МЫСЛИ и СМЫСЛЫ

сейчас человеческое бытие представлено опережением того, что человек не есть, над тем, что человек есть.















      Философские и научные проблемы. Являются ли философские проблемы научными, как полагал К.Поппер? Можно с ним поспорить. Возьмем метафизические проблемы. Поппер (и не только Поппер как критический рационалист и в то же время эмпирик и позитивист, но и философы-иррационалисты, как экзистенциалисты), полагает, что они не разрешимы, так как являются не проблемами, но тайнами. На наш взгляд метафизические проблемы имеют философский смысл. В качестве предмета нашего исследования возьмем проблему природы и так называемого «бессмертия» души. Разумеется, такая проблема не является научной проблемой, ибо что здесь исследовать? То, что по предположению является бессмертием или отсутствием смерти души или самим фактом ее существования? Разве существование души – это научный факт? Да и как проверить, если она есть, то, что она бессмертна или, что равнозначно ее бессмертию, вечна? С другой стороны, а разве это философская проблема? Да, так как душа является предметом философии как метафизики.







        Философ, если он философ, не может не размышлять над тем, что такое душа, какова ее сущность и вечна ли она? Тоже самое касается бога, да и мира, как основных предметов метафизики. Ведь ни физика, ни психология не изучают эти так называемые «предметы», не видят в них проблемы. Исходя из этого, мы не можем полагать возможным философские проблемы научными. Кстати, даже проблема истины как истины, а не истины сущего, является не научной, а философской проблемой. И, наоборот, научная проблема существования Метагалактики за три минуты до возникновения, будучи научной проблемой, не является философской проблемой.















      Вопрос Иова. Иов верующий и праведник. Он праведник в счастье и несчастье. Но в своем несчастье он идет на тяжбу с богом относительно того, за что он страдает. Это типично религиозный вопрос и, конечно, не философский. Религиозно, в иудейском и христианском духе, он излишен. Верующий и тем более праведник как истинно верующий не может не страдать за грех, такова его природа грешника. И даже если он не грешник, то он еще больший грешник, чем все остальные грешники, заслужившие такое название. Присмотримся к тому, кто такой праведник? Это тот, кто нарушил всеобщее религиозное правило быть грешником и поставил себя вне вины. Свобода грешника от вины есть нонсенс. Зачем он тогда верующий, ибо верующий – это тот, кто виновен из-за того, что грешен, и нуждается в помощи бога против греха и его последствия – смерти. На самом деле фигура праведника в религии есть одновременно абсурдный объект и пустое место веры. Праведник обессмысливает само существование веры и ее объекта – бога как предмета поклонения. Праведник  вытесняет бога с поля веры, угрожает самому существованию феномена веры. То, что праведник Иов вопрошает бога о том, за что тот его карает, говорит о том, что Иов далеко не умный человек. Он не понимает, что бог не может не покарать праведника. Если бог не карает праведника, то он не бог. Бог карает праведника и тем самым утверждает себя в качестве бога, такова библейская логика писания. В ней нет места для философии, ибо она принципиально иррациональна, как и сам феномен веры.







     







      Логика развития философии как науки. Когда философия появилась из мифа, то вместе с ней появилась и наука в ее границах. Хотя бы поэтому мы должны называть философию наукой. Философия как занятие началами и причинами вещей, проводимое в строгом соответствии с разумными законами  логики выступила основанием возможности научного познания, занятого уже самими вещами, их состояниями движения и покоя, отношениями, свойствами и пр. В таком виде метафизической науки философия продолжала существовать вплоть до XVI-XVII в. Но уже в это время прочие науки, прежде всего математика, астрономия, физика, химия и биология, отделяются от философии и начинают самостоятельно развиваться, опираясь на свой (специфический) материально чувственный  опыт познания своего (специфического) предмета изучения и следуя логики развития самого этого предмета. В XVII-XVIII вв. складывается механистическая научная картина мира, описывающая условия  существования в форме абсолютного пространства и времени прямолинейно движущихся или покоящихся физических тел под влиянием внешних механических сил. Эта картина мира носит созерцательный характер, что говорит о близости первой научной эпохи к времени мифа и веры, ориентирующих человека не на изменение мира, а на его сбережение и сохранение. А в XIX в. она сменяется уже энергетической картиной мира, основным принципом описания которой является теперь действие, физическая  и тем более биохимическая активность, не могущая быть объясненной внешними факторами причинения (толчка).







