службу Шарк тащит на себе. Шарк демонстративно держался особняком, всячески подчеркивая свою независимость. И только зимой в сильные морозы ночевал в будке.
Тот январский воскресный день, о котором пойдет речь, прошел спокойно. Это были дни зимних школьных каникул. После обязательной дневной тренировки, юные спортсмены занимались кто чем. Кто играл в хоккей на льду залива, кто катался на самодельном буере, а большая часть спортсменов занималась ремонтом лодок, и подготовкой к следующему сезону. Несколько ребят из парусной секции увлеклись ремонтом, не заметив, как стемнело, да, они собственно, и не торопились. Впереди было еще три дня каникул. Наконец, закончив работу, яхтсмены собрались домой. Шарк вызвался сопровождать. Было довольно поздно, около десяти вечера. Эмма спала в своей будке и никуда идти не хотела. Неожиданно компанию Шарку составил Фоксик. Он надеялся развлечься в дороге.
Путь к автобусу прошел без приключений. Только Фоксик путался под ногами, пытаясь создать какую-нибудь игровую ситуацию.
Шарк, как всегда, подождал, пока дети сядут в автобус, и только потом тронулся в обратный путь. Но, не пройдя и пятидесяти метров в направлении станции, собаки увидели здоровенного мужика. Он стоял посереди расчищенной от снега широкой пешеходной тропинки и смотрел в их сторону. В правой руке мужик держал увесистую палку. Угрожающая поза незнакомца не вызывала ни каких сомнений.
«Это нарушитель!» подсказал Шарку голос отца. Нарушитель чего было уже не важно. Главное, что порядок на этой территории устанавливает и поддерживает он – Шарк. И никто грозить ему палкой не имеет право!
Огромная толстая палка, похожая на бейсбольную биту, была угрожающе отведена назад. «Обезоружить!» - голос отца звучал четко и однозначно. Что-то пыталась подсказать мать, но Шарк и слушать её не стал. Он давно искал случай для героической схватки, и теперь, когда сама судьба послала ему врага, никого, в том числе и мать, Шарк слушать не собирался. Зубы Шарка оскалились, шерсть встала дыбом, и после нескольких шагов он прыгнул на нарушителя.
Нарушитель прекрасно знал собачьи повадки и все рассчитал точно. Удар палки пришелся Шарку в голову, чуть выше левого глаза. Удар был очень сильным, таким сильным, что пёс отлетел в сторону и, даже на некоторое время потерял ориентацию. Нарушитель рассчитывал покончить дело одним ударом, но Шарк оказался крепче. Уже через секунду Шарк стоял на ногах. Шкура над левым глазом лопнула и оттуда сочилась кровь. Не замечая боли, он стал готовиться ко второму броску.
Фоксик, еще до начала схватки, проскочив между ног мужика, бросился на водную станцию и, заливаясь тревожным лаем, стал звать на помощь. Готовясь ко второму прыжку, Шарк решил изменить тактику. Если сразу обезоружить не удается, то противника надо обездвижить, то есть прокусить ногу, и уже потом, лишив его маневренности, обезоружить. Тщательно подготовившись, после нескольких ложных попыток, Шарк кинулся вперед. Когда его страшные клыки, рванув штаны нарушителя, почти достигли цели, Шарк получил второй удар палкой, теперь уже по левой передней лапе. Кость в лапе хрустнула, и силой удара его опять отбросило в сторону.
Левый глаз заливало кровью, а теперь еще сломана лапа. Нарушитель по-прежнему стоял на дороге, хотя штанина его правой ноги окрасилась в красный цвет. Шарк и не думал отступать. Он столько лет был хозяином этой дороги, и никому ничего отдавать не собирался! Хотя мать советовала быть благоразумнее и, пока еще есть силы, покинуть поле битвы.
Шарк с трудом встал на лапы.
Тревожный и заливистый лай Фоксика Эмма и Кузьмич услышали почти одновременно. Трудно сказать, как собаки общаются друг с другом, но Эмма поняла - Шарк в беде. А не будет Шарка, то всё её привилегированное положение на берегу закончится в один миг. Ей никогда не отбиться от стаи озлобленных, больных всякой заразой кобелей, а главное закончится вкусная и обильная пища в миске Шарка. И вообще, у неё больше не будет такого надежного и сильного друга, к которому она давно привыкла!
Вряд ли, собакам дано так точно по пунктам рассчитать плохие последствия, того или иного события, но весь негатив, который возникнет, если не спасти вожака, стая чувствует не хуже нас с вами. Эмма, не теряя ни секунды, выскочила из будки. Меланхолия и скука моментально покинули её и она, что есть силы, кинулась на помощь Шарку. Кузьмич, заметив в свете ночного фонаря метнувшуюся через забор тень Эммы, также торопливо засеменил в сторону дороги. Фоксик ликовал! Он добился своего, друзья шли на помощь.
