– Ужинать! – зовёт батя.
Первым на кухню вбегает сын-двоечник. Увидев на столе драный башмак, он фыркает:
– Что это?!
– Наручные часы, – объясняет хитрый батя. ¬– Съешь кусочек башмака и завтра получишь часы. Все пацаны обзавидуются.
– Батя, это розыгрыш?
(Уж больно мерзок на вид башмак).
– Ешь, не рассуждай! – велит батя.
Шаркая ногами, заходит подслеповатая бабка.
– Чего дают? – спрашивает она, принюхиваясь
– Народное средство против гипертонии, – шутит батя. – Сейчас, только через мясорубку прокручу. Жестковатое.
Тут и дед глуховатый нарисовывается.
– Ась? – кричит он сипло. – Где вата?
– Не болтай! – злится бабка. – Открывай рот, дам конфету.
– Чевой? – дед причмокивает. – Странный вкус, однако…
– Глотай быстрее! – подгоняет отец.
Дед таращит слезящиеся глаза и громко рыгает. Все смеются, галдят. На шум приходит мать.
– Только не спрашивай, зачем! – шепчет ей отец. – Если хочешь новое платье, съешь кусочек.
Мать берёт крупный оторвыш, пытается его жевать – невкусно.
– Хоть бы посолил что ли.
– Если любишь меня, и так съешь, – хмурится отец.
– Конечно, люблю. И так съем, не за платье. Просто как-то странно всё это. Зачем?
– А ты поменьше думай! Где наша дочь?
На кухне появляется молоденькая девчушка.
– О, легка на помине! – улыбается батя. – Ты у нас последняя осталась. Ешь.
Дочь смотрит на останки башмака.
– Не буду.
– Это ещё почему? Выделиться решила? Против бати настроилась? Оппозицию затеяла?
Дочь, конечно, смущается, но говорит как есть.
– Я не хочу есть башмак. Это вредно и невкусно.
– Что же ты отцу дерзишь! – возмущается бабка.
– Ась?! – переспрашивает дед, икая.
– Подчинись! – советует дочери краснеющая мать.
– Ша! – кричит батя, озлобившись.
Все смолкают.
Батя наклоняется к дочери.
– А если я тебя, поганка, ремнём выпорю?
– Ну и пожалуйста! – у дочери блестят глаза.
– Да оставь её! ¬– заступается мать. – Глупая она ещё, маленькая. Не соображает.
– Бестолковая! – ржёт сын-двоечник.
– При Сталине за такие вещи расстреливали… – неожиданно вспоминает бабка.
Дочь, испугавшись, плачет.
Все принимаются её успокаивать, даже отец.
– Ну, чего ты? Лучше порадуйся за меня. Из пятерых домочадцев четверо согласились отведать башмака. Восемьдесят процентов. Это же подавляющее большинство! Сегодня батькин день. Можно сказать, его триумф. Всеобщий праздник.
Дочь перестаёт рыдать.
– Триумф, батя, это когда все соглашаются и остаются довольными. А у деда сейчас, по-моему, рвота начнётся…
– Шибко ты умная, дочь! Лучше бы съела последний кусок. Смотри, какой аппетитный, мягкий. Это же язычок! Кому подошва досталась или мысок, а тебе, гляди, – филейная часть. Радуйся, пока не высекли! Ну-ка, давай, ЗА ПАПУ…
