Вороной Лир, фыркая, тянул морду к кому-то, скрытому высокой травой. Раймон ускорил шаг и остановился, будто споткнувшись. Ивэн лежала на спине; метательный нож с широким лезвием вошел в ее грудь почти по самую рукоять. Нахлынули усталость и горечь. И хотя разум твердил, что на войне смерть стоит за плечом у всех них, но... Он должен был предвидеть и такой вариант. Должен! Сьера Ивэн оказалась прозорливее его, задержавшись на этом берегу. Он присел рядом с девушкой, прижал указательный и средний пальцы к ее шее. Нехорошо щемило сердце. Стерен подошел ближе, взял под уздцы коня.
— Я хочу похоронить сьеру Ивэн, — пробормотал Оденар, глядя в ее застывшее, поразительно умиротворенное лицо.
— Кого? — недоуменно переспросил Стерен.
Оденар не ответил, и сержант сокрушенно покачал головой:
— Вон оно как, значится. Совсем молодюсенькая...
— Стерен, ты вроде не болтлив был, вот и держи язык за зубами.
— Есть, сьер капитан. А нож приметный.
Оденар перевел взгляд на костяную рукоять, покрытую восьмиугольниками и зигзагами, затем взялся за рукоять и выдернул нож. На покрытом запекшейся кровью лезвии были различимы те же знаки, насеченные черным бриеннским серебром.
— Приметный, — Раймон жестко усмехнулся: — Как знать, вдруг сыщется владелец. Тогда можно будет и пропажу... вернуть, — осторожно, словно боясь разбудить, он снял с Ивэн офицерский шарф и, завернув в него нож, убрал в карман куртки.
Срежант поскреб в затылке:
— Могилу прикажете рыть?
— Нет, — сказал Оденар и поднялся, держа девушку на руках. — В целле храма.
Вдвоем со Стереном они спустили тело девушки по узким ступенькам, и Оденар уложил ее в саркофаг.
— Да будет легок ваш путь по Звездному мосту, сьера Ивэн, — прошептал он, касаясь ее волос.
Затем они подняли тяжеленную крышку и накрыли саркофаг.
Когда оба вышли из храма, сборы уже заканчивались. Не было никакой возможности выкопать в каменистой земле могилу. Погибших сложили у подножия холма и завалили камнями, выпавшими из кладки, и булыжниками с берега ручья, чтобы затруднить доступ хищникам. Раненых взвалили в седла. Стерен подвел было капитану Лира, но тот мотнул головой и свистом подозвал Дрого.
...Стервятники, привлеченные запахом крови и смерти, кружили в небе над маленькой, затерянной в Армории долиной. Люди оставили место сражения, и птицы спускались ниже, прыгали по земле, примеряясь к конским тушам, однако вышедший из леса человек в жреческой хламиде заставил их с недовольным клекотом вновь взмыть в воздух. Впрочем, ненадолго. Жрец шел медленно, опираясь на посох, и явно не мог представлять для них угрозу. Он задержался на миг возле импровизированного кургана, а после, тяжело переводя дух, поднялся к развалинам храма. У зияющего в полу лаза он оставил посох и, подобрав полы хламиды, осторожно спустился вниз. Качая головой, оглядел саркофаг, затем положил руку на крышку. Если бы кто-то мог заглянуть в этот миг в целлу, то ему бы показалось, что из-под пальцев жреца разлилось голубоватое свечение. А может, то была странная игра бликов драгоценного фосфорита. Постояв немного, жрец с кряхтением и неразборчивыми жалобами выбрался из целлы и покинул храм. Спустившись с холма, он направился вниз по течению ручья и вскоре исчез в зарослях.
Сурово(
