Стратгард же город экзорцистов, там постоянно открываются разломы, из которых вылезают хуебесы, Бальтазары, и прочие уебки, за которыми те самые экзорцисты и гоняются. Я даже телевизор сегодня по такому случаю включу, дабы посмотреть репортаж про то, как какой-нибудь хуебес разворотил набережную Стратгарда. И куда они побегут дальше? В Эстергард? В Эйвер? В столице тоже всяких пидорасов полно (настоящих пидорасов тоже, их в принципе везде хватает). Весь наш материк – Эберхард – это варево из нас, охотников, экзорцистов, людей, из пидорасов, лесбиянок, из бесов, демонов, из оборотней да упырей. Все три материка – Эберхард, Киприан и Айрин – котел с бесами, Бальтазарами, ундинами, упырями, пидорами, натуралами и лесбиянками. Вся наша уставшая планета – Ориан – это просто ебанный пиздец во всей галактике. Если бы и существовала жизнь на других планетах, существовала как более спокойная, без монстров, то нас, уебков с Ориана, туда бы не пустили. Мы уебки, живем среди уебков. Такова жизнь. Смысл бежать от нее?
Другое дело – бежать от себя! Но я провел исследование, и доказал – от себя, особенно когда ты конченный еблан, не сбежишь.
Я выбросил бычок от сигареты, бросил взгляд на толпу людишек, которые лихорадочно уносили ноги из Грандгарда, меня окатило волной какой-то досады и жалости. Жалости к этим тупым людям, которые бежали туда не зная куда, но это чувство быстренько покинуло меня, также как я засобирался покинуть вокзал.
Вообще, наш вокзал, считают одной из достопримечательностей этого замечательного города. Первым делом, туристам бегут показывать железнодорожный вокзал, и аэропорт, который год назад пришлось капитально отремонтировать, потому что одни психи, они же мои партнеры по бизнесу… Ну да, в какой-то мере, мы коллеги, хотя и числимся в разных штабах для охотников, но не суть! В общем, эти идиоты, охотники, принадлежавшие к штабу «Ринель», просто подорвали какую-то часть здания аэропорта. Какую – точно сказать не могу, потому что забывчивость – это вторая проблема такого существа как я. Я тоже охотник, только не подрыватель из «Ринель». Охотники моего штаба другие.
Всего на Ориане водится три вида охотников, и один вид экзорцистов. С экзорцистов нечего взять, потому что они могут только бесов с Бальтазарами изгонять, но с другой стороны – не было бы их, суккубы бы уже оттрахали мое тело, и утащили в Ад, так что, в какой-то мере, я благодарен их существованию. Охотники же делятся на три штаба: «Серафим», «Ринель» и «Мельхиор». Я принадлежу к третьим.
Я шел к выходу из вокзала. Вообще, его здание было поистине прекрасным, и не зря туристам его показывали.
С Грандгардского вокзала можно было быстрее всего убраться в любой другой город Эберхарда – курортный город Стратгард, от куда я и притащился, он занимает западную, и практически всю южную часть нашего материка. Ближе к восточной части - захолустье под названием Поверти – там в основном процветает рыбная ловля. Вообще, когда выходишь на набережную города Поверти, хочется взять бутылку рома, шлюху, и спиздить корабль. Прекрасный сосед «пиратско-рыбацкого пристанища», что простирается на востоке - приморский город романтиков и любителей творить искусство – Эстергард. В центре материка располагается милый городок Чериштон, где простираются поля льна, пшеницы, пасутся коровки, бегают лошадки… «Рай фермера» - так его иногда называют. Хорошо, что у меня нет нужды заниматься сельским хозяйством. Я бы точно повесился.
