о них Диру или Аскольду.
После этих слов Харчен всегда, пробурчав себе что-то под нос, захлопывал калитку и скрывался за высоким забором.
Аскольд и Дир понимали, что одна крепость не спасёт от хазар, и поэтому через реку далеко в степь посылали конные заставы, а в двух днях пути от Киева ниже по течению Днепра поставили несколько острогов. Из одного из них в середине лета на взмыленной лошади прискакал Тур с тревожной вестью: идёт войско хазар. Брусила, прознав об этом, поспешил к Аскольду и столкнулся нос к носу с хмурым Марчуком:
- Что делать думаешь: к своим подашься иль, как Харчен, за забором отсидишься?
- Семья моя в граде, - не обиделся на провокационный вопрос Брусилы Марчук, - а воины кагана разбираться не будут кто прав, а кто виноват: всех под одну гребёнку причешут. Вот и выходит, что биться нам надо, чтобы их в град не допустить. А беда в том, что таких харченок в граде немало.
На подворье князей было оживлённо, но паники не чувствовалось. Брусила бочком-бочком попытался пробраться в избу к князьям, но его не пустила стража.
- Вы чего не пускаете? – Разорался Брусила. – Я к ним по делу!
- Что за шум? – В дверях появился Аскольд. – Чего кричишь?
- Так хазары идут.
- Ну и что…
- Биться с ними хочу, и многие поляне желают. Оружие дашь?
- В битву собрался?! – Усмехнулся Аскольд. – Похвально… Много таких как ты?
- Много. По округе и пять сотен наберётся, и тысяча… Ты только оружие дай.
- Тысяча?! Ладно… Собирай людей, а оружие дам и воеводу выделю. Поторопись только, а то через день выступаем.
Аскольд вернулся в избу и кивнул Путарю:
- Продолжай…
- Вот я и говорю, что раз хазары коней не подковывают, самый раз чеснок против них использовать. Словене часто его применяли и кривичи… Хазары его ужас как не любят. Его как ни кинь, а остриё его всегда вверх торчит.
- Где ж его столько взять-то? – Удручённо замотал головой Аскольд.
- Да наковали уже… - Путарь, от радости выпучив глаза, выставил в улыбке на показ зубы. – Мы с Бермятой давно кузнецам заказ сделали.
Дир стукнул кулаком по столу и грозно взглянул на Бермяту:
- Поэтому до сих пор засеки не окончены!
- Так это ж тоже надо… - Огрызнулся на него Бермята.
- Ладно, чего уж… - Прервал ругань Аскольд. – Ты, Путарь, готовь свой чеснок, а ты, Бермята, у полян воеводой будешь. У кого копья нет – выдай. И не мешкай… Через день с Диром войско поведёте, да Марчука с его воинами прихватите. Нечего ему в Киеве оставаться. Мало ли чего… Место для битвы подобрано. Я вас там ожидать буду. Ещё раз всё осмотреть хочу.
Через два дня плотная масса хазарских всадников неторопливо приближалась к боевым порядкам русов, перекрывшим поперёк две трети поля, заросшего травой выше колен. Правый их фланг, состоящий из трёх шеренг, упирался в лесистый овраг, а на левом - сиротливо стояла редкая цепь полян, прикрываясь щитами. Аскольд, находясь сзади всех, изредка поглядывал на хмурящегося Марчука и, наконец, не выдержал:
- Что хмуришься? Непривычно против своих воевать?
- Мои в граде остались и с ними, - Марчук мотнул головой в сторону приближающихся всадников, - биться вышли. А хмурюсь я потому, что поляне могут не выдержать удара. Сомнут их, обойдут…
- Не обойдут, там Бермята… И прорваться не должны, а тех, кто прорвётся, бей беспощадно.
Больно заманчива была для хазар редкая цепь полян, к тому же на их взгляд и обойти их не составляло труда, и поэтому, пришпорив коней, большей частью бросились на них. На полном скаку, выпустив рой стрел, всадники выхватили мечи, уже предвкушая быструю победу. Русы, выставив щиты, загородились от стрел и направили копья в приближающихся врагов. Сзади полян из травы приподнялись ещё воины и заняли место в строю. Стена из щитов и лес копий выросла перед хазарами. Те, кто не смог остановить своих коней перед смертельными жалами, падали замертво, а в тех, кто сумел отвернуть от копий, врезались задние. Хазарские всадники, пытавшиеся обойти полян, напоролись на разбросанный по земле чеснок. Его острые шипы калечили копыта лошадям, рвали сухожилия. Кони и их хозяева падали на землю, натыкаясь на другие шипы. Единицы смогли избежать этого завала, но и они попадали в руки Марчука и его воинов.
- Слава! – Прогремел над полем битвы клич русов, и они сомкнутым строем двинулись на скученных в толпу хазар.
Недолго выдержали хазары этого натиска и повернули своих коней вспять. Русы, как обычно, безжалостно добивали раненых, а пленных вязали.
- На землю их посадим и заставим их хлеб выращивать. – Предвкушающе заявил Дир. – На левой стороне Днепра полно земли пустующей, да и здесь её немало.
