легко и весело вскоре стало на душе, как хорошо она пела, как опалил горло крепкий коньяк, который кто-то налил ей в большой бокал. Коньяк согрел её и придал веселья...
Ах, как она танцевала! А Игорь, красавец Игорь, погасил верхний свет, оставив только торшер, и пригласил её на медленный танец, пока сестрица ходила в магазин. Валентина плыла в тёплом океане музыки и ощущала крепкие объятья Игоря… Потом пришла Антонина и принесла Валентине её любимое мороженое, игриво откусив от эскимо кусочек, совсем, как в детстве...
Валентина помнила, какие все были милые и родные!
А когда Игорь наклонился к ней, и, щекоча усами её ушко, попросил подписать генеральную доверенность, Валентина засмеялась и лихо поставила подпись.
Она удивилась, почему до этого момента она сомневалась: ведь ясно, что надо было сразу подписать! Потом она опять пела, а Игорь и Антонина подпевали. Это было счастье! Она не одинока!
Наутро Валентина едва подняла голову от подушки.
Она посмотрела на часы, потом в зеркало, позвонила на работу и сказалась больной... О вечере она не вспоминала, вернее, старалась не вспоминать. Ей было неприятно. Казалось, что она совершила что-то плохое, которое не исправить...
А в пятницу пришла грузовая машина, а за ней, на своей «Субару», приехали Игорь и Антонина, чтобы собрать Валентинины вещи. Валентина молча взяла приготовленную сумку и покинула родительскую квартиру. Сухими глазами она смотрела, как выносят из квартиры старенькую родительскую мебель, чтобы отвезти на свалку, как комом свернули и бросили в машину мамины платья и кофты…
Сердце заболело, и она отвернулась. Громко-призывно завопила иномарка. Игорь махал Валентине рукой, приглашая в машину. Валентина тупо пошла к машине. Именно в этот момент она и поняла, что осталась настоящей сиротой!
Всю дорогу до «дворца» сестры она молчала: не открывала рта, чтоб не завыть...
В особняке ей отвели чистую и аккуратную комнату на первом этаже, недалеко от кухни. Но Валентине было безразлично, где обитать.
Ей показалось неуютно в богато обставленной, и такой чужой комнате. Обрадовало лишь то, что «господа» жили на втором этаже. Валентине хотелось тишины и одиночества...
Так началась её жизнь в «прима́чках»…
Сначала Валентина боялась чего-то неизвестного, плохого. Но, плохого не происходило, и она успокоилась.
Утром зять отвозил её на работу, а обратно она добиралась на электричке. Дни были спокойными и размеренными, и Валентина даже стала привыкать к своим «богатым покоям». Правда лишний «блеск» она убрала, отчего комната стала проще и уютнее. Иногда Валентина рисовала виды из окна. Виды были красивыми, а рисовать Валентине всегда нравилось.
Ещё в институте она сдавала зачётные плакаты и заголовки для книжных выставок, буквально, под аплодисменты преподавателей и студентов.
Её работы так и остались в институте, как эталоны оформления.
… В особняке её зарегистрировали временно, на шесть месяцев.
Квартира родителей была продана за очень неплохие деньги, и новый бизнес набирал обороты. Правда, сестра и Игорь стали реже говорить Валентине, что скоро купят ей квартиру.
А Валентина теперь и не заговаривала о квартире. Ведь когда эта квартира будет куплена, то она уедет... и не будет так часто видеть Игоря! Живя в их доме, она наслаждалась его улыбкой каждым утром и вечером!
Но вскоре произошло событие, которое изменило жизнь всех обитателей «дворца»: Антонина, которая теперь велела звать себя Ниной, объявила, что она — «в положении». Беременность протекала очень тяжело. Нине постоянно становилось плохо. Работать в фирме мужа она больше не смогла. Она просто легла на дорогой диван и командовала с него слабым голосом.
На семейном совете решили: Нину в фирме заменит Валентина! Только пусть уволится из библиотеки! Снова Валентину убеждали, что это временно. Как только родится ребёнок, сразу Валентине купят квартиру, и она вернётся в свою библиотеку...
И Валентина согласилась. Ведь родным надо помогать! И, к тому же, теперь она весь день была рядом с Игорем, теперь она была и важна и нужна ему, и теперь всё чаще она замечала на себе внимательный взгляд его бездонных глаз...
Вечерами Валентина, Игорь и Антонина вместе пили чай в гостиной. Валентина опять была счастлива: все было так по-семейному!
На четвёртом месяце беременности врач посоветовал Нине отдельную спальню и полное воздержание от интимной жизни, вплоть до родоразрешения.
А через день, после переселения Игоря в другую спальню, ночью дверь Валентининой комнаты тихонько отворилась и на пороге возник высокий мужской силуэт...
В эту бездну страстей Валентина бросилась со всеми нерастраченными и разгорающимися чувствами. Она не задумывалась: «А что потом?»
Это её не интересовало. Лишь бы слышать ночью слабый скрип открывающейся двери!
