Как я сижу взаперти

«Здоровье планеты» - написано на экране телевизора. А сбоку бегут яркие цифирки – количество жертв нового коронавируса в разных странах. Ужас. Инфекция наступает по всем фронтам. Вдобавок, она очень коварная. Ты можешь ее даже не заметить. Покашляешь и перестанешь, даже не узнав, что переболел смертельной болезнью. А можешь ведь и помереть. Вон сколько народу уже померло! Я с опаской бросаю взгляд на экран. Ужас-ужас. Молоденькая ведущая новостей очень серьезна. Ее сменяет чиновница от медицины, потом –писатель. Все говорят про пандемию. Мне страшно и уже кажется, что в моей кухне кишмя кишат вирусы. В том числе и эти, новые, - самые смертельные из всех.

Теперь на экране очень симпатичная женщина. Тоже говорит про вирус. Кого-то она мне напоминает... Где я видела эти честные глаза? Дама очень убедительна. Раскладывает все по полочкам. Объясняет доходчиво. Нет, я точно ее где-то видела... Или кого-то очень похожего на нее.

Вспоминается картинка двадцатипятилетней давности. Я – главный бухгалтер малого предприятия, торгующего компьютерной техникой. Дверь в мою комнату открывается и входит очень милая женщина. Представляется: «Ольга Петровна. Фирма «Ромашкин и партнеры»». Спрашивает, можно ли забрать оплаченный по счету товар. Ну, конечно же! Только мне надо проверить, дошли ли деньги. Шуршу банковскими выписками. Странно, но денег нет. Ольга Петровна всплескивает руками. Как же так?! Они ведь перечислили еще неделю назад! Просит разрешения взять товар. В виде исключения! Смотрю счет. Сумма немаленькая. Очень немаленькая. Ольга Петровна настаивает. Такая приятная женщина и так убедительно говорит... Мне очень неловко.  Все же я отказываю и на прощание слышу: «Девушка, надо верить людям». Да. В этом моя проблема. Не то чтобы я вообще не верю людям... Просто верю далеко не всем. И надо ли говорить, что деньги от «Ромашкин и партнеры» так никогда и не поступили?

На телеэкране сестра-близнец Ольги Петровны продолжает свой проникновенный рассказ, а я включаю компьютер. Сайты Роспотребнадзора, Минздрава, Всемирной организации здравоохранения... Статистика заболеваемости и смертности за различные годы и по разным болезням. Я долго работала главбухом и умею обращаться с цифрами. Та-ак... Кажется понятно... Теперь экономические сайты, как российские, так и международные. Ага. Еще понятнее. Мировые элиты, кажется, доуправлялись и теперь пытаются свалить свои промахи на сезонную простуду. Я составила свое мнение и уже не слушаю «Ольгу Петровну». Она и ее друзья мне больше не интересны.

Выключаю телевизор и смотрю в окно. Весна в самом разгаре. Погода солнечная, деревья покрыты молоденькими листочками, поют птицы. Хочется выйти погулять. По нашему двору медленно едет полицейская машина. Ловят нарушителей изоляции. Погулять не получится. Действительность такова, что меня заперли.

Со вздохом включаю телевизор. Теперь на экране бодрая девушка. Она объясняет, что изоляция – прекрасный повод сделать то, что долго откладывалось. Например, разобрать антресоли. Или устроить генеральную уборку. Только вот не надо меня учить, что мне делать! Как и всякий бухгалтер, я – зануда. Все свои дела и планы записываю в тетрадку, а когда выполняю – вычеркиваю. Так вот в этой тетрадке еще два месяца назад было записано про антресоли. Собственно, мы с мужем их и разобрали. Без всяких, кстати, поучений из телевизора. А генеральную уборку я сделала даже два раза. Если не три. Все равно больше делать нечего.