- Земли полно – это ты верно заметил. – Согласился Аскольд. – Только воинов у нас не хватит, чтобы всю её защитить и обустроить. Я думаю, что в ближайшее время хазары больше не сунутся, а мы пока у них ещё землички откусим. Ты видел, как славно поляне бились? Другие славяне не хуже будут. Собирайся ты немедля в поход на северский Чернигов. Пора и этот град от хазар освободить, а за северянами на очереди уличи, тиверцы… Весь Днепр до моря должен нашим быть.
* * *
Сын умершего императора Лотаря король Лотарингии Лотарь II лениво перебирал густые светлые пряди прильнувшей к нему Вальдрады и смотрел на проделки их годовалого сына Гуго , когда из-за чуть приоткрывшейся двери раздался голос слуги:
- Ваше Величество, епископ Меца срочно просит принять его.
На лице у короля появилась недовольная гримаса:
- Скажи, что я занят.
- Я сообщил ему это, но епископ Адвенций настаивает.
- Что ему надо?
- Его Высокопреосвященство утверждает, что дело не требует отлагательств.
С выражением досады король появился перед епископом:
- Что же такое страшное случилось в королевстве, если сам епископ Меца решил об этом сообщить мне лично?
- Ещё не случилось, Ваше Величество, но может случиться. - Голос Адвенция звучал торжественно, словно на проповеди перед большим количеством людей. - Ваш дядя король Людовик был очень недоволен, что титул императора достался Вашему старшему брату, и срочно начал собирать воинов.
Выражение недовольства на лице у короля сменилось озабоченностью, а епископ продолжил:
- Чтобы добраться до императора, король Людовик должен вторгнуться в наше королевство. Много ли воинов мы можем выставить против него?
- Да-а, мне бы не хотелось просить помощи у Рюрика.
- Мы поговорим о нём позже. Хвала Господу, что он благодаря Церкви облагоразумил Людовика и направил его воинство опять на славян.
Король Лотарь II перевёл дух:
- Выходит, что угроза миновала?
- Пока да, но власть нужно укреплять. Нужно заручиться поддержкой наиболее влиятельных подданных. Что Вы скажете о графе Хукберте?
- Он контролирует горные проходы в Альпах из Италии в долину реки Роны, что позволяет сдерживать моего брата Людовика от вторжения из Италии.
- Вот именно… Его поддержка очень важна, и её нужно скрепить кровными узами. Граф Хукберт очень силён, его воины отважны и будут проливать кровь за короля, если породнится с Вашим Величеством.
Король с изумлением взглянул на епископа, а тот продолжил:
- У графа Хукберта есть сестра Теутберга, которая находится под его опекой после смерти их отца графа де Валуа.
- Но у меня есть Вальдрада и сын, рождённый от неё.
- Церковь не признаёт его наследником короля, так как он рождён вне брака.
- Но эта Теутберга некрасива и худосочна. Об её костлявые ключицы можно уколоться…
Епископ нахмурился:
- Нужно ли думать об этом, если именно брак с ней приведёт к спасению королевства. Когда король в ущерб интересам государства уделяет столь много времени своим удовольствиям, государство ждёт упадок. Ради сохранения власти нужно жертвовать многим, в том числе и личным благополучием. Такова участь всех королей, и не нужно противиться этому. Власть дана от Бога, и именно Вседержатель изъявляет свою волю через уста служителей Церкви.
Лотарь II в ярости заметался по комнате, заламывая пальцы, но понемногу успокоился:
- Хорошо, раз это необходимо для блага королевства, я возьму её в жёны. Ты что-то обмолвился о Рюрике…
- Прибыл человек от князя Рюрика и просит встречи с тобой.
- Зачем мне нужен этот варвар? О чём мне с ним говорить?
- Этот варвар обратился ко мне на латыни.
- Очень интересно…
- К тому же он христианин.
- Я слышал, что Рюрика крестили при моём деде Людовике Благочестивом, но чтобы его воины могли выучить латынь!.. Это не поддаётся восприятию.
- Он не славянин. Он знатный франк.
- Вот как! Знатный франк на службе у Рюрика?! А откуда это известно?
- Меня он просил отвести его к могиле архиепископа Меца. Он долго молился над его прахом, а в конце молитвы я услышал, как он прошептал: «Прости, брат».
У короля от изумления округлились глаза:
- Он потомок Карла Великого? Не может быть!.. Не хватало мне ещё претендентов на трон. Может быть пока не поздно отрубить ему голову?
Епископ сморщил нос:
- Я бы торопился этого делать. В это сложное время ссориться с Рюриком для нас пагубно. Нам ещё не известно, что хочет этот князь.
- Мне уже не терпится выслушать этого посланника.
Перед королём предстал совершенно седой человек. На вид ему было как минимум лет шестьдесят, но выглядел довольно бодро. Лотарь II долго рассматривал его, а затем промолвил:
- Мне знакомо твоё лицо. Ты будешь не из рода Клермонов?
- С малолетства моим покровителем был
