мучила, однако Робин Гудом я себя не чувствовал. Всё бы было ничего, но неизбывная тоска по Джине подтачивала моё сердце. Эта вечная боль в душе не покидала ни на минуту. Иногда выплёскивал свою тоску Бьянке. Девчонка выслушивала меня, молча стиснув зубы.
Однажды она сама пришла ко мне в постель. Я не возражал. Со временем привязался к ней, привык. Странное чувство не покидало меня: что-то было не так – я относился к Бьянке как к сестре, о сестре же были совсем другие мысли. И от этих греховных мыслей никакая молитва не могла освободить меня.
Шли годы. Приезжая в новый город, я всё надеялся в толпе увидеть Джину. И вот однажды…
Мы с Бьянкой «работали» на Венецианском карнавале. Это двенадцать дней напряжения, когда из полумиллиона туристов, глазеющих на шествие прекрасных коломбин, на танцы и фейерверки, нужно было вычислить именно тех, кто беспечно относился к своим сумочкам и бумажникам. На десятый день Бьянка сказала:
- Паоло, мы, кажется, уже сорвали неплохой куш. Давай остановимся. Я хочу побыть простой туристкой, хочу увидеть карнавал, а не сумочки. Меня от них тошнит. За всё время даже города не видели.
- Давай, Бьянка, - легко согласился я. – Как ты смотришь, чтобы прокатиться на гондоле?
- Ой! – по-детски захлопала в ладоши Бьянка. – Я очень хочу на гондоле. Это так романтично.
Мы взялись за руки и мимо Дворца Дожей спустились к лагуне. Желающих прокатиться было немало, мы встали в очередь. И тут я услышал смех, как будто колокольчик заливался, такой знакомый, такой родной смех. Я посмотрел в ту сторону и увидел её. Джина в ярком платье коломбины с маской в руке садилась в гондолу. Ей подал руку импозантный мужчина. На шее Джины искорками поблёскивали бриллианты, так не подходящие к костюму. Я вышел из ступора, когда гондола уже отчаливала, сорвался с места и побежал вдоль берега лагуны.
- Джина! Джина! Джина! – орал я как ненормальный, расталкивая людей, мешавших бежать за гондолой.
Она заметила меня. И сразу отвела взгляд. Расстояние между нами было слишком велико, и не понять, что отражалось в чёрном бархате её глаз. Дальше бежать было некуда, я наблюдал, как Джина подняла бокал с шампанским, любезно поданным ей спутником, и чётко увидел, что тонкая рука незаметно для мужчины качнула бокал в мою сторону. А потом нарядная гондола скрылась между домами в узком канале. Больше я Джину не видел.
Понуро поплёлся к пирсу, где среди толпы еле-еле отыскал Бьянку.
- Прости, не хочу на гондолу, к тому же желающих слишком много, - я чувствовал себя потерянным. – А вечером придём на площадь Сан Марко, оставим в покое беспечных зевак и будем просто любоваться фейерверком.
- И ты в толпе будешь искать свою сестру. Может, хватит уже, Паоло? Неужели непонятно – она не хочет афишировать родственную связь с мелким воришкой. Что-то я не увидела с её стороны бурной радости от встречи, - Бьянка говорила резко.
- Зачем ты так? Мелкий воришка…
- А что, не так? Может, хватит, Паоло? Пять лет мы колесим по стране. Люди веселятся на празднике, а мы... Мне надоело. У нас же есть деньги на первое время.
- И что ты предлагаешь? Грабить банки?
- Я предлагаю завязать с криминалом.
- То есть? – этого я никак не ожидал. – И на что будем жить?
- Паоло, послушай меня, пожалуйста. Скоро мне исполнится двадцать один год. Я могу претендовать на наследство. Я звонила адвокату. Мы продадим дом, землю в Салерно. И поедем жить в Рим – в столице больше возможностей. Будем учиться и работать.
- Ты серьёзно? – мне ведь такой расклад даже в голову не приходил.
- Совершенно. Если ты не согласишься, значит, мы будем жить без тебя, - Бьянка смотрела мне прямо в глаза, как будто душу хотела вынуть.
- Кто это мы?
- У нас будет ребёнок. И я не хочу, чтобы он когда-то узнал, чем мы столько лет занимались.
На следующий день мы уехали в Сиену и там обвенчались.
***
Всё у нас сложилось в жизни. Мы играли другую часть рапсодии. К большому и суматошному Риму я привык. Начинали трудно, но Бьянка не давала мне расслабиться. Мы работали и учились. Жена моя стала известным психологом. Я освоил компьютер, говорят, неплохой дизайнер, во всяком случае, без заказов не сидел. Мы дали образование троим нашим сыновьям. С Бьянкой прекрасно ладили, и я уже давно не сомневался, что люблю жену. Она совсем была не похожа на Джину, но имела свой шарм.
Как-то спросил у Бьянки:
- Как ты думаешь, почему она не ищет меня?
- Предположить можно многое, - ответила моя умная жена. – Она может до сих пор считать тебя воришкой. Или, наоборот, её жизнь не сложилась, и она не хочет стать тебе обузой, - Бьянка погладила меня по голове, как маленького. – Но я думаю, тут другое - сестра твоя замечала, что ты испытываешь к ней не совсем братские чувства. И испугалась.
- С чего ты взяла? – я почти возмутился. – Я люблю только тебя. А сестра – это сестра.
- Теперь да, знаю, но она-то об этом может не догадываться, - Бьянка была серьёзна. – Время поможет ей понять, что всё это было чувством незрелого юноши. И тогда она найдёт тебя, вот увидишь.
Прошло тридцать лет с тех пор, как я покинул родной город. Изредка наведывался в нашу старую квартиру, протирал пыль, надеясь, что сестра хоть когда-нибудь объявится. Но по обилию пыли я понимал, что Джины здесь не было. Не находил я её и в социальных сетях. Думал даже нанять частного детектива, но решил, если бы она захотела, то давно бы отыскала меня.
В этот раз, приехав в Сиену, ещё не поднимаясь в квартиру, я сразу прошёл во дворик. Хотелось пить. И застыл на месте. Джина, такая же молодая, в пышной юбке, подчеркивающей её тонкую талию, набирала в кувшин воду из питьевого фонтанчика. Также соседи из окон пялились на её стройные ножки в туфлях на невысоких каблуках.
- Джина? – я буквально прошелестел её имя.
Девушка обернулась:
- Вы, наверное, дядя Паоло? А я Валерия. Мы с мамой похожи, правда? Я приехала из Милана, пишу диссертацию по истории Сиены. Мама сказала, что вы можете вернуться в родной город. Она часто о вас вспоминала. Я привезла вам письмо. Если бы вас не встретила, то оставила бы его на столе. Там наш адрес. Мама очень хочет, чтобы вы приехали. Я так рада, что вы здесь, - звонкий смех колокольчиком разнёсся по нашему дворику, и девушка снова подставила кувшин под тугую струю фонтанчика. А я не мог произнести ни слова и вдруг показал язык соседу, вытаращившемуся из окна на Валерию.
_________________________________________
*контрада – районы Сиены
**палио – конные состязания между контрадами
*** Рэм – один из основателей Рима
**** панини - бутерброд
