Глава 6. Предательство.
Витька вышел на улицу. Увидел Шурку, который возился у забора своего дома. Направился к нему. Решения, что делать дальше, у Витьки не было, да и выбирать самостоятельно он его не хотел. Надо было сообща с другом выбирать их общую судьбу.
А Шурка, оказывается, всё уже решил. Решил твердо и окончательно. Не советуясь с ним. И это было совершенно неожиданно для Витьки. Шурка сообщил, что будет поступать в Ванновский гидромелиоративный техникум. Многие из Бурно-Октябрьского учатся в этом техникуме. По окончании получают специальность – техник-механик.
– Давай Витя, решайся. В тракторах, в машинах разных разбираться – это же совсем неплохо! С такой профессией не пропадешь, и куда угодно можно на работу устроиться. Везде механики требуются. Да и расстояние до Ванновки – всего каких-то пятьдесят километров. Рядом с домом учиться будем.
Витька не стал особо заморачиваться. В технике разной разбираться – это действительно неплохо. Правда у него мелькнула мысль
– Ну, тогда, может быть, лучше сразу поступать в Джамбулский гидромелиоративный институт, по окончании которого станут они инженерами-механиками? Да и Джамбул все-таки – город, и тоже, недалеко находится – всего в шестидесяти километрах? Но он не стал говорить об этом вслух. Знал – боится друг его, что не осилит институтские вступительные экзамены.
Согласился Витька с Шуркиным предложением. Да и то, – всё равно следующей весной заберут их в армию. Вместе служить будут. А там – понравится – прямо из армии поступят в военное училище. Не понравится – отслужат действительную службу и продолжат учебу.
Два экзамена надо сдавать в техникуме при поступлении – сочинение и математику устно. У Шурки неплохо с этими предметами, у Витьки – тоже. Шанс поступить, высокий…
Выбрали день друзья, на автобусе съездили в Ванновку, сдали документы, необходимые для поступления, узнали расписание экзаменов, начали вместе готовиться.
Волнение, конечно, было, но какое-то обыденное – не до глубины души. Сказывался опыт сдачи выпускных экзаменов в школе. Первый экзамен по математике друзья выдержали без особого напряжения. Получили, каждый, по четыре балла. Ну а сочинение написать? Поговаривали, что темы в техникуме практически те же, что и в школе. И тоже, их несколько – на выбор. Во всяком случае, одна из них – знакомая, точно будет. В следующем году исполняется сто лет со дня рождения Вождя мирового пролетариата. А Ленин Владимир Ильич, он, как известно, живее всех живых! Даже шпаргалки на тему о Ленине, на всякий случай, заготовлены. Справятся!..
Действительно, сочинение на желанную тему предлагалось абитуриентам к написанию. Времени было достаточно. Витька писал уверенно. Многократно обкатанная тема в школе, с яркими, емкими цитатами из поэмы Маяковского, без особых усилий, свободно, как будто заученная наизусть, перетекала из Витькиной головы аккуратным, разборчивым почерком на бумагу. Он успел дважды проверить грамматику текста и с легкой душой отдал сочинение преподавателю. Шурка тоже, был доволен собой. Результат ожидался через два дня. Можно было и подождать. Друзья были уверены – их зачислят! Вот только на какое отделение?..
Отделение механизации было более престижным. Но чтобы быть зачисленным на это отделение, к их четырем баллам по математике необходимо было добавить, как минимум, четыре балла и по сочинению. А было еще, и отделение мелиорации…
Подошел срок. Лист с оценками за сочинение висел на стенде в вестибюле. Витька всматривался в оценку и не верил глазам своим. Двойка была вписана против его фамилии. Он был ошеломлен, оглушен. Трудно дышалось. Ну не мог он написать сочинение на двойку – просто не мог!!! А потом вскипело в нём разом возмущение.
– Пусть покажут! Пусть разъяснят! Наверняка – это просто ошибка!
Потом остыл немного Витька и рассудил трезво – никто ему ничего не покажет. Не принято в техникуме возиться с неудачливыми абитуриентами.
Шурка тоже был расстроен. А Витька вдруг почувствовал, что друг разом отдалился от него. Шурка глядел на него взглядом, полным сочувствия, но Витька видел его насквозь и понимал, что сейчас Шурка «переваривает» свою оценку, тоже ею недоволен немного, но перебивает в нем это досадное недоразумение с оценкой, плохо скрываемая радость – свалилась с плеч неопределенность, и он точно будет зачислен в техникум!
Документы назад в приемной комиссии Витьке не вернули. Сказали, чтобы явился за ними через два дня. Домой друзья ехали молча. Не о чем было разговаривать. Каждый переживал свое. До начала учебы оставалось полмесяца и Шурку, уже как студента, ожидали традиционные полевые работы. Ну а Витька? Наверное, попробует он устроиться на работу в совхоз…
Как-то быстро смирился Витька с неудачей. В Ванновку забирать документы поехал один. А их не отдавали. С изумлением узнал Витька, что попал в группу таких же, как и он бедолаг, которым милостиво Приемная комиссия разрешает еще раз написать сочинение! Оказывается, слишком уж много отсеялось в ходе экзаменов абитуриентов. И теперь может случиться в техникуме недобор студентов.
Надежда опять запорхала над Витькой. И на этот раз он постарался не упустить свой шанс. Тщательно взвешивал каждое слово, каждое предложение, не торопился изложить его на бумаге. Потом, смиренно, без иллюзий ждал оценки. И… – получил тройку?! Все-таки он определился – стал студентом! Но радости почему-то особой не испытывал.
