12
У подъезда, в разноцветных лентах и ярких надувных шарах, стояла настоящая бричка, а любопытные соседи вместе с детишками пытались погладить равнодушную лошадь. Мне захотелось развернуться и очутиться в своей уютной комнате, но, Ванга, будто почувствовав моё приближение, оглянулся и, раскинув руки, направился по направлению ко мне. Весь его торжествующий вид украшала безупречная стоматологическая улыбка и непонятно где взятый смокинг. Настроение испортилось: «Боже! - успела подумать я.
- Если бы здесь была Ляля — это был бы её звёздный час...»
Соседи настороженно замолчали.
«Держи фасон!» — перебивая мой внутренний голос, зазвучал во мне голос Ляли.
Я царственно, как это сделала бы Ляля, ступила на подножку этого нелепого «фаэтона» и в этот же момент лошадь уронила на асфальт то, что уже не называлось «продуктом питания». Мой «божественный» наряд, смокинг Ванги, запах тёплого переработанного в лошадиной утробе сена и перелив звуков, издаваемых при этом лошадью, вызвал оживлённый хохот. Смех был настолько искренним и заразительным, что уже через несколько секунд я хохотала, забыв о приличном наряде, которому мой смех явно не соответствовал. Ванга дёрнул вожжи, и лошадь с достоинством тронулась с места, а я поймала себя на мысли, что держу дулю в кармане, как учила меня Ляля - «от дурного глаза». Мы ехали в Сокольники по окружным старым улочкам, но я осознавала всю нелепость ситуации моего наряда, разукрашенной брички и «мерседесов», которые доброжелательно сигналили нам проезжая мимо. В таких ситуациях Ляля говорила: «Если не можешь изменить саму ситуацию - измени своё отношение к ней!»
Реально осознавая правоту подружки, я больше не думала о наряде и впечатлении, которое произвожу на окружающих. Единственное, что меня смущало, так это мучительный вопрос - куда девать эту лошадь, не брать же её с собой в ресторанчик! Надеясь на сообразительность Ванги, я не решилась озвучить вопрос и отпустила ситуацию. В самый неподходящий момент зазвонил мобильник:
- Moгy я знать, как нынче прожигают жизнь? - жизнерадостно затарахтела Ляля. - Всё! Всё! Не мешаю, я только хочу сказать, что я приготовила на ужин... - Ляля перевела дух. - Нет, не волнуйся, щуки не будет. Будет судачок и жульен. И ещё эклеры, как ты любишь. Всё! Отдыхайте! Ждём с нетерпением. И, не дав мне вставить ни единого слова, отключилась.
- Какое счастье, что нет дождя! - почему-то сказала я Ванге.
- Да, об этом я как-то не подумал, - весело отозвался он. - А, вот и хозяин Кардинала.
- А кто у нас сегодня Кардинал? - скорее по инерции спросила я.
- Кардиналом зовут лошадь, а хозяин, вон тот цыган, который ждёт нас у ворот парка.
«Бывают в жизни подарки!» — подумала я и расслабилась окончательно.
Подошел хозяин. Широкая улыбка подсказывала, что в недавнем прошлом, он был клиентом Ванги. Они обнялись. Ванга снял смокинг и надел красивый пиджак, который тоже появился так же неожиданно, как всё в этот день.
- Ну, как, дорогой, не подвёл тебя сегодня Кардинал? - заулыбался цыган.
- Разве что самую малость, рома! Хороший конь! Гордый и насмешек не терпит!
- Значит, подвёл он таки тебя «под монастырь», - засмеялся хозяин. - Ладно, отдыхайте, а мы здесь детишек повозим, Кардиналу на сено заработаем.