Нина, чрезмерно стеная и жалуясь, долежала до финала беременности и родила крепкую и большую, на четыре килограмма, девочку. Назвали малышку Леночкой. Леночка оказалась крикливой и капризной. Нина с ней не справлялась, и Валентина, видя осунувшееся лицо сестры, жалела её и часто брала ребёнка к себе на ночь.
Когда Нина потребовала от Игоря, чтобы он нанял няню, то экономный Игорь предложил, (конечно же временно!) другой выход...
...Так Валентина стала нянькой для Леночки. А потом и кухаркой, и горничной, и уборщицей, и подавальщицей, и девочкой на побегушках… за кров и стол!
Когда, в очередной раз кончилась временная прописка Валентины, её снова прописали, и снова временно, но, только на три месяца.
Теперь её прописывали только временно, и только на три месяца…
Сестрица, ссылаясь на послеродовую депрессию, теперь ездила бороться с этой напастью на заграничные курорты.
В редкие появления в доме, Нина о покупке жилья для Валентины больше не заикалась.
Кстати, для сестры Валентина теперь стала «Валькой». Это было неприятно. Отец дал дочерям, как он считал, «благородные» имена и приучил их звать друг друга полными именами, для «торжественности».
Конечно, Валентине не хотелось быть «Валькой», но, она опять смирилась, объясняя поведение сестры нездоровьем.
К тому же, дверь её комнаты ночью, по-прежнему, открывалась!
Жизнь Валентины в «вальках», в смысле, в прислугах, была почти затворнической. Заботы о племяннице отнимали всё время.
В город Валентина выезжала очень редко.
Но однажды наступил момент, когда ей нужно было поехать в город…
Одноклассница Татьяна, муж которой начал строить дом в их коттеджном посёлке, сказала Валентине, что их бывшая соседка, мать Женьки, тётя Аня умерла, что похороны завтра, а хоронить будут без Женьки, который не вернулся из «горячей точки»...
Что-то дрогнуло в душе у Валентины, и словно игла, укололо в сердце. Она твёрдо решила ехать на похороны.
Приехавшей с очередного курорта, красивой, загорелой сестре, Валентинины намерения очень не понравились.
Нина, скандальным голосом завела: «Зачем тащиться? Эта тётка даже не мамаша твоего парня! Ты Женьку отшила и писем в армию не писала! Ты поедешь чужую тётку хоронить, а я, из-за неё , целый день с капризной Ленкой буду мучиться?»
Впервые за всё последнее время Валентина твёрдо сказала: «Потерпишь.Это твоя дочь. Я поеду!»
Утром Валентина отказалась от предложения Игоря, подвезти её.
Она «своим ходом» добралась до старой квартиры. Как только онавошла во двор, как слёзы подступили к глазам: и дом всё тот же, и двор всё тот же, но она здесь уже чужая.
Из подъезда уже вынесли две табуретки. Значит, сейчас вынесут гроб с тётей Аней. Валентина подошла прощаться и поразилась тому, какой сухонькой и маленькой стала тётя Аня! Валентина наклонилась, поцеловала покойницу в лоб и прошептала: «Тёть Ань, передай папе и маме, что я их люблю и помню». Вдруг из глаз Валентины безудержно потекли слёзы.
Народ, увидев это, начал перешёптываться: « Невеста сына… Женькина невеста...». Валентина услышала шёпот, и с горечью подумала: «Ничья я невеста. Так ничьей и останусь! Ночная тайная утеха зятя!».
Больше, до самого кладбища, Валентина старалась ни о чём не думать.
В дом сестры она вернулась совершенно измученная. Нина сразу же стала совать ей Леночку со словами:
«Шляешься целый день, а она орёт и орёт! Утихомирь её! Быстро!»
Неожиданно для себя Валентина ответила: «Я устала, я только что с похорон. Займись своей дочерью сама.»
Нина аж зашлась в крике: «Ты что, Валька! С ума сошла! Знай своё место! За что мы тебя кормим и поим!»
Валентина изумлённо покачала головой и ушла свою комнату.
Там она села на кровать и тихо заплакала. Она и впрямь почувствовала себя невестой пропавшего жениха, только что похоронившей его мать...
Острое ощущение полного одиночества будто заморозило её. Валентина даже не зажгла свет. Она так и сидела на кровати без движения, пока не послышался привычный тихий скрип двери...
Игорь в накинутом на сильные плечи халате, вошёл неслышными шагами. В темноте он уверенно подошёл к кровати и зашептал: «Ты, что? Ещё не разделась? Давай быстрее, пока мои угомонились!» — и он по-хозяйски взял Валентину за плечи.
«Уйди! — глухо сказала Валентина. — Этого больше не будет!»
«Как прикажете понимать?» — неожиданно рассвирепел Игорь. — Для чего же я тебя в доме держу?»
Валентина даже не успела ничего сказать, как вспыхнул свет, и в дверном проёме «нарисовалась» Нина. Она громко завизжала и бросилась на сестру. Схватив Валентину за волосы, более сильная, откормленная Нина поволокла её к двери. От неожиданности Валентина не сопротивлялась.
Нина пинком открыла входную дверь и швырнула Валентину с крыльца.
Та упала мешком и замерла. Снова открылась дверь, и к ногам лежащей упал паспорт. Валентина машинально подняла его и
