-
иди, иди туда, где нужен только ты.
На небе есть звезда, она всего милее.
Она сияет всем, но лишь меня манит.
И в самый ясный день мне от нее светлее,
и в самый тёмный час она меня хранит.
Когда в конце пути душа твоя стеснится,
и ты посмотришь вспять и путь свой оглядишь,
увидишь что другой твоим путем стремится
и ты его звезда и ты ему горишь!
На небе есть звезда, она всего милее.
Она сияет всем, но лишь меня манит.
И в самый ясный день мне от нее светлее,
и в самый тёмный час она меня хранит.
Прозвучал последний аккорд. Лена, капитан и Серёжка захлопали в ладоши:
- Ещё, ещё!
Клавдия Тимофеевна взяла корзинку с вязанием, поднялась на ноги, вышла из беседки, оглянулась, произнесла: «Благодарю, вас», - и направилась к дому.
Какой чудесный романс! - восхитилась Лена.
Ещё, ещё, - попросили в один голос Серёжка и капитан.
Ладно, вот вам еще. На стихи Андрея Усачева такая песенка:
В далёком краю,
У речного обрыва
Водилась когда-то
Поющая рыба.
Когда свою песнь начинала она,
То солнце сияло как будто блесна,
И волны стихали,
И люди вздыхали,
И в сердце у всех наступала весна.
О, чудное чудо,
О, дивное диво, —
Как пела красиво
Поющая рыба!..
Была в её голосе
Скрипка и флейта,
И шелест листвы,
И дыхание ветра.
И слушали молча
Её соловьи,
Оставив ночные
Рулады свои.
Но как-то приплыл
Старичок на рассвете...
И рыбу поющую
Выловил сетью.
Вообще-то, он был
Старичок неплохой,
А просто от старости
Малость глухой.
Не слышал он голоса
Скрипки и флейты,
И шелеста ив,
И дыхания ветра.
— Наверное, окунь,
А может, форель! —
Решил он.
И смолкла волшебная трель.
И песнь оборвалась как будто струна,
И солнце погасло словно блесна,
И волны молчали
В тоске и печали...
И сразу настала вокруг тишина.
О, чудное чудо,
О, дивное диво, —
Исчезла навеки
Поющая рыба.
И пенья не слышно в далёком краю.
А я вам навряд ли ту песню спою.
Тая положила голову на руки и всхлипнула. Серёжка уставился на неё с недоумением и растерянностью. Плечи Таи затряслись и она зарыдала в полный голос. В дальнем конце двора вздохнула и промокнула глаза кончиком простыни Клавдия Тимофеевна. Лена закрыла глаза и из-под ресниц её побежали слёзы. Серёжка сморщил лицо и фыркнул носом. Капитан посмотрел на Архивариуса с укоризной и тот виновато пожал плечами.
Когда Архивариус увёз Таю на своей видавшей виды машине, Серёжка, капитан и Лена отправились обратно к морю. На «черемухе» Серёжка помахал рукой и побежал к дому.Лена посмотрела ему вслед, вздохнула, повернулась к капитану и ударила его ладошками по груди:
— Это ты всё специально так устроил, чтобы мне было чем заняться, пока я буду тебя ждать!..
Она уткнулась лбом ему в грудь. Капитан обнял Лену, улыбнулся, покачал головой и ответил:
— Ну, прости, прости….
Глава шестая, в которой стрельба по котам отменяется.
Шум стоял такой, что Клавдия Тимофеевна выглянула в окно. Разглядеть из окна третьего этажа через кроны садовых деревьев что, собственно, происходит не представлялось возможным. Слышались возгласы Архипыча, какое-то шипение и вой. Клавдия Тимофеевна поправила прическу у зеркала в прихожей, придала своему лицу строгое выражение и отправилась выяснять причину шума.
Архип защищался метлой от кота.
— Он прокусил мне тапок!
Тапками Архипыч называл новомодные «кроксы», доставшиеся ему от прошлогодних отдыхающих.
— Взбесился? — удивилась Клавдия Тимофеевна, опасливо сделала три шага назад и ступила на дорожку.
