На страже капитала

                                                                /юмористический рассказ/

   И что вы себе думаете?  Стал, таки, мой Колян депутатом думы! Без папеньки, конечно, не обошлось.  Он подключил все свои связи; пробежался по кнопочкам айпада с изображением на обратной стороне, кем-то недоеденного яблока; потянул, за какие надо рычажки: - прямые, кривые, и угрожающе изогнутые; кому-то отстегнул зеленые; кто-то заглянул в ствол пистолета, и ему очень не понравилась черная пропасть, “приветливо” глянувшая на него, из потусторонней жизни; и в результате всех этих действий Колян, - на выборах из кандидатов, мухой превратился в слугу народа.
  И домой радостный прибегает, как самовар весь сияет, стрелой мимо пробежал, перед зеркалом встал, голову вежливо наклонил и как памятник застыл…
Что-то хочет сказать и не может. Наконец, в коробке его черепной, что-то щелкнуло, и он торжественно говорит себе в зеркало: - Поздравляю вас, Николой…. 
И опять застыл – отчество свое забыл! 
    Ну, да, - всю жизнь был Колян Чумовой, а тут вдруг понадобилось… Стоит, мучается. Ну, я ему и выдала экспертоном, нет, этим, как его там…? О, - эскортоном! Нет, опять не то. Эскорт, это когда быки меня Коляна на тусовку сопровождают. Эксперт? - Никаким боком сюда, совсем не клеится. Вощим, выдала я ему сразу, и стихами: - “Мысли, Колян, у тебя, как потуги, но проскочил ты в народные слуги; работай, Коляша, – там много таких, совсем не желанных, но очень… – ту... - очень других,  - поспешно исправилась я, и дипломатично добавляю, - и не очень спортивных”. И мысленно покрутила пальчиком у виска.
   - А, я, - спрашивает, - очень, или не очень спортивный?
   -Ты у меня, Коляня, - говорю, -  очень такой, что мне за счастье – идти за тобой! – лозунгом ответила я, а Колян расплылся в счастливой улыбке, - "Атас, народ! - думаю, - Этот тебе наработает"!
   Нет, ну, это третий вопрос, - а как вам мои перлы в стихах? Ваще-то, сильно я сама себе удивляюсь: чего это я до сих пор не публицистируюсь в журнальчиках, газеточках и книжицах?! Надо срочно подключать Коляна – он, теперь слуга? Слуга. Вот, - пусть и служит. Я, ведь, тоже из народа, к тому же вполне читабельна, даже Колян мой почерк свободно разбирает, а значит, могу быть и печетабельна. Чем я хуже Дашки Донцовой, Сашки Марининой, да и Рубальской тоже? Мне Колян такого порассказал, что если все это описать, то от зависти: у Дашки эмаль от зубов поотскакивает, Рубальская – потеряет накладные веки, и от стыда дернет в монастырь, а Сашка, - сама себя в рядовые менты разжалует, и побежит, задрав подол, за жезлом, чтобы машины останавливать – жить-то на, что-то надо будет.
   Но Колян, став депутатом, сильно изменился. Так сильно, что стал он до неприличия ерундированный, до омерзения важный, и до противности вальяжный. Премьер был такой же был у нас однажды! Такой же важный, и такой же вальяжный. Говорил, при очередной неудаче, в государственных делах, что “хотели, как лучше, а полечилось, как всегда”!
 Так вот, Колян стал таким же! И тоже вступил в СПС. Что такое СПС? Это Союз Потерявших Совесть, или Продавших Совесть, а может Пропивших ее… вместе с этим, который “Понимашь ли”. Тот, правда, совсем не пил… из малой посуды - дела-то государственные – огромадные! Вот и посуда для пития должна была быть большая, никак не меньше ушата.
  Вощим, вступил, да и вступил. Чем бы, дитя не тешилось, лишь бы нитки… газопроводные не грызло. А то в Уренгое подростки, таки, перегрызли газопровод, так там такое было! Но, что интересно, – никого не убило током и не облило мазутом!