      Следующий этап разведенного состояния философии и наук приходится на XX-начало XXI в. Это время складывания неклассической и даже пост-не-классической науки. Последнее словоупотребление науки (постнеклассическая наука) является бессодержательным понятием, ибо еще больше, чем неклассическая наука, неопределенно по своему значению, поэтому может быть принято только в качестве «рабочего» термина с неустоявшимся смысловым содержанием. То состояние науки, которое обозначено этим термином, есть самое не-философское ее состояние за всю историю ее развития. Поэтому очень сложно в современной науке найти хоть какой-то смысл. Почему? Ответ прост до прямой очевидности: наука пребывает в дегенеративном состоянии. Она неспособна больше развиваться, прогрессировать. Наука, наоборот, регрессирует. Печально, но это так. Ее вырождение на время скрадывается тем, что пустое место науки заполняется вялотекущей технической прогрессией, имеющей место только потому, что до техники как самой инертной стороной культуры в силу ее искусственности еще не дошел научный кризис.







      Возрождение науки возможно только при условии духовной мотивации. Но наша эпоха бездуховна и способна только на симуляцию духа в виде реанимации отживших архаических форм духовной деятельности: мифа, религии и т.п. Причина социального падения человечества, замазанного псевдодемократической декорацией нового варварства, очевидна -  отношения между людьми приняли форму отношений между вещами, а отношения между вещами приняли форму отношений между людьми. Основным мотивом человеческого поступления стал капитал. Этот капитал и есть то, что древние называли Сатаной. Философия снова может стать наукой только тогда, когда наука воскреснет, что может быть только при условии упразднения капитала как скрепы бездуховного мирового сообщества.















      Схема развития мысли. Хаотический алогон энсофа-первоматерии или куча меона (хоры) есть становление как единство чистого бытия и чистого не-бытия. Результатом абсолютного становления становится простое наличие того, что есть. Он есть выход из хаоса или кучи в упорядоченное пространство логоса как равенства, равновесия, гармонии еще абстрактного состояния первоединого или абсолютной идеи.







      Бытие выступает на первый план, скрадывая не-бытие. Скрытая работа не-бытия в глубине бытия оборачивается его разделением на полюса. Появляется различие в онтологии в форме нечто и иного. Оно становится определенным: из амбивалентного состояния переходит в поляризованное, а следом за ним обозначается в качестве уже не статического противопоставления, а динамического напряжения как деления. Различие в различении делимого достигает предела и становится противоположностью как состоянием движения двух противоположно направленных векторов развития. Антитеза противоположно направленных сил развития ведет к разрыву и может превратиться либо в антагонистическое состояние взаимного разрушения в негативном варианте, либо в антиномическое сосуществование, парадоксально обращающее противоположности друг в друга в позитивном варианте. Но тот и другой варианты развития как негации и как редукции  его останавливают и уничтожают или оставляют на том же самом уровне.







      И только вариант  противоречивого сведения противоположностей вместе способен разрешиться новым, качественно более богатым конкретным содержанием при условии «снятия» одного в другом.















      О масонах и тех, кто стоит за ними. Кто такие масоны? Нас в рассуждении меньше всего должно интересовать, кто такие на самом деле масоны, ибо это очевидно. Они есть те, кто скрывается от прочих людей для того, чтобы ими тайно управлять. Вот и все, не больше и не меньше. Поэтому, когда мы будем говорить о современных масонах, мы будем иметь в виду тех, кто сейчас обладает всей полнотой власти над всем человечеством. Кстати, именно это имеют в виду все, кто со смыслом употребляет это слово уже не в историческом контексте, а в контексте современной жизни. Кто это такие? Разумеется, те, кто располагает капиталом, имеет прямое отношение к центрам его накопления, ибо капитал и является основным ресурсом современной власти. Разговор о капитале ведет к тому, что проясняется объективная логика его развития, его самовозрастания. Под капиталом имеется в виду символическая среда и средство овеществления человеческих отношений, которые складываются в процессе жизнедеятельности человека уже не только в сфере материального производства, но и в сфере социальных услуг, а также в сфере объективного и индивидуального духа человечества и отдельного взятого человека, включая весь массив его не только рабочего, но и свободного времени.







      Итак, допуская существование масонов в качестве закрытого общества управляющих потоком капиталов или капитанов финансовых элит, публичным выражением которых являются политические элиты, мы оказываемся перед дилеммой: есть ли кто-то, кто управляет самими управляющими, или они есть персонификация объективной логики движения капитала как инстанции опосредствования развивающихся производительных сил и их фиксированных отношений? Ответить на этот вопрос можно с учетом того, что не всегда отказ от умножения сущностей при объяснении естественных  явлений  действием естественных причин является оптимальным решением. Разумеется, социальные явления относятся к классу естественных явлений, только более высокого порядка сложности, чем явлений механики и органики. И все же нельзя забывать о культурных событиях и духовных сущностях, о явлениях сверхъестественного порядка, субъектами которого выступают существа более развитые, чем люди, а именно: разумные и духовные существа.







      Возникает вопрос: не стоят ли они за спиной масонов? Конечно, понятно, что есть проблемы, непосредственно связанные как с тем, что объективно система капитализма из-за своей сложности оказывается в неравновесных состояниях, выходы из которых могут быть необратимы и непредсказуемы, так и с тем, что субъективно или интерсубъективно элиты, мотивированные своими корыстными интересами,