Держа взъерошенного и шипящего кота на расстоянии вытянутой метлы, Архипыч тоже отступил на три шага.
— Зверь! — с изумлением покачал головой дворник, отступил еще на несколько шагов и повторил:
— Зверь.
Никифор и вправду выглядел страшным чудовищем - выгнутая спина, сверкающие глаза, ощерившаяся пасть с острыми клыками! А стоящая дыбом шерсть делала его вдвое больше и опаснее! Клавдия Тимофеевна всплеснула руками:
— Что же делать?
Опыт укрощения взбесившихся школьников подсказывал, что надо позвонить в полицию. Но... прежде надо позвонить родителям.
— Чей это кот?
— Да кто его знает… не нашенский. Небось Серёжка ваш всех котов и собак тут знает.
— Звони деду.
Архипыч еще попятился, поравнялся с Клавдией Тимофеевной, достал черный кнопочный мобильник, набрал номер, приложил к уху.
— Спиридон, это… Серёжка далеко? Да нет, все как водится… спроси его чей это кот тут… пятнистый такой, черно-белый…. Взбесился это…. На людей кидается. Тапок мне прокусил… Пристрелить, думаешь?.. Чем я тебе его пристрелю? Метлой?.. Ага… ну ладно. — Архипыч убрал телефон и сообщил:
-- Без разницы это, чей - ничей… Щас Спиридон придет, пристрелит его.
— Как пристрелит?!…. Может лучше в ветеринарную службу позвонить? А если он удерет сейчас? Он же может кого-нибудь покусать!
Оба посмотрели на кота. Никифор опустил шерсть, закрыл пасть и лишь подёргивал хвостом, переводя взгляд круглых жёлтых глаз с метлы Архипыча на её владельца.
— Он мне тапок прокусил.
Архипыч, покачивая головой, постанывая, снял тапок, и, стоя на одной ноге, показал Клавдии Тимофеевне.
— Вот. Теперь промокать будет. У… зверюга!..
Дворник погрозил тапком коту, тот показал зубы. Архипыч покачнулся, уронил тапок, принялся шарить босой ногой по мелкому щебню дорожки. Клавдия Тимофеевна поджала губы, задрала подбородок и посмотрела на небо. Видимо на небе ответов не нашлось и она вернулась взглядом к коту.
—Тут вам не пампасы, чтобы диких котов отстреливать. Придётся подумать как изловить и отвезти животное на ветеринарную станцию. Так. Нужны сети. Соображайте, Архипыч, где можно быстро найти сети или рыболовный сачок! Ну!
Она тряхнула головой, понукая Архипыча к действию. Тот озадаченно хмыкнул, неловко поворачиваясь вокруг себя и безнадёжно осматривая окрестности на предмет искомого инструмента. Ни сетей ни сачков на видимом пространстве двора и сада не оказалось. Клавдия Тимофеевна нахмурилась.
— Артель «напрасный труд» - вот мы с вами кто! -- она обвиняюще потрясла поднятым вверх указательным пальцем. Архипыч насупился и засопел носом. В этот момент прибежал Серёжка и сразу бросился к коту. Клавдия Тимофеевна и Архипыч не успели и глазом моргнуть, как он уже гладил кота, присев рядом на корточки.
— Тут ворона под кустом…
— Дохлая. - Архипыч кивнул, -- Я выкинуть хотел, а он на меня как кинется! Тапок вон прокусил, стервец этакий!
— Серёжа, осторожнее, он может быть бешеный! -- волновалась Клавдия Тимофеевна.
— Никифор-то? Да ну, какой он бешеный, он наш, с «черёмухи», я его знаю.
— Отчего же он на дворника бросается? Отойди от него!
Серёжка склонился над лежащей с распластанными крыльями вороной. Та открыла глаз, моргнула, но не пошевелилась.
— Она живая!
— А чего она там лежит? Может больная она этим… как его… вирусом... гриппом птичьим, — предположил Архипыч.
Кот волновался, лез под Серёжкин локоть, подталкивал головой. Подошёл Серёжкин дед Спиридон с охотничьим карабином за спиной и Лена в белом платье с кружевным воротником. Спиридон встал поодаль, Лена подошла к Серёжка, оглядела кота и доложила:
— Внешний осмотр не выявил признаков бешенства.