  Ладно, не буду больше демонстрировать я свою ерундицию, а перейдем ближе к телу. Кстати, тела моя красивая и гладкая, и к тому, вся в фишках и точках, так что Пугачиха, со своим Максом Воронкиным, или Сорокиным, или, как там его?..  Пусть не очень то и задаются этими своими фишками и точками, потому что и мне с Коляном, есть, что показать, да и спеть, если что, тоже. Если мы с ним, споем за “Владимирский централ”, то им придется отдыхать долго, и не дешево. Так, что пусть себе поют, пока мы не вздумали заняться вокалом.  – Блин! Колян, занялся,  вдруг, бокалом! Нет, ну, ты посмотри, что делается?! Опять – стишата!
    Так вот, стала я у Коляна, кем-то, вроде личного секретаря. Помогаю, как могу! Вот, - недавно присоветовала я ему купить мне брульянтик. И он выбрал! Щедрый он у меня на подарки! Выбрал, зараза! В три карата!
     - Я те, че, - говорю, - девушка одного из ВИА “Премьер министр”?!  Это у них подруги, с глазами в три карата. Ты посмотри на мои, они же, на все сто тянут! Так что, бери для своей любимой, - этот! - И показываю на самый большой.  А он, – нет, - представляешь, какая зануда?!  - Взвесить бы, - говорит, - надо.
    - Че взвешивать будем? – спрашиваю.
   Помялся, как-то неловко…, - Да, буркала, - говорит, - твои бы взвесить бы надо… Ну, чтобы точно знать, сколько в них каратов.
   Мне чуть дурно не стало! – Это у меня буркала?!  Надо же надо такое придумать!
Много чего интересного я ему насоветовала: куда отправить меня отдыхать; какую железяку, в смысле машинешку, мне лучше купить к новому костюму; какая яхта лучше подойдет к моему кулону; ну, и так далее, и в том же духе, и в том же ухе, и родинка уселась у пирсинга на брюхе. – Ну вот, опять стихи! Откуда, только, что берется?!
   Но на страже семейного капитала и его приумножения, да и капитала друзей – ваще, бдю очень строго...
   Звонит друг Коляна, - Саша Заклемонный? Ну, очень большой авторитет! Четыре ходки, два побега… Почему Заклемонный? Он, как примет на грудь - начинает петь свою любимую: “Вставай проклятьем заклейменный…” Ну, а кто-то из кавказской обслуги пропел: Заклемонный, - ну, и поехало…
Да, звонит, значит, Саша и кисло так сообщает, что надо бы перетереть, кое-что…
    Приезжай, - говорю, - перетереть, это нам как два пальца об аспект научных изысканий. Господи, до чего же я ерундированная! Даже, самой неловко.
    Приезжает Сантер и ведет такой базар: - Стать, - мол, - хочу я шейхом арабским.
    -Это как, - спрашиваю, - гаремчик, что ли, завести решил? Блажишь, - говорю, - Санек, ой, блажишь. У тебя, ведь, и так, тать ты божий, курочек топтать; не перетоптать. Зачем тебе лишние расходы?
   - Да нет, - говорит, - решил я, как шейхи арабские, которые нефтяные, раздать людишкам по сто штук баксов.
   Мне, как будто кипяченным глинтвейном в лицо плеснули.
    - Ты че, Сантер, ох-хванарел? Или абсента “Тунель” обпился”?
    - Абсент, - отвечает, -  пил, но не в тунеле, а че, там лучше идет? Надо будет попробовать. Понимаешь, поклялся я ему, - показывает пальцем в небо, - что если в живых останусь – все нажитое в трудах тяжких, отдам бедному народу. Видишь – жив, - теперь за базар отвечать надо.
     - И, что же это случилось, что пришлось тебе, такие серьезные заявы выставлять?
     - Да решил, как-то на самолетике своем покататься, а он возьми и забарахли в воздухе, начал падать. Такой шум, грохот от этого получился, что я решил, что приближаюсь к преисподней, и пришлось взмолиться. Как вспомню, так заикаться начинаю.
    -Так че, - говорю, - был шум и грохот? Тогда, Санек, все путем! Мысли свои о благотворительности засунь, куда-нибудь, подальше, и не вытаскивай их подольше – перебьются твои бедные.
   - Это чего ж так?
   - А, так. Мотор ревел? Ревел… - И выдаю ему экспортом, или как там?.. Вощим, выдаю: - Мотор ревел и хвост скрипел, Сантер наш в ужасе молился, в молитвах к Богу преуспел, – живым, зараза приземлился.
