А с утра пошёл дождь… Тяжёлым тёмного цвета тучам, казалось, не будет конца… Дождь то усиливался, то несколько стихал, но не прекращался совсем. В давно (или вообще) неотапливаемом доме становилось всё заметнее прохладнее.
Проснувшись, как ей показалось, первой Даринка принялась размышлять о том, как лучше поступить: сразу же обнаруживать свои умения или всё же несколько обождать? Она, конечно, не могла не понимать того, что всё тайное, безусловно, очень быстро становится явным, а потому не смешно ли скрывать то, что есть?
- Дашь, спишь? - раздался шёпот Алёшки.
- Нет, уже не сплю… А ты?
- Я тут поискал, прости, туалет…
Дашка захихикала, нырнув с головой под уютное тепло овчины:
- Ну, и как? Нашёл?
- Знаешь, нет… Как у них с этим?
Она продолжала смеяться всё громче.
- Вот, что ты смеёшься? Вопрос, между прочим, естественный! Физиологию никто не отменял, также как и её потребности… А поскольку нам с тобой предстоит немало времени провести рядом, считаю, излишняя скромность вовсе неуместна, не находишь?
- Ты, что, до сих пор не решил своей проблемы?
- Решил, но каким-то примитивным образом, что ли…
- Что поделаешь? Таков мир… Ладно, покажу потом… Вернее, подскажу. Будешь продолжать валяться или как?
- А, что, у тебя есть какие-то другие предложения, поинтересней?
- Я бы молочка поела, что ли…
- И что тебя останавливает? Оно же у нас, по-моему, есть! Или твои домовые за ночь всё успели вылакать?
- Эй, поуважительнее, пожалуйста! Они совсем не заслужили подобного к себе отношения! Чтоб ты впредь знал: дом, оставленный суседушкой, долго не простоит!
- Кем-кем? - не понял парень.
- У домового несколько имён-прозваний: суседушка одно из них, но чаще всего к нему обращаются просто хозяин! Хозяин, понимаешь? А ты так пренебрежительно… Немедленно извинись перед ним, невежа!
- Но я же не со злом, я вовсе не хотел никого обижать! Так, ляпнул не подумавши… Обидел – простите, пожалуйста! Постараюсь ничего впредь подобного не допускать! - а про себя подумал: бред какой-то - Годится такое извинение?
- Ты, что, у меня спрашиваешь?
- А у кого же ещё? Его-то я не вижу…
И вдруг, словно в ответ на прозвучавшие слова, где-то в чулане за печкой громко загремели какие-то горшки-чугунки…
- Даш! Это ты чудишь?
- Ага… охота была… Нет, это он, дедушко-суседушко… Я так думаю, что твоё извинение на первый раз принято!
- Правда?! – искренне удивился парень и, вскочив со своей лавки, быстро заглянул в чулан, наивно рассчитывая увидеть там кого-то за печкой – Бред какой-то! Домовые… Так и с ума легко спрыгнуть…
Проследив за его неожиданными перемещениями, ведунья больше не могла сдерживаться и расхохоталась в полный голос. Алексей сразу же сообразил насколько глупо сейчас выглядит, и тут же решил подыграть самому себе: подскочил к её постели и шустро завернул-скрутил в овчинное одеяло, не дав как следует опомниться. А потом легко, словно пушинку, поднял на руки.
- Отпусти немедленно! Слышишь?
- А то что? - произнёс он шёпотом, явно наслаждаясь происходящим.
- Ничего… Просто положи туда, откуда взял и всё! Кому я говорю?
- Не хочу! Вот буду целый день носить тебя на руках, и никто мне не указ, даже ты, волшебница моя, даже ты!
- Да, собственно говоря, я бы и не против, но так есть хочется… - притворно захныкала Даринка – А ты, оказывается, мучитель… Хочешь, чтобы я умерла с голоду на твоих руках, да?
- Ох, Господи ты, Боже мой! Как я мог об этом забыть? Чурбан, чурбан бесчувственный, вот кто я такой… - распричитался, разохался Лёшка, продолжая тем не менее ходить по комнате с нею на руках.
- Ну!
- Что – ну? - сделал он удивлённое лицо.
- Так ты позволишь мне поесть молочка или как?
- Конечно, конечно, любимое создание такого бесчувственного чурбана, как я! Как не позволить, ты у меня такая тощенькая, тебе диеты противопоказаны, как доктор заявляю! - продолжал ерничать парень.
- Издеваешься, да? Всё - мне надоело!
- И – что?
- А то, что я больше с тобой не разговариваю, вот что! И, между прочим, к нам идёт Матрёна…
- Серьёзно? Не врёшь?
Стук в дверь подтвердил – не врала! Бережно опустив девушку на лавку, Алёшка поспешил открыть дверь.
- Здорово ли ночевали? – вместо приветствия певуче произнесла Матрёна – Как вы тут?
- Замечательно, спасибо! Превосходно выспались! – пропищала из свёртка Даринка – Матрёна Никандровна! Освободи меня, пожалуйста! Этот олух Царя небесного спеленал меня так, что самой, ну, никак не выпутаться…
- Ой ты ж детонька моя! – запричитала мельничиха – За что же он так с тобой обошёлся-то?
