Устроившись поудобней на балконе, я окинул хозяйским взглядом двор с высоты второго этажа. Отсюда всё казалось таким мелким и забавным. Вот ковыляет на ногах, что колесом, дворник Ахмат, одетый в камуфляж. Он, перебрасывая метелку с руки на руку, зорко высматривает мусор в траве. Не люблю его. Он зовет меня шалопаем и вечно поднимает пыль в мою сторону. Даже не понимаю, чем я ему так не нравлюсь. Заметив меня, дворник плюнул и пошел за дом подрезать кусты.
Вот соседка Наташка, светя огромном вырезом на груди, развешивает белье, игриво поглядывая на Пашку, который под ее балконом ковыряется во внутренностях своего авто. Оторвавшись от подшипников, тот смотри вверх и не менее игриво подмигивает перезрелой красавице. У них типа любовь, правда, это не нравится Пашкиной жене Зинке, которая уже не раз порывала повыдирать волосы сопернице. Но это не мешает парочке периодически уединяться. Подмигнув еще раз любовнику, Наташка, колыхнув грудью, исчезла в глубине квартиры.
На детской площадке под рассеянным присмотром мамаш, что или сидели, уткнувшись носами в телефоны или, не затыкаясь, трещат между собой об извечном - тряпки, мужики и сладости, выгуливаются детки. Кто-то кого-то лупит лопаткой, кто-то лепит куличики, а кто-то нашел грязный фантик от конфеты и уверено тянет в рот.
В поломанной горке пристроились два алкаша, тушащие «горящие трубы» пивом прямо из горлышка двухлитровой бутылки. Тара тяжелая и мокрая, они по очереди поддерживают ее ладошкой снизу и делают жадные, большие глотки.
А вот бабка Манька выползла на артритных ногах, чтобы расплыться толстым задом на своем боевом посту – скамейке у подъезда, откуда будет бдить за порядком. Ее я тоже не люблю, как и она меня. Вечно чертыхается в адрес моих родителей и бубнит себе под нос, что таких, как я, нужно топить еще в младенчестве. Дура!
В середине двора, поднимая клубы пыли, пацаны гоняют мяч. Порой мирно, порой с перебранкой, ударяясь грудью в грудь, чтобы затем снова мирно забивать голы. Люблю их, хотя наши отношения вряд ли можно назвать дружескими, последний раз я застукал их за гаражами, где они одну сигаретку на троих раскуривали, так вместо того, чтобы пригласить в свои ряды, почему-то, кинули в мою сторону кирпич, хорошо, я ловко увернулся и гордо ушел по своим делам. Но может им самим было мало, кто знает?!
Ооооо…. Девчонки пошли – Маринка, Катька, Лика. По традиции, шумной стайкой, на тонких ножках и с полными карманами сладостей. Они меня обожают. Завидев, всегда останавливаются, чтобы поворковать ласковыми голосами и пообниматься. Они точно в меня влюблены, только я никак не могу выбрать, кто из них лучше. Думаю, всё-таки,
Лика. У нее такие ласковые и мягкие руки. «Ваууу….», - чуть не произнес я вслух, но осекся под стук ножа с кухни. Моя хозяюшка тоже ничего, но уже не так свежа и ароматна, особенно, с утра. Да и к вечеру тоже. Вот сейчас стоит на кухне и с недовольным видом жарит котлеты, словно делает этому миру одолжение. Но мне всё равно, рядом со мной она всегда превращается в сюсюкующую особь с елейным голосом, который услужливо спрашивает, а чего мне еще хотелось бы? Мне нравится, как она меня кормит, как следит за порядком, как сохраняет дистанцию, стараясь не вмешиваться в мою личную жизнь, видно, боится, что я могу найти себе другую добрую хозяйку, что будет холить и лелеять не хуже.
«Так, так….», - мои мысли снова вернулись во двор. «А кто это тут у нас из-за угла выглядывает? Васька!! Меня высматривает, снова приперся в наш двор, своего мало. Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что он будет делать. Вот наглец, увидел, что меня нет и теперь смело топает по асфальту. Какой наглый и уверенный типчик».
Я приподнялся, а затем, скомпоновавшись и оттолкнувшись от железных перекладин балкона, спрыгнул вниз. Уверенно приземлившись на четыре лапы, двинулся в сторону Васьки, угрожающе шипя. Увидев меня, он оторопело остановился, а затем, выгнув спину, ответил мне не менее сердитым шипением. Мы смотрели друг на друга злыми зелеными глазами, в которых играли желтые блики диких самцов, вышедших на тропу самоутверждения. Еще одно мгновение, и двор наполнился кошачьего визга и рыка. Одним сплошным клубком мы катались по асфальту, деря друг друга когтями и зубами.
- Да, разнимите их кто-нибудь, - истерила бабка Манька на скамейке, нервно елозя и не в силах с нее слезть.
Мамашки стихли, детки оторвались от фантиков и куличиков, один из алкашей от неожиданности поперхнулся. В открытых окнах появились головы - кто-то звал дворника, кто-то требовал тишины, а кто-то побежал набирать в тазик воды. А нам было всё равно, мы бились, оставляя на теле противника отметины и раны. Перекатываясь клубком от одного бордюра до другого, мы, расцепляясь на пару секунд, снова прыгали друг на друга. Спину сводило от напряжения, шерсть стала шершавой от пыли и мелкого мусора, во рту появился привкус крови. «Это мой двор!! Я здесь хозяин» - грозно кричал я. «Фыррррр!!!» - пронеслось по всему двору. «Как бы не так», - ответил мне Васька, и очередное сердитое «Мяууууу!!!!» - эхом отскочило от стен дома.
И вдруг …. Бум!! Бум!! Пиф-паф!!! Непонятно откуда пронеслась ватага малышни из четвертого подъезда. Топая сбитыми сандалиями и размахивая разнокалиберным пластмассовым оружием, они шли в атаку, прямо через нас. В одно мгновение, получив затертой саблей между ушей и по хвосту, мы с Васькой метнулись в разные стороны – он в свой двор, а я за урну у крыльца подъезда.
- Бррр… Что это было?? – Ошалело я пытался прийти в себя, когда услышал ласковое: Кис-кис-кис!! Иди сюда маленький, иди сюда хороший. И тут меня от земли оторвали ласковые и мягкие руки Лики, прижавшей плотно к себе мое израненное тело. «Не бойся, малыш, всё хорошо», - она смотрела на меня глазами полными любви и сострадания. «Нет, всё-таки, это будет она, она сама классная», - подумал я и, уткнувшись ей в подмышку, жалобно замурлыкал, под нежно почесывание за ухом. Хороооооошоооооовауууу….