Санька засобирался, было, разобидеться, - Чего это, мол, я сразу и зараза, да ты мне за базар ответишь…
   - Успокойся, - говорю, это я так для рихмы и размеру. Ничегошеньки он, - и тоже пальцем в небо, - не расслышал, потому, как старенький. Поставь ты ему пару, тройку церквушек, часовенок каких-никаких, и совесть твоя на место вернется. Господи, прости меня грешную! Грех, Сантер, из-за тебя грех на душу беру. Ну что, убедила?
   -  Да убедить то убедила, а все равно совестно как-то. Опять же, слышала, небось, кое-кого в воздуся взрывом подняли, а кое до кого, - поклялись добраться.
   Ах, вон оно что, - думаю, - бояться стал Сантерище, бояться стал Гаргонище, бояться стал отчаянный великий Заклемонище! А, то, видите ли, совесть у него заговорила!
    - Ну и потом, если не раздам, все равно без хрустов останусь – Люська с сыном все равно, все проматают, или утопят. Нет, - ты представляешь!?  Три кейса с баксами утопить! Корабликов из них наделали – корабелы долбаные! А потом в пруду затопили! – “Мы американский флот бомбили!” – патриоты хреновы! Как тебе? Такую стрельбу устроили, что понаехали, и ФСБ, и ГРУ, и скорую помощь черт принес, и ментуру… А потом еще и сушили их целый день! Три коробки прищепок пришлось покупать.
    - Повязали родимых?
    - Нет, посмотрели, что моя жена с ребенком отдыхают и свалили. Правда, скорая раненых из обслуги прихватила.
    -Так они что, по обслуге палили?
    - Говорю же, что по кораблям, что из валюты сделали. А обслуга рядом с кораблями плыла, попутный ветер губами изображала. Вот такие вот дела. Слушай, - ты у нас краля - умная, подскажи, как мне от Люськи избавиться?  Разорит, ведь, навсегда и начисто!
    - Чтоб у меня всю жизнь такое горе было! Фигня какая! Купи ей “Ферари” – машина скоростная, на вираже не справиться с управлением, и… - выдала опять ему этим… Вощим, сразу и в рифму: “Елы, палы, “Ферари” разбита, Гаргона рыдает – горем убита – В “ферарюшке” этой Люська лежит, - Сантера теперь - не разорит!”.
    - Да есть у нее “Ферари” - гоняет, что твой Шумахер.
    - Купи “Ягуара”, тот еще мощнее – точно, -  с дороги слетит.
    - Ягуара, говоришь? А че, это мысля!  Надо попробовать.
    - Вот, вот, попробуй. А то сразу в шейхи арабские! Ишь чего учудил, бедным раздать! Скажи об этом Ксюхе Собчак, так она, от возмушения, из шоколада мигом выпрыгнет и три дня материться по телеку будет!
……………………………………………………………………………………….
   Через некоторое время звонит Кин Конгище, звонит Гаргонище, трехглавое драконище, свирепый Заклемонище.
    - Привет, старуха! – ревет счастливым басом, провалившийся в шейхи абитурьент, - приглашаю тебя с Коляном в твой любимый кабачок!
    - По какому случаю торжество?
    - По случаю кончины, преждевременно покинувшей нас, любимейшей и прекраснейшей, почившей в бозе - Люськи.
    - “Ягуар”? – спрашиваю, намекая на свою сопричастность к этому торжественному событию, и на полагающееся мне, по этому случаю, вознаграждение.
    - Он самый! Сработал, то, что надо! – В полном восторге вопит Заклемонище.
    - И, конечно же, как я говорила, на вираже?
    - На каком вираже?! На втором этаже! Как только вошел в спальню, так сразу прыгнул и слопал! Прыжок был, скажу я тебе, - фантастический! Я, ему милашке, клетку золотую сообразил, он у меня, теперь, есть и пить из золотой чашки будет!.. 
    Вот это поворот! – Подумала я, – Надо срочно, кое-что переиграть. Мне, тут, как-то, совсем недавно, одна идейка пришла…. Попросила я Коляна купить мне немецкий танк, “Леопард” называется,  а че? Кто-то в шоколадах купается; и ни че, а мне, чуть че, так сразу, и - че? Че, уже и на танке покататься нельзя? Очень, уж, как-то непонятно, воспринял наш славный депутат эту затею, - как бы чего не вышло?! До чего хорошего, мой ненаглядный, конечно, недопрет, а тут, на примере Заклемонного, и сообразить может.