«Таблетка», - так назывался ресторанчик из-за его круглой формы, жила своей жизнью. Охрана на входе проверяла пакеты и сумочки на наличие спиртного. Певица пела старые песни. За двумя столами играли бильярд. Длинноногие девицы периодически демонстративно «ложились» на кий, выкладывая грудь в свободном декольте на игровой стол. Сам процесс соблазнения, похоже, доставлял им большее удовольствие, нежели выигрыш. Партнёры отвлекались и не попадали в лузу, это давало возможность девушкам выигрывать и любоваться собой одновременно. Мы заняли пустующий столик. Улыбчивый официант принёс «Московский коньяк», лимон, маслины и шоколад. Публика много курила и пила, после чего возле шеста на танцполе периодически возникали подвыпившие дамы, которые пытались изобразить элементы стриптиза. Это был народный ресторанчик, и народ к таким выходкам относился снисходительно. Танцевал Ванга блистательно. Все «па» он выполнял с такой грацией и галантностью, что после первого танца заработал аплодисменты зала. Я наслаждалась разливающимся внутри теплом и покорностью тела чужой воле. Уже на четвёртом танце я любила Вангу, дорисовывая ему все несуществующие черты и чувства. Лёгкость тела, с которой он двигался, тонкий запах хорошего одеколона, улыбающееся лицо и полная гармония тел завораживала и дразнила.
И вдруг - ощущение ожога! Спина запылала, ноги перестали слушаться, а я, не отдавая себе отчёт в действиях, оставила ничего не понимающего Вангу, и направилась к мужчине, который стоял в отдалении. Он спокойно смотрел на меня, как будто знал, что всё будет именно так. Ванга замер в растерянности, а я, подойдя к незнакомцу, положила руки на плечи и сказала:
- Пригласите меня танцевать... Я должна Вас почувствовать, - сказала я и вернулась на площадку.
- Ну, вот, едва успею привыкнуть к партнёрше, как её тут же у меня забирают под венец, - попытался шутить Ванга.
Ошарашенная выходкой, я напрасно пыталась дать ей объяснение. Мужчина стоял на том же месте и в той же позе. Высокий, красивый, седовласый, с пронзительно добрыми серыми глазами. От него веяло покоем, силой, уверенностью и бесконечной нежностью.
Пока мы танцевали, он просто наблюдал за нами. Объявили последний танец «Парижский вальс». С каждой секундой, мои шансы уменьшались..
- Сидеть ровненько! Расправляй крылья, соседка! - тихо прошептал Ванга. — Похоже, сражён! Идёт к нам. Созрел, значит.
- Разрешите пригласить Вашу даму? - спросил незнакомец.
- Это, как дама скажет, - услужливо ответил Ванга.
«Боже! Что может сказать дама, которая, как сказала бы Ляля, уже «двадцать минут «выпрыгивает из штанов от нетерпения», - подумала я и сделала шаг навстречу.
«Льётся над небом Парижа...», - пела певица, а я танцевала с ощущением, что, так было всю жизнь, и я никогда не покидала этих рук.
«Сейчас он уйдёт, и я больше никогда его не увижу», - пронеслась паническая мысль.
- Пожалуйста, Ваш номер телефона, если можно. Не надо записывать, у меня хорошая память, - тихо произнёс незнакомец, когда музыка закончилась.
Пока мы возвращались к столику, я назвала свой номер мобильного телефона:
- У вас замечательная партнёрша! Спасибо! - произнёс мужчина, обращаясь к Ванге и, сделав изящный наклон головы, удалился.
- 13
Дорога домой была длинной, Ванга - чрезвычайно разговорчив, а я очень несчастна. Я даже не знала, как зовут моего нового партнёра. Мне казалось, что с его уходом, я утратила частицу себя.
«Полная кумулятивная шиза!» - так назвала бы моё состояние после его ухода Ляля. И это была правда, потому, что если продолжить её мысль - у меня «напрочь снесло крышу».
Меньше всего хотелось идти к подружке и изображать радость встречи. Я всё ещё была в Его руках, дышала с Ним одним дыханием и жила одной мыслью. Казалось, что вместе с Ним, от меня ушло что-то очень важное, без чего я перестала чувствовать внутреннюю свободу.