Затем она склонилась над вороной, села рядом на траву и принялась осторожно, но уверенно ощупывать птицу. Кралиса, а это была она, несколько раз слабо дёрнулась.
— Истощение, обезвоживание, ушиб, подбито крыло. Ничего опасного. Дайте воды и ложку.
Когда Серёжка принёс полчашки воды и чайную ложку, Лена напоила ворону, вливая ложкой воду в угол приоткрытого клюва. Затем она встала, держа ворону на руках и сообщила:
— Ну, всё. Пациент направляется в стационар.
Спиридон хлопнул Архивыча по плечу и подмигнул Клавдии Тимофеевне:
— Стрельба по котам отменяется. Тут вам не пампасы!
Никифор - хвост трубой - бежал впереди и то и дело останавливался и оглядывался на Лену, прижимающую ворону к груди, и Сережку, неторопливо шедших за котом. Замыкал процессию дед Спиридон, похожий на охотника из Тургеневских рассказов. Он насвистывал что-то веселое и щурился на солнце.
— А я думал, что вы актриса.
— А я звериный доктор, ветеринар, что совсем не противоречит твоим представлениям и одно другому не мешает. Но это не настоящий вопрос. Ты же понимаешь, о чём это я?
Серёжка помедлил и неуверенно кивнул головой.
— А есть у тебя настоящий вопрос?
Серёжка дёрнул плечом, забежал вперед, повернулся к Лене лицом, так что стал идти вперед спиной и спросил:
— Помните песню про поющую рыбу? - Лена кивнула. - Вот если бы старик хорошо слышал, стал бы он ловить рыбу? Или может отпустил бы её?
— Да…. Это настоящий вопрос.
Глава седьмая, в которой много разговаривают.
Беспорядочно наваленные валуны подпирали высокий берег справа от скалы.
Море штормило. Невдалеке подпрыгивал буёк, сообщавший, что тут на дне занимаются своими подводными делами дайверы. Буёк когда-то установила Тая.
Тут купались только местные, знавшие как спуститься к морю. Входа в море тут не было, и надо было прыгать с камня, что тоже не всем было интересно.
Серёжка сидел на верхнем камне, привалившись к скале плечом и завернувшись в полотенце. Рядом в тени скалы лежали его ласты, маска с трубкой, шорты, майка и шлёпанцы. Серёжка думал о том, что так странно и грустно оттого, что давно уже не пробегала через их двор удивительная девушка Тая. Что нет её сейчас в море. И что он уже не раз обшарил тут все дно в поисках такого, что могло бы огорчить или испугать хоть кого-нибудь.
Огорчена и испугана была жаба Лючия. Тоннель, который был её домом разрушили, ручей взяли в трубу и все забетонировали и покрасили - и пол и стены и потолок. Сама жаба едва спаслась и сидела теперь в кустах у калитки "черёмуха". Жаба считала все происходящее следствием отсутствия Таи. Без неё вся жизнь стала меняться. Появилось ощущение надвигающейся пустоты внутри и снаружи, и предположение, что когда обе пустоты станут полными, то разделять их будет только её жабья кожа, ужаснуло Лючию. Брр. Лючия содрогнулась.
Серёжка вздрогнул от неожиданности, когда на камень из моря выбрался человек в черном гидрокостюме. Человек снял черные ласты с открытой пяткой, черную маску, сдвинул назад черный капюшон и оказался Леной, то есть Еленой Владимировной. Лена поднялась на ноги, обутые в неопреновые боты, повернулась к морю, постояла так, глядя вдаль, затем подхватила ласты подмышку и не спеша стала подниматься по камням наверх.
Наверху Лену ждали ворона и кот.
— Как могут люди так много уметь и так мало понимать?
— Или так много понимать и мочь так мало.
— Почему всегда или или?
— Потому же, почему не все кошки разумны и не все вороны достигают разума.
— Но человеческий разум иной.
— Полагают, что если бы его не было, нам вообще не нужно было бы быть воронами или котами.
— Получается, что чтобы кошке войти в особые области разума, ей нужно жить вместе с
