Дмитрий Медведев подошел к моему столику и вежливо, как-то даже робко, поинтересовался:
— Можно?
Я молча кивнул, не глядя в его сторону. Не хватало мне еще собеседников. Даже если ты и президент – иди себе мимо: сядь за свободный столик, их полно кругом!..
Он уселся, причем, уселся не размашисто и уверенно, а деликатно, вроде как присел, на краешек стула, неторопливо отхлебнул кофе, и устремил свой задумчивый взгляд куда-то вдаль. Я машинально проследил за ним, и ничего интересного не нашел: обыкновенная улица, полно машин, копоть, смрад, шум…
— Да, — сказал он, не глядя на меня, — мне тоже не нравится такой пейзаж,
но что поделаешь: урбанизация. С радостью поселился бы на отдаленном хуторе.
Интересно! Мысли он читает, что ли?
— Мне нет дела до пейзажей! — отрывисто бросил я.
— И все же, вам это неприятно.
Вот прицепился!.. Я промолчал, не желая продолжать этот ничего не значащий разговор, он замолчал тоже, и счел за лучшее заняться своим кофе. Странно, что он один. А где же доблестные хлопцы из охраны?.. Наверное, ходят по проспекту взад-вперед, создают видимость толпы. Мне захотелось его уязвить.
— А кто же вам мешает… на хуторе поселиться?
— Как – кто?.. А работа? Я же, как-никак, президент.
— Ну и что?.. Вон, какой-то римский император, не помню его имени, удалился
в деревню, и на все просьбы вернуться в Рим, отвечал: «Если бы вы видели – какую я вырастил капусту!»
— Хотите сказать, что в государстве и без меня все идет, как надо? — в его
голосе послышалась легкая обида.
— Ну, что вы!.. Вовсе нет.
Он помолчал немного и вздохнул.
— Да, вы, пожалуй, правы… Здесь и без меня все будет идти своим чередом.
Так же, как и восход и закат солнца не под силу изменить никаким президентам… Увы!
Ого!.. Так, он еще и философ!.. Я ничего не ответил, пусть себе философствует. Он отхлебнул кофе и сказал задумчиво, ни к кому не обращаясь:
— Вот вы говорите: президент!.. А нам, президентам, думаете легко? Одни
считают, что мы всемогущи, другие – наоборот: что мы, по сути, бездельники, только присутствуем на встречах, да перед фотографами позируем, а все дела вершат другие…
— А это не так?
— Нет, не так!.. Мы много работаем, очень много?..
— Вот только результаты вашего труда равны если и не нулю, то где-то близко.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, например, широко растиражированную средствами массовой
информации борьбу с коррупцией.
Он вздохнул.
— С коррупцией бороться не просто. Очень не просто! Это вам только та
кажется: захотел президент – и мгновенно коррупции нанесен смертельный удар, от которого она уже никогда не сможет оправиться. На самом деле, это очень сложная задача, и не всякому она по плечу. Вы видите только вершину айсберга…
— Но ведь другие сумели ее одолеть?.. В Грузии, например…
— Ну-у, в Грузии!.. Вы судите по сообщениям оппозиционной прессы, а как у
них там на самом деле – не знает никто.
— Отчего же – не знает? Люди ездят в Грузию, рассказывают. С чего бы им
врать?.. Или вот: Украина. Президент Ющенко разогнал автоинспекцию, и - вы не поверите! – такая благодать наступила на дорогах. И ни одного ДТП!.. Сам видел, ездил в том году в Украину.
— Так уж и ни одного? — недоверчиво покосился на меня Медведев
— Честное слово!.. Проехал Украину вдоль и поперек, и ни одного ДТП не
видел.
—Может быть… — неохотно согласился Медведев. — Но то, что хорошо для Грузии, или Украины, неприемлемо для нас.
— Так, может, тогда проще ее легализовать, коррупцию-то? Взяточники будут налог платить в казну – все польза!.. Хотя, она и так давно уже легализована. Налогов только не платят. Вот, например, милиция. До сих пор у руля МВД этот генерал… фамилия такая еще, татарская. Ведь при нем органы правопорядка превратились совершенно уже в криминальную структуру, а вам и дела нет. Это как же надо еще скомпрометировать милицию, чтобы ее главу отправить в отставку?.. Дня нет, чтобы по телевизору, или в газетах, не склоняли милиционеров: то где-то пьяный полковник задавил несколько человек; то банда, руководимая милиционером, совершила десятки убийств и грабежей; то милиционеры замешаны в изнасилованиях; то пьяный майор вышел в универсам, пострелять, и угрохал несколько человек!.. Ну, как еще надо скомпрометировать эти… «органы»? Что еще должны сделать милиционеры, чтобы генерала уволили? Кремль, что ли, приступом взять?
— С милицией не так все просто, как вам кажется…
— То есть, у вас руки коротки – так, что ли, вы хотели сказать?
— Примерно так.
— Ну, хорошо, а взять судей!.. Ведь среди них только ленивый не берет! И
берут в открытую, не стесняясь! Посмотрите, какие приговоры выносят – ухохочетесь! Посмотришь иной приговор – и слепому видно, что судью как следует простимулировали. Ну, как можно оценить такой, к примеру, приговор, когда девицу, задавившую инспектора ДПС, осудили на четыре года колонии-поселения?.. Ладно бы, она задавила простого обывателя, а то слугу государева, да еще и будучи в нетрезвом виде – и четыре года колонии-поселения! Или недавнее дело, когда педофила, насиловавшего малолетнюю девочку, осудили на пять лет условно, руководствуясь тем, что у него, мол, отличные характеристики, есть семья и прописка в Питере?.. И скажите мне, что судья не взял?