Переключаю канал. Растрепанная женщина в мятой пижаме сидит на диване вместе с бледной девочкой. Бросаю взгляд в зеркало. Нет, я, вроде, по-приличнее выгляжу. Между тем, женщина радостным голосом советует, как развлечь ребенка на изоляции. Девочка выглядит жалко. Слава богу, у меня нет детей. Много лет я расстраивалась по этому поводу, но сегодня я рада. Женщина с девочкой начинают лепить из пластилина фигурку Годзиллы. А что? Творчество – это мысль! Вот и районная газета призывает нас развивать таланты, сидя дома. Некоторое время я просто мрачно смотрю,на то, что выходит из-под пальцев женщины. Выходит так себе. Я бы слепила лучше, но у меня нет пластилина.

Зато есть краски. Может начать рисовать? Я вообще-то неплохо рисую. В школьные годы даже ходила в изостудию. Точно! Займусь живописью и нарисую пейзаж нашего двора. Вид из окна. Без полицейской машины, разумеется. Где-то в столе был художественный набор с фломастерами и красками. Я его когда-то купила из-за фломастеров. Подчеркивала понравившиеся места в Налоговом Кодексе. Набор быстро находится. Фломастеры давно не пишут. Красок всего шесть, они пересохли и раскрошились. Когда я ходила в изостудию, у меня была большая коробка с красками. Тридцать шесть цветов. Или двадцать четыре. Но точно не шесть. Впрочем, краски ведь можно и купить ради такого дела. Выдвигаю ящик стола и смотрю на наши с мужем сбережения. Аккуратная пачка денег завернута в бумажку и перетянута резинкой. На бумажке написана сумма. Я ведь говорила, что я зануда? Сумма не впечатляет. Хотя грех жаловаться. У соседа-пенсионера, например, и того нет, а нам наших денег хватит на какое-то время. Если, конечно, не покупать ничего лишнего. Но краски – это не лишнее, так как творчество – дело святое. А, самое главное, краски должны быть дешевыми. В Ближайшем Магазине ( про него – потом ) краски не продаются. Не беда. Их можно заказать онлайн с доставкой. Очень модно и современно. Сейчас все так делают. Углубляюсь в интернет. Продукты, косметика, предметы интерьера... Доставят все. За скромную сумму от ста рублей. Если сумма вашего заказа превышает три тысячи. Или пять. «Э, нет» - говорит перетянутая резинкой пачка - «Рисуй лучше простым карандашом. Это бесплатно.» Рисую, но весенний пейзаж в серых тонах выглядит невесело.

Переключаю телеканал. Популярный певец в своей богато обставленной квартире. Лицо опухшее. Предлагает всем вместе спеть караоке. Песня веселая и я начинаю подпевать. Дверь из комнаты открывается, в проем просовывается голова моего мужа. Я невольно сжимаюсь в комок. Дело в том, что у меня нет музыкального слуха. Совсем нет. А вот у мужа как раз очень хороший слух и он не выносит мое пение. Я полна раскаяния и поспешно выключаю телевизор.

Из комнаты доносится топот. Его сменяют глухие удары. Муж занимается физкультурой. Мы с ним любим спорт. Обычно мы гуляем или бегаем в парке, играем там в волейбол и занимаемся на тренажерах. Сейчас это запрещено. По телевизору нам объяснили, что тренировку можно устроить и дома. Объяснял молодой селебрити, прыгая в своем котедже. У нас с мужем однушка. Комната почти двадцать метров. Большая комната, можно заниматься спортом. Правда мешает диван, телевизор, письменный стол, стулья и два шкафа. За телевизор я боюсь особенно. В молодости мой муж занимался каратэ и сейчас восстанавливает навыки.

Из-за двери доносится громкая брань. Выглядываю. Муж ударился о шкаф. Проклинает тот день, когда мы купили этого монстра сложной формы и со множеством углов. Кстати, кому из нас пришла мысль купить именно этот шкаф? Я поспешно прячу голову и закрываю дверь. Может мне тоже потренироваться, когда муж закончит? Займусь аэробикой, благо у меня есть CD-диски. В душе возникает чувство раскаяния. Жаль соседку снизу. Дело в том, что у нас не очень хороший пол в комнате. Он скрипит и вибрирует. Соседка и так уже два часа слушала звуки каратэ, а теперь ей предстоит еще и аэробика. У меня есть совесть. Я решаю потренироваться позже.

