Вовка в Триседьмом царстве Глава IV

танцевать мне что ли с вами?! – рассмеялся, противно так рассмеялся, разбойник и закрыл дверь.
– Маша, я не хочу в театр к Карабасу–Барабасу, не хочу быть артисткой. – захныкала Таня, хотя там, у себя дома, в парке, частенько рассказывала той же Маше о том, как она станет самой известной артисткой.
– Не плачь. – Маша взяла Таню за руки и повела вглубь пещеры, ну чтобы найти место где посветлее.
И тут из полумрака очень похожего на темноту раздался чуть хриплый, но какой–то добрый мужской голос:
– Девочки, вы откуда? Из какой вы книжки?
– Не из какой мы не из книжки. – вздохнув ответила Маша словно сожалея об этом. Как–будто, если бы они с Таней были из какой нибудь книжки или из сказки, всё было бы совсем по другому. – Мы из дома пришли, с Мишей.

Довольно–таки быстро глаза девочек привыкли к полумраку и они увидели сидящего на полу дяденьку в белом халате и в белой же шапочке с красным крестом на ней. Дяденька встали и подошёл ближе к девочкам:

– Так вы люди? – удивлённо спросил он.
– Мы девочки. – с вызовом ответила Таня, которой дяденька в белом халате почему–то не понравился.
– Конечно, конечно же девочки, а как же иначе. – согласился дяденька. – Пойдёмте вон туда, – он указал куда-то в темноту, – там будет удобнее.
– А вы кто? – спросила Маша когда они уселись на охапку каких–то высушенных растений.
– Я, доктор Айболит. – ответил дяденька.
– Настоящий?! – воскликнула Таня, потому что мама читала ей сказу про доктора Айболита.
– Да, настоящий. – хоть и плохо было видно, но девочки увидели, как доктор Айболит кивнул головой. – Как вы себя чувствуете? – спросил он.
– Хорошо чувствуем. – ответила Маша и хотела ещё что–то сказать.
– Плохо! – перебила её Таня. – В подвале каком–то закрыли и толстяк этот маленький, противный такой, кричит постоянно.
– Понятно. – доктор Айболит погладил Таню по голове. Неожиданно для самой себя Таня перестала бояться и вообще успокоилась. – Этот толстый коротышка, разбойник Бармалей.
– Тот самый?! – воскликнула Маша.
– Тот самый. – опять кивнул доктор Айболит. – Маленький, злой и трусливый человечек, потому и разбойник. Вы его не бойтесь, она сам вас боится.
– Он нас обещал Карабасу–Барабасу в театр продать. А мы не хотим, мы домой хотим. Правда, Маша?! – и, словно в подтверждение тому, как им хочется домой, Таня начала пошмыгивать носом. – А мы где?
– В Африке. Успокойся, девочка. – доктор Айболит опять погладил Таню по голове. – Вернётесь вы домой, обязательно вернётесь. – и тут, словно вспомнив о чём то важном спросил. – А как вас, девочки, зовут?
– Маша…
– Таня…
– Великолепно, замечательно! – воскликнул доктор Айболит. – очень рад с вам познакомиться.
– Мы тоже. – вместе ответили Маша и Таня.
– Мы правда в Африке? – преспросила Маша.
– Правда. – кивнул доктор Айболит. – А разве вы не знаете, что я живу в Африке?
– Я знаю. – ответила Таня. – Мне мама про вас книжку читала.

***

Хоть в пещере и не было холодно Маша и Таня уселись около доктора Айболита: Таня слева, а Маша справа и прижались к нему, как будто так было теплее, а может безопаснее, или уютнее – не знаю, у них надо спрашивать. Да и полутьма пещеры вдруг стала не зловещей и пугающей, похожей на этого противного Бармалея, а какой–то таинственной и даже чуть–чуть волшебной.

– А Бармалей, он кто? – спросила Маша.
– Обыкновенный хулиган и дрянной мальчишка. – ответил доктор Айболит и чуть–чуть подумав, добавил. – Раньше был дрянным мальчишкой, а как только о нём написали книжку, так вообще, стал разбойником.
– А разве книжки про людей пишут, не придумывают? – удивилась Маша.
– Все книжки пишут о людях, зачем выдумывать? – еле слышно усмехнулся доктор Айболит и погладил Машу по голове. – Зачем кого–то выдумывать, если есть люди о которых можно и нужно написать книжки?
– И про вас книжку написали? – спросила Таня.
– И про меня.
– А про нас напишут? – набравшись смелости спросила Маша.
– Не знаю, может и напишут. – ответил доктор Айболит. – Знаю только одно, если вы будете хорошими, добрыми девочками, о вас напишут хорошую книгу, а если плохими и злыми, напишут злую книгу.
– Как про Бармалея? – спросила Таня
– Да, как про Бармалея.