Ну и в столицу можно свалить из Грандгарда без каких-либо препятствий и пересадок – Эйвер. В столице вообще творится полнейшая дичь – то политики борются с продажей наркотиков, то вводят сухой закон, то закрывают бордели. Чего они там только не придумывают! Кто-то из ученых Эйвера (доктор наук, простите), имя которого я его благополучно забыл, все пытается со своей сворой ученых изобрести сыворотку, которая уничтожит ундин, оборотней и упырей. Кто-то из инженеров пытался строить ракеты, чтобы отправить тварей в открытый космос. Каждый день, выходит в свет что-то новое. Столица, да и столица – шумная, пытающаяся казаться культурной (у нее это плохо выходит), все великие ученые стремятся туда, говоря, что в Эйвере можно пробиться на вершину карьерной лестницы.
На Эберхарте есть еще два материка, тоже прибрежных – Теодас и Миодан.
Оба материка занимают северную часть, и если сильно приспичит, то можно туда скататься, и поохотиться на гарпий. Так же в тамошних морских водах водятся сирены, так как они предпочитают холода. Миодан довольно холодный город, занимающий северо-восточную часть Эберхарта. Горная местность, прохлада, хвойные леса, ледяные горные реки – рай для туберкулезника. Тэодас же, чем-то напоминает и Миодан, и Стратгард. Там вроде и тепло, в тех районах, что располагаются ближе к Стратгарду, а вроде блядь и холод собачий. Я конечно холод плохо ощущаю, но Теодас почему-то не перевариваю. По сути, это город металлургии и добычи полезных ископаемых. Там живут, знаете, такие мужики, которые говорят: «Мы вот, уголь добываем, а вы, пидорасы проклятые, только то и умеете, что упырей своих гонять!» Как будто среди шахтеров мало пидорасов. На заметку – среди охотников, ни одного пидораса не встретил.
Ну и вишенка на торте – моя Родина. Любовь всей моей жизни, по которой я вдруг соскучился. Самый лучший город Эберхарта – Грандгард. Нигде вы не встретите такого количества борделей, наркокартелей, вино-водочных и оружейных магазинов – только здесь. Все только и повторяют, что Грандгард – Ад воплоти. Я говорю – это Рай. Я уверен, на все сто десять процентов, что существуй Адам с Евой на самом деле, они родились бы здесь, в Грандгарде. Адам и Ева бежали голыми по улицам Граднгарда, снюхав при этом по дорожке кокаина. Они бежали, держась за руки, попутно ширяясь героином. Они курили марихуану, сидя у античного здания в центре города. Они набухивались водкой, и блевали в реки, которые сейчас протекают в городских парках. Они трахались под звездным небом Грандгарда, а затем родились мы – его жители. Наш прекрасный город не омывается морями, защищен другими городами со всех сторон, он находится практически в центре, сам является центром – распутства, наркомании, алкогольной зависимости, обмана, алчности.
Если ты уроженец Грандгарда, и ты решил вдруг приехать в другой город на недельку-другую, на тебя смотрят либо как на дерьмо, либо с сожалением, потому что думают, что ты приехал в диспансер, лечить свою зависимость. Если ты начинаешь вести себя как обычно – как среднестатистический житель Грандрагда – бухать, ширяться коксом, и ебать все что движется – тебя начинают ненавидеть. Не то, что я проводил социальные опросы, но приехав в Стратгард, на меня посмотрели, как на несчастного охотника, который устал сидеть на игле. Не то, чтобы я сижу на игле, так, иногда балуюсь ради поднятия настроения, но такое отношение меня убивает. Да, блядь, это греховно, а кто из нас не грешит? Если бы где-нибудь в Эстергарде, кто-то трахнул свою сестру, его бы начали осуждать. Если это сделать в Грандгарде – все только пожмут плечами, да скажут: «Господи, опять сестру? Тащите кого поинтересней! Труп! Никто не хочет выебать труп? Нам просто хороший репортаж нужен!»