Включаю телевизор. Теперь там показывают героя-подводника. Он делится опытом жизни в замкнутом пространстве. Спасибо, конечно. Только он сам себе выбрал такую работу, знал на что шел и получал за это деньги. А нас на эту подводную лодку  кто посадил?! Память услужливо высвечивает цифры с экономических сайтов. Выключаю телевизор.

В кухню заходит муж. Его посетила идея. Он прочитал, что в нынешнкй ситуации лучшее занятие – ремонт. Интернет пестрит советами и предложениями. Почему бы нам, наконец, не отремонтировать пол в комнате? Какое-то время обсуждаем предложение. Чем дальше, тем более сомнительным оно представляется. Для ремонта нужны материалы. Где их взять? Все закрыто. Заказ с доставкой? От трех тысяч. Я уже знаю. Вдвоем созерцаем перетянутую резинкой пачку. Тратить три тысячи не хочется категорически. Хочется купить банку с краской за сто рублей, но магазины закрыты. Муж уходит читать строительные сайты и через короткое время я слышу радостные возгласы. Выглядываю в комнату. Перепачканный побелкой муж спускается с антресолей. В руках он держит банку клея ПВА и затирку для кафеля.Сейчас он смешает одно с другим и – ву а ля! – краска для пола готова!

Проходит час. Муж радостно демонстрирует результаты своей смекалки: посреди пола в комнате красуется бурая клякса. Ах, да... Затирка для кафеля была темно-коричневого цвета. Молча смотрю. Выдавливаю: «Очень ничего. Даже винтажненько». Муж радуется. Это хорошо. Должны же у него быть положительные эмоции в это непростое время.

Выглядываю в окно. Полиции больше не видно. Пойду прогуляюсь. Куда? Дурацкий вопрос. Гулять теперь можно только в одно место – в Ближайший Магазин. Хотя нет. Еще в Ближайшую Аптеку. Но наша Ближайшая Аптека находится как раз в Ближайшем Магазине. В старые счастливые времена этот магазин, расположенный в противоположном конце двора, назывался просто «Дикси» и не считался каким-то особо хорошим. Обычный магазин у дома. Сейчас он стал объектом культовым. Почти что сакральным, ибо олицетворяет собой крошечный глоточек свободы. Идти в Ближайший Магазин нужно не как-нибудь, а м-е-едленно, чтобы пробыть на воздухе как можно дольше. Идти обратно следует еще медленней, помахивая пакетом продуктов, словно пропуском в рай. Да, схожу-ка я в Ближайший Магазин.

Я надеваю джинсы и куртку. Не забыть бы маску, а то не пустят в магазин. Маску я сшила сама из куска занавески и очень ею довольна. Мое изделие кажется плотным, но на деле таковым не является, отлично пропускает воздух и почти не прилегает к лицу. Снизу у занавески была пришита бахрома и муж предлагал ее оставить. Для красоты. Но я решила, что это лишнее. Хватит веселенького цвета и узора в цветочек.

Медленным шагом отправляюсь в Ближайший Магазин. Чего там только нет! Хлеб есть. Картошка тоже. И куры есть. И молоко. Вспоминается старенькая родственница, пережившая войну. «И хлебушек-то у нас есть! И маслице-то у нас есть!» - говорила она в восьмидесятые годы - «Спасибо нашей Партии и Правительству!». Недавно что-то похожее я услышала по телевизору. Лично мне благодарить никого не хочется. Пусть кроме хлебушка в нашей жизни будет еще и французский сыр, и вьетнамские личи. Совсем недавно я покупала это все в магазине. Не в Ближайшем, конечно, а в Ашане. Но ходить туда можно было совершенно свободно. И путешествовать по миру можно было свободно. А сейчас нельзя. Память опять ехидно высвечивает экономическую статистику. Я вздыхаю. Похоже, пандемия еще продлится какое-то время.

Расплатившись за пакет молока, снова выхожу на улицу. Погода испортилась. Дует резкий холодный ветер, а с неба сыплется снежная крупа. Скверная в этом году весна.