Иван Премудрый Часть II Глава XII

Мой человек рассказывал как это было, он всё это сам наблюдал. Говорил: Иван, вместе с посольством в город только заехал, а тут голова этот, Захаром зовут, пузо вперёд и попёр на Ивана, мол кто таков и все такое... Ну и получил за это, по мягким местам. Мой человек сказывал, что так Иван власть в княжестве и захватил. Но уж очень всё как–то просто у него получилось.
– Власть, Малай, она всегда просто захватывается. – князь было представил, а что если бы Иван решил вот так захватить власть в его княжестве? И ведь захватил бы, подлец! От такой мысли князя всего аж передёрнуло, внутри конечно, Малай ничего не заметил. – Она, власть эта, очень непросто удерживается, а захватывается, раз плюнуть. Ладно с этим. Что там с моими людьми, с теми, которые к Ивану в виде посольства были приставлены, не знаешь?
– Этого, князь, я не знаю. – слегка, как бы осознавая свою оплошность, склонил голову Малай. – Завтра же пошлю человека с заданием, чтобы узнали всё, а опосля всё тебе расскажу.
– Через Фролку расскажешь. Не гоже тебе, Малай, часто до меня захаживать, сам должен понимать...
– Понимаю, князь. Согласен.
– Ну а ещё что?
– Да вроде бы больше ничего... – задумался Малай или сделал вид, что задумался. – Ну разве что людей всяким разным наукам умеющих к себе зазывает и привечает.
– И много их, таких у него?
– Не знаю, князь, не интересовался. Но обязательно узнаю и Фролка твой, тебе перескажет.
– Ладно, хорошо. Дальше давай...
– А что дальше? Ещё кто–то из людей его, наверное наукам обученный, курей научился выращивать, да здоровенных таких! Одна такая курица с три обыкновенных ростом и весом будет, представляешь, князь?! Я привёз несколько штук, если хочешь, подарю.
– Без надобности, Малай, оставь себе. Куры говоришь... – князь, хоть и слушал Малая, думал совсем о другом, ну почти о другом. Ему не давала покоя мысль о том, кто же такой встал за Иваном, коли он мало того, что так смело, но и так прибыльно себя ведёт?
– Скажи мне, Малай, – князь всё–таки решился спросить купца. А что, мужик умный, да к тому же не слуга, такого и спросить не грех, врать не станет. – как ты думаешь, стоит кто за Иваном или нет?
– Обязательно стоит, князь. – сразу же ответил Малай, как будто ждал этого вопроса. – Даже не сомневайся. Одному ему, пусть он сто лет будет умным и разумным, такого не сделать.
– А как думаешь, кто?
– Не знаю князь. Думал я над этим и крепко думал. Покуда до твоего княжества ехал, всю дорогу думал. – интересно, врал Малай или действительно думал? – И кроме того, что стоит за Иваном сила какая–то неведомая и скорее всего нечистая, больше ничего не придумал. Ну нет, не бывает такой чистой силы, чтобы так помогать, ну не бывает!
– Знаю, что не бывает... – задумчиво ответил князь и будто бы проснулся окончательно, а до этого, стало быть, дремал. – Ладно, Малай, спасибо тебе за слова правдивые. О торговле своей не беспокойся, всё будет, как и раньше было, в лучшем виде. А человека туда пошли, да накажи ему, чтобы побольше разузнал и поскорее назад вернулся. Прощай, Малай, поздно уже, спать пора. Завтра опять все по–новой и у тебя тоже всё по–новой. – и усмехнулся.


***

«Не в ту пасть ты, Иван, голову суёшь, не в ту. – кряхтя, больше от удовольствия, чем в силу возраста, князь забрался на лежанку. – Из той пасти голова целой и невредимой назад не извлекается, не предусмотрено».

После ухода купца приятная душе и организму дремота у князя куда–то пропала, да и как ей не пропасть, коли услышишь такое?! Но князь, на то и возраст, а значит опыт, не стал впадать в нервные переживания – бегать по опочивальне, крушить мебель и материться диким голосом. Единственное, что ему хотелось и очень хотелось, так это приказать, чтобы Фролку наконец–то выпороли, и выпороли как следует.

Но несмотря на возраст, князь не был глупым человеком и приказывать такое не собирался. Вот если бы была возможность выпороть Ивана, Премудрого, ети его мать, тогда бы да. Тогда никакой княжеский возраст Ивану не помог бы, а значит был бы он выпорот так, да с таким искусством, что все воспитательные действия, его задницей в университории на себя принятые, ему бы невинным щелбаном показались. Так что, считай, повезло Ивану и не повезло одновременно. Почему не повезло? А потому, что не лезь куда не просят, и не пытайся стать сильным мира сего покуда те, которые на самом деле сильные, тебе сделать это не дозволят.

Поскольку дремотное настроение исчезло, князю ничего не оставалось делать, как лежать, да с бока на бок переворачиваться и думать, думать, думать, размышлять, одним словом.