— Здесь тоже не все так просто…
— То есть, ваши руки коротки и здесь?.. С кем же вы, в таком случае,
боретесь? С какими взяточниками? С нами, взятки дающими?.. Со мной?
Он промолчал, из чего я сделал вывод, что со мной согласен. Замолчал и я. Кофе давно был выпит, и тягостная тишина нависла над столиком. Медведев машинально крутил кофейную чашечку, и звон от ее соприкосновения с блюдцем действовал мне на нервы. Вот еще… крутит тут!
— А вот вы… — снова начал он попытку завязать разговор, — вот вы… как
себя ведете при встрече с вымогателем?
— Ну-у, я-то с ними редко встречаюсь. Не того полета птица!.. Разве, с
инспектором на дороге.
— Хотя бы и с инспектором, — оживился он, — как вы поступаете?
— Вы не поверите! До недавнего времени я им не платил. Во-первых, хорошо
ориентируюсь в Правилах, во-вторых, не платил – и все! Составляйте, говорю, протокол, собирайте доказательства.
— И что?.. Помогало?
— Представьте – да! Инспектор видел, что его не боятся, что я знаю правила,
что я готов отстаивать свои права. Как правило, с такими они предпочитали не связываться. А нынче ситуация изменилась. Теперь ничего не докажешь: знаешь правила, не знаешь – итог один: либо платишь на месте, либо задержит удостоверение, и заплатишь втрое больше. Это к слову о вашей борьбе с коррупцией.
— А почему так? Что изменилось?
— Трудно сказать что-либо конкретное, но я давно заметил: как только
наверху начинают с чем-то бороться, внизу это что-то возрастает в разы. Так было с пьянством, так было с привилегиями, так и с коррупцией. Как только вы объявили о начале борьбы, так коррупция эта выросла на порядок. Сегодня не берет разве что ленивый!..
Он снова вздохнул.
— Вам легко рассуждать… А были бы на моем месте…
— А чем ваше место такое особенное?
— Ну-у… За всем не усмотришь, народу-то… сто сорок миллионов! А
помощники у меня… – он сделал неопределенный жест рукой.
— А что – помощники? — я не на шутку разошелся и говорил уже неприлично
громко. — Разогнать их, да набрать других! И вся недолга!
— Набрать других!.. Легко сказать. Вот вы бы пошли?
— В помощники?.. Я?.. Почему нет! Пошел бы.
— И через месяц-другой стали бы точно таким, как эти.
— Почему это?
— Система такая. Всех перемалывает.
— Вот, все ее клянут, эту систему, а она жива! Все ее клянут, а она – жива!
Возьмите, да измените ее, систему эту, кто мешает!
Он снова вздохнул и замолчал, как мне показалось, несколько обижено. Я уже корил себя за несдержанность. И дернул же черт!.. Все же – президент. Да и человек, судя по всему, хороший, не обижается. Другой бы уже давно меня раскатал!..
— Неужели все так плохо? — в его голосе послышались нотки отчаянья.
— Ну, зачем же! Не все, и не так уж и плохо, — я был великодушен. — Но
надо, чтобы было лучше!
— Мы вот нанотехнологии внедряем. Все для улучшения жизни наших людей.
Я невольно усмехнулся.
— Вы, с вашими нанотехнологиями, напоминаете мне одного
государственного деятеля прошлых лет. Кукурузу внедрял… Вы извините, но вас так и называют в народе – кукурузником!
— Неужели?
— Да, представьте.
— Ну, что ж… — он обиженно вздохнул. — Такова судьба всех правителей.
Еще Годунов жаловался на неблагодарных подданых. Он им житницы отворил в голодные дни, а они…
— Знаете, житницы тоже можно по-разному отворять. Житницы-то он отворил,
а перекупщики мигом перехватили все, и так взвинтили цены – мама, не горюй!
— Н-да… Вот видите: управлять государством не просто. Тут тебе и
экономика, и политика, и соседи, и терроризм…, попробуйте совладать.
— Ха! Терроризм!.. Почему же в других странах нет терроризма? Например, в
Беларуси?.. Лукашенко не нравится Западу, он диктатор, он самодержец, а терроризма – нет! Уж, там-то хватает недовольных.
— Ну, вот в Англии, есть же?.. — в его голосе послышалась слабая надежда,
но я был неумолим.
— В Англии терроризм угоден государству, оттого и есть.
— Вы хотите сказать, что терроризм в России угоден государству? —
покосился на меня Медведев.
— Вот именно!
— Ну, это уже… знаете!..
Он отставил пустую чашку, резко встал и, не прощаясь, вышел прочь. Мне стало не по себе. Ну, вот, обидел человека!.. Ни за что, ни про что. Говорили мне, давно говорили: язык мой – враг мой!.. Я досадливо отвернулся и устремил невидящий взгляд на улицу.
Вдруг на плечо мое легла тяжелая рука. Я вздрогнул и съежился: началось! Надо было язык распускать!
Я поднял глаза, ожидая увидеть квадратную физиономию «вертухая», и обомлел от неожиданности: передо мной стоял Медведев. Откуда он взялся, он же ушел? Я сам видел, как он прошел мимо столиков и удалился по улице!..
Он наклонился ко мне и потряс за плечо.
— Хватит спать, Серега!
Я вздрогнул и оглянулся: откуда он знает, что я - Серега? Почему – спать? И почему он так фамильярно со мной?
Столики куда-то исчезли, я полулежал на сидении, свесив голову на дверку, прильнув к холодному стеклу. Черт возьми!.. Приснилось!
Я потянулся до хруста в суставах, уселся поравнее, и повернул ключ зажигания. Немецкий дизель отозвался уверенным рокотом. Я неспешно вырулил со стоянки, прибавил «газу», и машина, набирая скорость, уверенно понеслась по шоссе навстречу восходящему кроваво-красному солнцу.