Шел я по нашему прекрасному вокзалу, среди мраморных колон, шагал по мраморной уличной плитке. Спокойно проходил мимо деревянных резных лавочек, мимо пушистых туй, растущих из деревянных квадратных горшков из темного дерева. На лавочках сидели спокойные люди, которые не намеревались покидать наш тихий городок из-за нападения какого-то там вервульфа. Умные людишки. Они знают – в следующее полнолуние, может быть еще хуже. Охрана меня даже не трогала – как будто знала, что у меня неприкосновенность – хотя скорее всего, в охране умные мужики работают. Они знают – все запрещенные препараты, порошки и алкашку из Грандгарда – вывозят. Позади меня осталась серая электричка, которая любезно сегодня меня доставила в этот город шлюх и ублюдков, толпы людишек. Я прошел со своим багажом – одной среднего размера черной сумкой, с которой в Стратгарде меня стопарнули бы, как только я ступил на перрон. Люди не любят черные сумки, поэтому перевозите героин в чемодане с принтами в виде котиков. Котиков грешно подозревать в перевозке героина, и тупые люди это знают.
Прошел я значит со своим багажом к широкой мраморной лестнице – это и был выход из вокзала. Вход в Рай. Спустившись по этой длинной лестнице, я оказался на оживленной площади. Позади меня осталось прекраснейшее здание вокзала – прямоугольное, белое, с высокими колонами, подпиравшими гипсовые фасады. На фасадах вылеплены цветы – похоже теми самыми Адамом и Евой, если бы они существовали на самом деле. Белые лилии из гипса на фасадах – знак того, что вы оказались в Раю. Крыша у здания вокзала серая, немного грязноватая от пыли и дождей. Слева, ближе к железной дороге, вверх, к небу, вытягивается постройка с серебристым шпилем (не из настоящего серебра, к сожалению, мы проверяли. Да и глупо выстраивать в Грандгарде крыши из драгоценных металлов! Героин нынче дорого стоит!). Постройка вся в лепнине – тут тебе и белые лилии, и какие-то лиановые растения, девы с крыльями ангелов, так много лепнины – настоящее произведение искусства, которое можно разглядывать часами, и каждую минуту находить в этой лепнине какой-то новый, необычный фрагмент. Этот шпиль – сигнальный. Под куполовидной крышей находится колокол, который уже давно не работает. Раньше этот колокол приводили в действие в случае пожара, или нападения всяких-там недоброжелателей, которые покушались на наш милый городок.
У вокзала располагалась платная парковка, справа тянулись магазинчики со всякими вкусностями и сувенирами. Я ушел налево, идя вдоль здания вокзала.
Кто-то считает Грандгард серым и не уютным. Когда здесь непогода, например, как сейчас – небо затянуто грозными тучами, словно вот-вот громыхнет, то все кажется серым, неприветливым. Лишь здание вокзала в этом районе слепит своей белизной при любой погоде.
Этот район назывался «сектор В-11», или как его называли в простонародье – «Серафимский». Тут балом правили именно они - Серафимы, которых, по людским байкам, лучше не встречать в этой жизни.
Нет, был у нас и мэр, и сама мэрия, которая управляла непосредственно городом, но в секторах, которые успешно поделили, по большей части правили такие как мы – охотники. Грандгард был разделен охотниками и экзорцистами, как праздничный торт, на четыре сектора – В11 – «Серафимы» занимавшие южную часть города, В12 – «Мельхиоры», восточную, В13 – «Ринель» - они правили северной частью. Последний, маленький кусочек достался экзорцистам – на северо-западе – сектор G.
Я обошел здание вокзала, и оказался в широком проходе между зданиями. Здесь практически никто не расхаживал, ибо люди боялись лазить по закоулкам – вдруг вампир, средь бела дня? Впереди простирался железный забор, слева было трехэтажное античное здание с какими-то магазинами, а вот в стене вокзала была железная дверь. Она-то мне и нужна.
Дверь как дверь – железная. На стене над ней – гравировка – круг, внутри которого находились не то
