четвертый, последний вид поступков, когда мы совершаем что-то сообразное с нравственным законом внешне, да ещё и руководствуемся при этом мотивом следования долгу, мотивом уважения нравственного закона, - этот вид поступков и является подлинно нравственным. Это не значит, что если мы совершаем что-то из любви или склонности к другому человеку, то мы совершаем что-то безнравственное. В этом случае безнравственного мы ничего не совершаем, но и о нравственности говорить не приходится. Для Канта о нравственности можно говорить только тогда, когда есть надлежащий мотив, именно поэтому этику Канта называют деонтологической, то есть этикой, которая моральную ценность придает главным образом мотивам совершения тех или иных действий, а не последствиям совершения тех или иных действий. Этим деонтологическая этика отличается от консеквенциалистской этики, которой, в частности, придерживаются утилитаристы. Для Канта вообще не важно к каким последствиям приведет следование категорическому императиву, ему важно только то, чтобы человек поступал из уважения к категорическому императиву. В этом случае поступок будет считаться нравственным, а уж к чему этот поступок приведет - для Канта абсолютно не важно. Категорический императив сам по себе формулируется как правило поведения внешнего, но к чему приведет то или иное поведение - не так важно. Поэтому когда Кант говорит о недопустимости лжи, он не имеет ввиду, что если мы будем лгать друг другу, то нам станет жить хуже, что мы больше будем не доверять друг другу, и от этого общество станет не таким богатым и процветающим. Кант совершенно не это имеет ввиду, он не обращает внимание на последствия, для него важно, что ложь неправильна в принципе, потому что ложные обещания противоречат сущности обещаний.
Теперь перейдем к учению Иммануила Канта о праве. Это учение у него развито в книге, которая появилась спустя более чем 10 лет после написания основных трудов по этике. Я имею ввиду книгу «Метафизика нравов». Она написана в 1797 году, а основные труды по этике, такие как «Основы метафизики нравственности» и «Критика практического разума» были написаны в 80-е гг. 18 века. Итак, спустя более чем 10 лет Кант обращается уже к философии права, и здесь возникает вопрос о том, как соотнести его философию права и его философию морали. Я приведу лишь несколько выдержек из книги «Метафизика нравов», чтобы понять основные взгляды Канта на то, что есть право.
По Канту, «право - это совокупность условий при которых произвол одного лица совместим с произволом другого лица с точки зрения всеобщего закона свободы». Эта формулировка у него дана практически в самом начале «Метафизики нравов», и рядом с ней, буквально же на тех же страницах, имеются еще две других формулировки, которые для нас тоже любопытны и важны. Кант пишет: «прав любой поступок, который или согласно максиме [правилу] которого свобода произвола каждого совместима со свободой каждого в соответствии со всеобщим законом». Ну и наконец, он пишет: «поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было бы совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом». Мы имеем три формулировки, и мы видим, что иногда Кант говорит о всеобщем законе, иногда о всеобщем законе свободы, иногда о произволе, иногда говорит о свободном проявлении произвола. И мы можем из этого заключить, что это, возможно, не очень удачные формулировки. Но мы, тем не менее, должны поразмышлять о том, что имеет виду Кант. По всей видимости, Кант имеет ввиду, что мы должны предоставить всем людям такие свободы, какие только можем предоставить с учётом того, что человек не должен вредить другим людям. Для Канта важно, что право является инструментом, с помощью которого становится возможной нравственность, в частности если мы предоставляем человеку возможность совершать тот или иной поступок, то человек может выбрать, совершить ему нравственный поступок или безнравственный поступок. В этом смысле право открывает возможности для нравственного выбора. Но можно предложить и другую интерпретацию мысли Канта, которая, может быть, не следует прямо из его сочинений, но, как мне кажется, достаточно логичная. Что я имею в виду? Дело в том, что нравственность возможна в принципе, независимо от того, какое правовое регулирование мы имеем. Нравственность в любом случае возможна, потому что человек принципиально свободен, потому что мы можем воспринимать человека как свободного. Ведь сам же Кант говорит, что человек является и частью царства вещей в себе, и частью мира явлений, У нас есть два способа восприятия человеческих действий: с точки зрения детерминизма и с точки зрения свободы. Следовательно, нравственный поступок возможен всегда. Даже если есть какой-то закон, запрещающий нравственное поведение, у человека есть выбор, следовать этому закону или не следовать. Нравственность она возможна в любом случае, потому что человек по своей природе существо свободное. А вот что может делать право, так это разрешать нравственные и не разрешать безнравственные поступки. Право может предписывать такие правила поведения, которые бы внешне соответствовали категорическому императиву. Кроме того, право может устанавливать такие нормы, которые бы побуждали людей совершать нравственные поступки. Например, право может запретить безнравственные поступки, и наказывать за их совершение с помощью юридических мер. В этом случае учение о праве, на мой взгляд, будет ближе к учению о морали, они будут действительно дополнять друг друга, а не предлагать различные, противоречащие друг другу правила для внешнего поведения. Тогда понятие моральности и легальности будут прояснены, так как право будет представлять собой совокупность таких норм, которые бы делали возможным поведение, сообразное категорическому императиву, но которые делали бы наказуемым поведение, не соответствующее категорическому императиву. Конечно, здесь могут быть различные нюансы, например не всегда нужно запрещать какие-то безнравственные действия и поступки, просто потому, что мы с трудом сможем привлечь к юридической ответственности за их совершение. Но тем не менее общая направленность у права могла быть именно такой. В этом случае мы могли бы понять, как соотносятся учение Канта о праве и учение о морали. Дело в том, что категорический императив у Канта начинается со слов «поступай так…» во всех его формулировках. Это значит, что категорический императив касается внешних поступков людей. Но тем не менее для Канта нравственный поступок - это такой поступок который совершается из уважения к нравственному закону (категорическому императиву), то есть в соответствии с определенным мотивом. Тогда что нам делать с правилом внешнего поведения, которое предписывает категорический императив? Как соотнести его с определением права? Как обосновать тот факт, что право по Канту иногда разрешает поступки, внешне неправильные с точки зрения категорического императива? Разве не является логическим противоречием существование сразу двух ориентиров для внешнего поведения? На мой взгляд, категорический императив мог бы быть правилом, которое ляжет в основу правовой системы. Иными словами, это правило внешнего поведения могло бы быть еще и правилом справедливости. Поэтому мы можем интерпретировать учение Канта о праве таким образом, что справедливым является закон, который запрещает безнравственные и дозволяет, предписывает нравственные поступки. Но это только одна из интерпретаций правового учения Иммануила Канта. Надо иметь в виду, что Кант считается одним из первых философ, которые систематически обосновали либерализм, то есть достаточно высокую степень свободы в праве. Кант в своей «Метафизике нравов» пишет, например, о том, что с точки зрения права дозволены должны быть и правдивые, и лживые обещания. Для Канта лживые обещания не допустимы только с точки зрения морали, а не права. Поэтому надо понимать, что та интерпретация, которую мы сейчас рассмотрели, это не совсем то, что имел в виду Иммануил Кант. Но, тем не менее, это одна из интерпретаций, которая могла бы актуализировать учение Канта для современных теорий справедливости, для современных дебатов между консерваторами и либералами, и поэтому она представляет определенный научный интерес.
