- Оно, конечно, понятно, что жизнь теперь совсем другая, не похожая на ту, которой жили наши родители и, уж тем более бабки с дедами, - не скрывая раздражения, ворчала Зинаида Ивановна, неодобрительно наблюдавшая за крутившейся перед зеркалом внучкой – но и тем не менее… Ну, нельзя же абсолютно не иметь опаски ни перед чем! За подобную беспечность можно получить от судьбы, как говорится, по полной программе! Какие могут быть танцульки об эту пору да ещё и в разгар полнолуния?
- Ба! – обернулась Ева – При каких делах луна? И потом, мы же не в Америку бежать собрались, а всего лишь в наш клуб, до которого и пятьсот шагов не насчитаешь! Не руководила бы ты в малом, а?
- А ты мне не указывай, малявка! Бережёного и Бог бережёт! Знаешь, что таким, как ты, говорил один преуспевший в святости старец? Сидела бы ты, лягушка, в луже, чтоб не случилось хуже!
- Да, ну тебя – накаркаешь ещё! – несколько грубовато отозвалась внучка – Вот доживу до твоих лет, тогда, может быть… а пока… Полнолуние-то в чём перед тобой провинилось? Как по мне, так наоборот классно – сама посмотри насколько светло на улице, и фонарик не нужен! Пойдём, Жень! – повернулась она ко мне, молча сидевшей в сторонке, и уже было подошла к двери, как Зинаида Ивановна решительно встала на пути:
- Без ужина не уйдёте! А пока будете лопать, я вам расскажу случай из собственной жизни, который, надеюсь, сможет объяснить, почему меня так тревожит полнолуние да ещё и в самый мрачный период года – ноябрь. Я тогда немногим старше вас была и жила в соседнем колхозе, в Вишнёвом. Сюда-то я замуж за твоего деда вышла… Но это ещё до замужества случилось, во второй год как устроилась дояркой работать. А у них, сами понимать должны, день не нормированный – корова не станок, её не выключишь! Первая дойка в пять утра, но прийти на ферму нужно загодя – пока то, да сё… Так что подъём в четыре утра - самое обычное дело! Опять же, про уличное освещение в те года и мечтать не приходилось – его и в хатах-то в полночь выключали. А надо вам сказать, что бегала я на ферму, особенно по тёмному времени года, не одна, а с кобелём соседским…
- Ха! – хохотнула Ева – С двуногим, надеюсь?
За что сразу же получила ложкой по лбу:
- Не умничай! Ещё раз перебьёшь, не так врежу! С собакой я ходила, Рексом его звали. Немецкая овчарка. Здоровущий был кобелина, выручал меня не раз, спасая от слишком рьяно настроенных ухажёров… Но только в ту самую ночь скорее я была для него защитницей, нежели он мне.
- А что с вами случилось? – осмелилась я задать Зинаиде Ивановне вопрос.
- Так я и веду к тому… Как и сейчас тогда тоже стоял ноябрь. Полная луна освещала окрестность, словно твоя люстра, право слово. Жиденькие, как космы старух, облачка лениво скользили по тёмному полотну небосклона то чуть пряча эту самую луну, то, словно обжегшись об её поверхность, прямо на глазах таяли, как туман перед солнечными лучиками. Дней десять до того выпал первый снег, да так и остался лежать, правда, совсем не пухлым слоем, а скромненькой скатёркой, чуть прикрыв черноту схваченной морозцем дороги. Да… Идём мы, значит, с Рексом. Он то впереди трусит, то куда-то вбок сворачивает, но в поле зрения друг дружку держим.
Вдруг, что такое? Не понять с чего, но внутри у меня всё будто льдом сковало. Ноги, словно в землю вросли, став корнями – не могу сдвинуться с места и всё тут. И закричать бы от навалившегося страха, а и это невозможно – звук выключили… А Рекс, мой верный страж, с щенячьим визгом и скулежом растянулся неподалёку и совсем по-человечьи спрятал морду в передних лапах, как обмер…
- Ох, - снова не выдержала я – и как долго всё длилось?
- Трудно сказать… - словно вернулась из тогдашнего ужаса баба Зина – Не очень долго, наверное… Что ещё чудно: ни рукой, ни ногой пошевелить не могла, а глаза словно бы и то, что творилось за спиной видели!
- И что там было? А, может, кто?
- Собачонка… Маленькая такая, светлой масти… Тьфу, одним словом, когда бы не её взгляд… жуткий, злой, беспощадный… Шагах в двадцати от нас она была, а потом вдруг решила подойти ближе… Что тут поделалось с Рексом – слов не подберу. То лежал, а то вскочил и давай как та юла вертеться на одном месте, да всё с каким-то прямо детским плачем, а не воем… А та… Короче говоря, передумала она, не стала приближаться, просто свернула в поле и уже оттуда мы услыхали хохот, представляете? Самый обыкновенный смех, но только такой, от которого у меня все имеющиеся на теле волосы дыбом встали… А ещё через пару минут всё закончилось, само собой, как в детской игре: замри-отомри… Сколь годов прошло, а страх пред полнолунием заставляет съёживаться всё внутри и уж, конечно, я в такие дни ни шагу за порог не сделаю!
- Баб Зин! – не унималась я – А что потом? Неужто так и не нашлось хоть какого-то объяснения?
- Тогда - нет! Да и не рассказывала я никому - насмешек опасалась. Но вот как переехала сюда, то со свекровушкой своей всё-таки поделилась. И она мне поведала, что здесь в те времена жила самая настоящая ведьма, которая, по словам очевидцев, а их было не мало, могла кем хочешь прикинуться!
- Ба! – рассмеялась Ева – Честно признайся, что всю эту страшилку ты только что выдумала, лишь бы отговорить нас от похода в клуб!
- Не веришь? – обидчиво поджала та губы – Твоё дело, а только ни словечка лжицы в моём рассказе не было! Ступайте с Богом! Чему быть, того не миновать…
Ева всю дорогу прикалывалась над моей задумчивостью, но я мало вслушивалась в её подначки, всё ещё находясь под сильным впечатлением от услышанного. Я почему-то безусловно поверила каждому слову Зинаиды Ивановны, которые в свою очередь, посеяли у меня в сердце какую-то неясную тревогу-опасение перед полнолунием этим, тьмой ноябрьских ночей и ещё чем-то, чему пока не было названия… Есть в этом спутнике Земли что-то такое… мистическое… необъяснимое, а потому пугающее и подталкивающее к невесёлым раздумьям…