Тем временем Шарк тщательно готовился к последнему в своей жизни прыжку. Он сознательно не замечал острую боль в передней лапе и кровоточащую над глазом рану. Теперь отец советовал ему прыгать прямо на горло нарушителя. Сил оставалось все меньше, тянуть с прыжком было нельзя. В последний момент, когда Шарк уже готов был прыгать, вдруг из темноты выскочила Эмма. Она тихо подкралась к мужику сзади, и не раздумывая, схватила зубами кисть руки, в которой тот держал свою убийственную палку. На миг нарушитель отвлекся, но Шарку этого было достаточно. Ничего не видя, кроме горла противника, Шарк бросился вперед.
Нарушитель тихо лежал на снегу, боясь пошевелиться. Горячее дыхание и острые клыки Шарка на горле практически парализовали его волю. Шарку ничего не стоило сжать пасть и перекусить ненавистное ему горло, как делали его далекие предки. Но … жизнь человека для служебной собаки его класса – табу. Десятки поколений восточно-европейских овчарок учили только задержать, обезоружить, отогнать или просто напугать, но, ни в коем случае не убивать человека.
Эмма лежала на снегу, продолжая держать в пасти правую руку нарушителя. Она смотрела на Шарка, ожидая от вожака, команды, что делать дальше. А что дальше? Они свою работу сделали – нарушитель задержан. Теперь по всем канонам службы должен придти проводник и решить судьбу задержанного.
Уличный фонарь со стороны автобусной остановки тускло освещал поле битвы и часть дороги на станцию. Собаки продолжали неподвижно лежать. Пауза затягивалась. Раны Шарка все сильнее давали о себе знать, но он не решался отпустить горло. Если он встанет, то Эмма тоже выпустит руку нарушителя. А третьего удара ему не пережить. Отец и мать, чьими генетическими подсказками он постоянно пользовался – молчали. Видимо, в их служебной жизни такого не было. Даже Фоксик сидел необычно тихо, и заворожено смотрел на командную работу своих «старших товарищей».
Наконец, один оставшийся в строю глаз Шарка, различил на дороге ковыляющую походку Кузьмича. Кузьмич быстро оценил ситуацию. Первое, что он сделал – взял палку и зашвырнул её подальше в сугробы. Затем сказал «Фу» и «Ко мне». Обе собаки с огромным облегчением выполнили команды.
Мужик продолжал лежать. От страха он потерял сознание. Кузьмич резкими движениями похлопал по его щекам, а когда незнакомец пришел в себя, помог встать.
- Ай-я-яй, гражданин! Захотели шапочку из собачки сшить? Стыдно, должно быть! Ведь не молоды уже, а все ветер в голове. Эх, повезло тебе, дуралей, что у этих собак в роду никаких примесей доберманов или ротвейлеров нет, а то бы давно ангелам анекдоты рассказывал.
Мужик, молча, не обращая внимания на причитания Кузьмича, поднял шапку, и, пошатываясь, медленно побрел в сторону новостроек.
Только теперь, когда Шарк до конца выполнил свой долг, и нарушитель был изгнан, он расслабился и ощутил сильнейшую боль в поломанной лапе и разбитой голове. Впервые в жизни он жалобно заскулил, и обессиленный, лег на снег. Состояние Шарка было крайне тяжелым. Кузьмич, несмотря на мороз, снял с себя рабочий бушлат, помог Шарку лечь на него, и, привязав к бушлату брючный ремень, потащил собаку на станцию. Вся компания тронулась в обратный путь. По дороге Эмма, жалея Шарка и желая хоть как-то облегчить страдания вожака, лизала его раны. На станции Кузьмич вызвал скорую ветеринарную помощь, и Шарку сделали все необходимое.
Только через месяц Шарк окончательно поправился и перестал хромать. Теперь он не считал себя Альфой, лидерство в тандеме с Кузьмичом он навеки отдал Кузьмичу. Более того, во время дежурства Кузьмича Шарк не отходил от него не на шаг, а если тот заходил в какой-нибудь эллинг или мастерскую, то ложился у порога и покорно ждал, когда Кузьмич выйдет. Теперь без лишней надобности Шарк вообще с территории станции далеко не отлучался, разве что навестить Эмму.
Иногда Кузьмич по несколько суток отсутствовал. Тогда Шарк большую часть времени лежал у развилки дорог и смотрел в сторону автобусной остановки. Но стоило вдали показаться знакомой фигуре с прихрамывающей походкой, то радости Шарка не было предела.