Доктор Айболит немного помолчал, как будто бы решая, рассказывать девочкам о Бармалее или не надо, а после, видимо решив что стоит рассказать, начал:

– Бармалей, он здесь, в Африке родился, недалеко отсюда. Его отец был охотником, добывал шкуры диких зверей, а потом продавал их, тем и жили.
– Какой злой. – вздохнула Таня.
– К сожалению, девочки, для того, чтобы жить в мире людей не всегда приходится совершать только добрые поступки. – на этот раз вздохнул доктор Айболит.
– А в книжках? – спросила Маша.
– В книжках всё проще. Какими нас в книжках пропишут, добрыми или злыми, такие поступки мы и совершаем. Ладно, слушайте дальше…
Отец Бармалея мало того, что был охотником, невинных зверей убивал, он ещё был очень грубым человеком. Бывало вернётся с охоты, добычу в угол положит и первым делом сына зовёт. И зовёт не затем, чтобы гостинец какой дать, расспросить как дела, сын всё–таки, по голове погладить, а затем чтобы уши надрать.
– А что?! – воскликнули Маша и Таня.
– А ни за что. Так, на всякий случай. Оно было так потому, что отец был уверен, в его отсутствие маленький Бармалей обязательно не слушался матери и обязательно что–то набедокурил.

Поначалу Бармалей с охотой шёл к отцу, ребёнок всё–таки, думал и правда отец конфет принёс, слово доброе скажет. А потом понял и привык к тому, что кроме тумаков ждать от отца ничего не приходиться, и начал прятаться. А как лучше всего спрятаться? Лучше всего спрятаться – это на время нахождения отца дома сбежать куда нибудь, благо отец подолгу дома не задерживался.

А мать, та в противоположность мужу всё дозволяла и всё прощала Бармалею, любила очень. Вот и получилось, оказался Бармалей как бы между двух огней: доброго, ласкового и согревающего, и злого, готового сжечь дотла. Отсюда и характер такой у Бармалея получился: с одной стороны всего боящийся, а с другой, смелый, потому что всё дозволено и всё прощается.

– Так не бывает. – сказала Таня.
– Увы, Танечка, бывает. – вздохнул доктор Айболит. – Среди людей и не такое бывает.

Пока доктор Айболит рассказывал о Бармалее, что Маша, что Таня ну прямо искрутились на жёсткой подстилке – жёстко и неудобно. И Маша, а она и сама не знала почему, обратила внимание: за всё это время доктор Айболит даже не пошевелился. «Неужели ему удобно? – с сомнением подумала Маша. – Это наверное потому, что он из книжки. – решила она».

– Это уже когда Бармалей подрос его в книжку поместили. – продолжал доктор Айболит.
– Как это поместили? – удивилась Таня. – Разве так бывает?
– Бывает. – девочки скорее догадались, чем увидели, как улыбнулся доктор Айболит. – Сначала книжка об одном обо мне была написана, о том как я лечу людей и зверей, помогаю им, а потом, видимо автор познакомился с Бармалеем и видя какой он хулиган отправил его в мою книжку, дописал, наверное для того, чтобы я перевоспитал его. Конечно, точно я не знаю, давно это было.
– А что, в книжках всегда живут, не так как люди? – удивлённо спросила Маша.
– В некоторых да, а в некоторых герои  живут совсем недолго. – было слышно и чувствовалось, доктор Айболит говорит об этом с каким–то непонятным девочкам сожалением. – Всё зависит от того, читают книжку или забыли о ней. Если книжку читают, её герои продолжают жить. Если же о книжке забыли, её герои тоже живут, но живут тихо и никому незаметно, потому что ждут, когда кто–нибудь возьмёт их книжку и прочитает.

Потом доктор Айболит начал рассказывать о том, как Бармалей, когда появился в книжке, очень обрадовался, начал ещё больше безобразничать и, не иначе как от радости, наелся зелёных яблок. Конечно же доктор Айболит начал его лечить и лечить касторкой, это самое лучшее лекарство когда зелёных яблок объешься, правда очень невкусное. А Бармалей за то, что лекарство очень невкусное, вместо того, чтобы перевоспитываться, начал вести себя ещё хуже и в конце концов превратился в самого настоящего разбойника. Доктор Айболит хотел было рассказать, нет, не пожаловаться, а рассказать от том, как Бармалей подстраивал всякие пакости доктору Айболиту и вообще всем жителям Африки, но взглянув на девочек, замолчал, девочки мирно спали.