На длительный срок, на целых десять дней, уезжал Витька один, без друзей и знакомых из дома. До начала занятий ему тоже предстояло побывать на полевых работах. В группе, вместе с ним оказалось семь новоиспеченных студентов. Автобус вез их в сторону Снежных гор. Витька любовался живописными пейзажами за окном. Особо заинтересовало его огромное поле, мимо которого довольно долго они ехали. Поле было сплошь кроваво-красным, и представляло собой завораживающее зрелище. Витька догадался, что это культурный мак. И все не мог взять в толк. Почему оно огорожено высоким забором из сплошной колючей проволоки? И почему охраняют его вооруженные солдаты на сторожевых вышках? Почему-то вспомнилось как в Уланбеле, ранее «набравшийся опыта» в исправительной колонии односельчанин его Карпо Гайт из дикой конопли изготавливал анашу… Наверное и из мака можно делать что-то подобное – догадался он.
До Снежных гор не добрался автобус. Водитель свернул с трассы и высадил их в пустынной степи недалеко от кукурузного поля у огромных зернохранилищ. Два новых ангара в последней стадии строительства были возведены на площадке рядом с ними.
С любопытством встретили студентов рабочие. Старший, наверное, бригадир, отвел их в дальний ангар, на котором основные работы были уже завершены и показал железные кровати с матрацами и спальными принадлежностями. Витька насчитал десять кроватей. Здесь студентам предстояло жить.
– Недалеко, километрах в трех находится поселок Саз тобе. Если что-то понадобится из еды, можете сходить и купить там – сказал бригадир.
Ребята переглянулись – «весело» начиналась полевая жизнь. Даже кормить не будут. Бригадир разъяснил, что им предстоит заниматься подсобными работами – выносить мусор и остатки строительных материалов из ангаров, помогать штукатурам…
Странная какая-то оказалась практика. Быстро поняли ребята, что по большому счету не нужны они здесь строителям. Наверное, можно было взять и разъехаться по домам до начала учебы, и никто этого не заметил бы. Но их прислал сюда техникум. Уехать без разрешения – значит, нарушить дисциплину. Пожалуется бригадир руководству своему, что разбежалась группа и тогда – прощай учеба, так и не начавшись!
Приезжали рабочие из Ванновки поздно, работать начинали в одиннадцатом часу, домой уезжали в пять часов. И в выходные дни не было на стройке ни души. В первый же день вынесли «практиканты» (так называли их рабочие) весь мусор из ангаров и на этом фронт работ закончился. Болтались ребята как неприкаянные. Искали куда, к кому бы приткнуться. Рабочие к их «помощи» относились равнодушно. Можно было помогать им, а можно – и нет.
Витька пристроился к совсем молоденькой штукатурше по имени Галя. Она очень забавно выглядела в своей, местами заляпанной подсохшей краской, спецодежде и на лицо оказалась очень симпатичной. Витька помогал по-настоящему. Приносил раствор, раздобыл мастерок и шлепал раствор на стену. Галя разглаживала. Они быстро нашли общий язык и понравились друг другу. В обеденный перерыв Галя угощала Витьку едой, привезенной из дома, делилась своим обедом. Витька стеснялся сначала, отнекивался, а потом – ничего! Обед длился целый час. Они уходили в сторонку, подальше от остальных рабочих, уединялись, и однажды – даже целовались украдкой. Галя сообщила ему свой Ванновский адрес, и Витька обещал, как только освоится с учебой, её непременно разыскать…
Привезенная с собой еда быстро закончилась. Недалеко обнаружили ребята чайхану. Она пряталась в ложбинке у ручья и была хорошо видна только с автомобильной трассы. Водители перекусывали здесь на скорую руку и продолжали путь. Цены кусались. Деньги у всех быстро закончились. Каждый оставил себе самую малость, на всякий случай. Витька – на проезд до дома, когда их заберут назад в Ванновку.
В выходные дни было особенно муторно. Группа чувствовала себя, как будто выброшена она на необитаемый остров. Очень хотелось есть. На оставшиеся деньги можно было купить у чайханщика только хлеб. Чайханщик грустно глядел, как считают студенты монетки, и предложил им поохотиться на птиц. Указал на зернохранилища и сказал
Они там жирные, и их много…
Вся группа вышла на охоту. Зернохранилища издали казались плотно замурованными, неприступными. Ребята сумели, через, слегка досками прикрытое вентиляционное отверстие, расположенное под самой крышей, проникнуть внутрь. Ноги утонули в зерне. Зерна было море. И птиц внутри зернохранилища тоже было несметное количество. В основном, диких голубей – горлинок. Они были сытые, ленивые и совершенно, сначала не боялись охотников. С шумом взмахивая крыльями, медленно шарахались от них в стороны и опять приземлялись на зерно невдалеке.
Утопая в пшенице, спотыкаясь, били ребята азартно палками, шестами по воздуху и по птицам, вокруг себя, без разбора. И попадали!!! Наконец, опомнились, остановились. Тушек убитых горлиц оказалось более чем достаточно. Полуживым – сворачивали головы. Потом, выбравшись из зернохранилища, снаружи выдергивали перья, потрошили тушки. Без оперения были они поразительно маленькими – с воробья, не больше. Чайханщик одолжил им ведро, дал соли. Прямо у ручья разожгли костер. Дичь сварилась быстро и оказалась вполне съедобной. Можно было жить дальше…
Лежали в кроватях, травили анекдоты, рассказывали различные истории, пытались заснуть. Хлипкий с виду, очень подвижный и развлекающий всех шуточками своими пацан по имени Сашка никак не мог угомониться, осторожно просовывал между голыми пальцами ног заснувших