Любое дело в жизни человеческой, да что там дело, даже любая мысль, она всегда две стороны имеют: хорошую и плохую, для делающего и думающего в первую очередь. Чего тогда уж говорить о делах и мыслях государственных? В них и масштабы и последствия совсем другие, совсем не такие, если предположим, с соседом поругался или морду ему набил.

Оно конечно, делать что–то с этим Иваном надо было, но что именно делать, князь пока что не знал. Да и что сейчас сделаешь? Ничего не сделаешь! Вот князь ничего и не делал: ворочался с бока на бок и думал. Оно и понятно, дела, они как правило быстро делаются, а если и делаются долго, то всегда быстро начинаются, а значит, уходят куда–то. А вот мысли и думы, те в человеческой голове остаются надолго, бывает что на всю жизнь и бывает, что всю жизнь не дают покоя. Сейчас князя больше всего интересовало, как на Иванов фортель отреагируют соседние князья, да цари–государи? В том, что отреагируют сомневаться не приходилось. Он же отреагировал, а они чем хуже? Это и было первым делом, которое князь собирался сделать, прямо завтра и сделать – разослать всем своим послам да шпионам, тем кто в соседних царствах государствах, да княжествах, князю службу служит. Пусть всё подробно разузнают, что тамошние государи по поводу Ивана думают и как думают? Пусть тем, кто уже давным–давно с потрохами купленный ещё денег дадут, не жалко, оно того стоит, а тех кто ещё не купленный, пусть подкупят, тех же самых денег дадут и наобещают с три короба того, что потом можно будет и не выполнять.

Иванова наглость могла быть расценена соседями по–разному, в зависимости от того, как тот или иной государь себя уютно и надёжно на своём троне чувствует. Если кто–то хорошо себя чувствует, тот может подумать, что обнаглел князь соседский, другие княжества захватывать начал, значит не ровен час, до моего доберётся. А как он может до моего княжества и трона добраться? Войну объявить может, но это уж лишком хлопотно, а может такого же Ивана заслать. А те, которые в своём государстве и на своих тронах чувствуют себя неуютно, подумают тоже самое, только в отличии от первых, занервничают и всякие глупые поступки начнут совершать. Воевать князь ни с кем не собирался и не потому, что в ратном деле его княжество было слабым, вовсе не из–за этого. Всего гораздо проще – нужды никакой на это не было, вот и всё. Ещё могут подумать, что это он специально сделал так, что князь Руслан в дочку его, Людмилу, влюбился. А та не иначе, как по воле княжеской, скрылась в неизвестном направлении, вот Руслан и отправился её искать, а княжество своё, выходит, что бесхозным оставил. А Иван, тут как тут и всё, пожалте любоваться.

Наверняка, и князь в этом не сомневался, все цари–князья–государи, все, без исключения, начнут гадать и думать, сколько ещё таких Иванов у князя припасено? Ну и пусть думают, нету у князя их больше, да и этот случайно получился. Разве что Фролка, но тот для такого дела непригодный: хоть и хитрый до чёртиков, но добрый, а такие в делах государственных только вред приносят.

А вот насчёт Ивана князь нисколько не беспокоился. Неприятно конечно, что слуга, который в верности своей клялся, такое отчебучил, но ничего не поделаешь, придётся потерпеть. Да и действий каких–либо против князя он пока не предпринимает, поэтому пусть живёт, пока пусть живёт. А если вдруг как станет рот свой поганый не в ту сторону разевать, так рот этот очень быстро и закрыть можно будет, а заодно и голову его дурную в кусты отправить, в тенёчке полежать, да отдохнуть. Тот самый заплечных дел человек, на самом деле, он не Иваном был выбран и никаким знакомцем он ему тоже не был. Человека этого к Ивану князь специально приставил и наказал: в случае чего, мол? сам знаешь, что надлежит сделать. Заплечных дел человек знал, но поскольку был немногословным, кивнул головой, на том разговор и закончился.

Но самое главное, что не давало покоя князю и всячески его расстраивало, было отсутствие Людмилы в доме родительском. Соседи конечно же приплетут её к тому, что с Руслановым княжеством получилось, ну и пусть приплетают. Зато в распутстве перестанут обвинять, тоже польза!

«Эх, Людмила, Людмила, доченька моя единственная. – вздохнул князь. – И где же тебя черти носят? Ну только появись, не посмотрю, что ты девица и что люблю тебя больше жизни. Выпорю, обязательно выпорю. Сам выпорю!»

И всё–таки думы, они очень положительное свойство в себе имеют – не позволяют отвлекаться на вокруг происходящее. Ну а если вокруг ничего не происходит, да и что может происходить в княжеской опочивальне, очень даже способствуют скорейшему засыпанию и крепкому, без сновидений сну, хорошему такому, как в детстве. Одним словом, уснул князь, даже не заметил как уснул.