- Я так понял, что к Ляле мы сегодня не идём? - сочувственно спросил Ванга.
- К сожалению, это невозможно. Ты даже представить себе не можешь, что только можно выслушать за не съеденный «жульен» и судака, из-за которого она «убила день», - в моём голосе звучало отчаяние.
- А, хочешь, я пойду один? Придумаю, что уронил тебя в танце, и ты не смогла прийти, - неуверенно продолжил сосед.
- Нет, только не это! Ты хочешь стать врагом Ляли и, чтобы она, до конца дней, говорила мне о том, как можно ошибаться в человеке? - сказала я, представив реакцию подружки на Вангу. — Послушай, Авангард, а, что собственно произошло такого, что помешает нам насладиться «жульеном» и послушать богемные новости? - уже почти весело продолжила я.
- Ну, тогда, ой! - заулыбался Ванга - Я не обидел тебя?
- Нет, Авангард, - опешила я, - с чего ты взял?
Ты опять называешь меня этой собачьей кличкой!
- Эта кличка, между прочим, твоё собственное имя, - оправдалась я и незнакомец, на время, отодвинулся на задний план.
Падал лёгкий снежок. В свете фонарей апельсинового цвета Патриарший пруд выглядел сказочным миром, на котором летом парами плавали лебеди, а сейчас скользили конькобежцы. Весёлая музыка, радостные лица и падающий снег дополняли картинку.
- Хочешь поскользить? - спросил Ванга. - Коньки можно взять напрокат.
- Хочу. Очень хочу! — быстрее обычного ответила я.
Захотелось ощущений детства, когда в парке, на пруду с огромной статуей слона в центре, я скользила на «снегурках», выточенных моим папой на станке собственноручно и привязанных верёвочками к валенкам. Я явственно увидела себя: маленькую девочку в очках с пружинками на дужках, которая широко раскинув руки, скользила по льду, ощущая себя балериной.
Пока Ванга добывал коньки, я не могла выйти из этих воспоминаний. Это необъяснимо острая грусть по детству и по его безвозвратности, как-будто увели меня от действительности.
- Ты плачешь? Почему ты плачешь? - внезапно ощутила ладони на щеках. - Что случилось? Ты можешь сказать? - заботливо спросил Ванга.
Я не могла говорить. Уткнувшись лицом в его грудь, я рыдала, а он гладил меня по голове и говорил что-то тихое и ласковое. Он помог надеть коньки, взял меня за руку. И в пятьдесят три года, я мягко заскользила в забытую страну детских ощущений и радостей. Уже через несколько минут, тело ощущало себя уверенней. С поддержкой Ванги, мне даже удалось сделать «ласточку». Казалось, что если бы рядом был волшебник, я попросила бы его сделать так, чтобы Ляля забыла о нашем ужине. Мне было хорошо и уютно. Я снова любила Вангу. Мне нравилось его лицо, тело, уверенные движения и та нежность, в которую он меня укутывал.
К Ляле мы пришли весёлые и счастливые. Пока Вениамин Петрович помогал мне раздеваться, Ляля суетливо собирала всю снедь на стол. Ужин не ограничился «жульеном» и судаком. На столе присутствовал вездесущий салат «оливье» и, по меньшей мере, пять сортов сыра и колбасы. Зная мою любовь к сухим красным винам, Ляля всегда выставляла несколько бутылок, но «Каберне» и «Мерло» присутствовали всегда.
- Дорогая, мы вчера заполнили «жизнью» холодильник, а сегодня это надо пережить, — удовлетворённо глядя на сервированный стол, сказала Ляля.
- Ой, душа моя! Ты забыла переодеть свой фартук, - угодливо суетился вокруг неё ВэПэ, пытаясь снять старый и повязать «гостевой».
- Дусик мой, - ворковала в ответ Ляля, - когда гости в доме, фартук одевать не принято - она обняла сконфуженного супруга и привычно поцеловала его в лысину.
- Заметь, — она повернула голову ко мне, — я тактично не спрашиваю, почему вы так