- А не слушалась мужа, вот за то и наказана! – сурово проговорил Алексей – Возражать мне вздумала, поучать, представляете? Где это слыхано, где это видано? На что уж я терпеливый человек, а только и моему терпению конец пришёл… Ну, не бить же её, в самом деле?
Матрёна скользила взглядом с одного на другую, не зная как поступить, а потом махнула рукой:
- Вот вы тут, неначе как дурью маетесь, а я пришла вас к себе позвать… Думаю, дожжик на дворе, чё им там одним-то цельный день делать в нетопленной избе? А так, всё весельше. Поговорили бы об чём-нито, а?
- Да, шутим мы, шутим! – пристыженно проговорила Дара – Но вы всё равно распутайте меня, а иначе я скоро уже закиплю на самом деле от бешенства… Алёш, слышишь меня?
- Слышу, иду… - подошёл он к ней – Вот только освобождать тебя становится с каждой минутою страшнее и страшнее… Обещай при свидетелях, что мстить не будешь!
- Алёша-а-а-а!
- Молчу, молчу… - повторил он вчерашний трюк и вновь удачно: беспричинной на сторонний взгляд волной безудержного веселья накрыло обоих… А Матрёна… А что Матрёна? Когда рядом хохочут двое, что остаётся третьему? Рассмеялась и Матрёна, пусть и не понимала с чего и почему…
Накрывшись какими-то рогожными кулями, все трое быстро, как только смогли, перебежали в дом Матрёны, а там… А там за накрытым столом к завтраку сидел ещё один гость, которого, похоже, и не звали, и не ждали: сам староста собственной персоной! Во, оно как… Но больше всех удивилась его появлению сама хозяйка дома:
- Да, вот изволишь видеть, Матрёш… Проснулся чё-то ни свет, ни заря и думаю: а не пойти ли мне к тебе в гости? И – пошёл…
- В гости? Так в гости, навроде, звать-приглашать должны, али теперь порядки другими стали? Не слыхала я чёй-то… Да и не помню я, чтобы нынче праздник какой был… И не готовилась гостей-то примать… Каша вон на столе-то… Нешто, мужецкая еда?
- А Лексея-то чем думаешь потчевать, чай тоже не баба…
- Ну, и не мужик ишшо – вьюнош, навроде Стёпки мово будет… - вздохнула Матрёна, прикрывая рот фартуком.
- А, ничё, я и кашки вместе со всеми похлебаю, али пожалела ополовника каши-то для меня?
- Чего жалеть? Не жалко! – похоже как растерялась хозяйка от такой настойчивости незваного гостя – Смотри, когда так…
Ермолай говорил и говорил, и даже как бы улыбался всем за столом и каждому в отдельности, но глаза, словно колючий лёд, смотрели как-то по-особому тревожно. Не спускал взгляда он и с Даши, присматривался, приценивался, явно пытаясь что-то понять то ли про себя самого, то ли про неё, разглядеть, что кроется за абсолютной безмятежностью девушки. Алёшка видел, что происходит что-то из ряда вон, чувствовал как напряглась спина Дарины, а уж когда она доверчиво впихнула свою ледяную подрагивающую ладошку к нему в руку – сомнения рассеялись полностью: рядом с ними за столом сидел враг, озлобленный и непримиримый. Спросить бы у неё, но нельзя – помнил неоднократные предупреждения на счёт разговоров вне стен отведённого им дома.
- Будет ещё время! – успокаивал он себя – Будет… А что делать сейчас? Смотри внимательнее, Лёха, смотри, не пропусти чего важного. Дарька не на пустом месте не доверяет этому господину… Ишь, как бельмами-то зыркает! Котяра, ещё тот котяра… И что-то между ним и хозяюшкой нашей было… к бабке не ходи – было, если не есть!
- Да, что ж ты такое говоришь-то? - вдруг услыхал он голос возмущающейся чем-то Матрёны – Когда это я перед тобой двери запирала? И нешто не сидишь ты сейчас заместо хозяина-то во главе стола? Пошто обидеть вздумал напраслиной какой-то?
Алексей перевёл взгляд в сторону Даши, как бы спрашивая:
- Что происходит? О чём это они бранятся?
Та едва заметно покачала головой, мол, молчи, продолжая при этом что-то шёпотом рассказывать младшей девочке хозяйки, которая доверчиво прижалась к её боку. А между тем перебранка только разгоралась, грозя перейти в ту фазу, когда не вмешаться становилось невозможно. Но только Алёшка раскрыл рот, как Ермолай выкинул и вовсе нечто неожиданное: произнёс какое-то бранное слово и, погрозив пальцем в сторону Даши с детьми, громко хлопнув дверью за своей спиной, исчез… Был – и нету…
- Матрён! Что это с ним?
- А леший его знает! Сроду таким злющим не видела… Как с цепи сорвался… Бог с ним, давайте лучше завтракать – каша, вон, совсем простыла!
После сытного завтрака, Алексей попросил хозяйку показать ему мельницу, ведь его как бы определили к ней в помощники на какое-то время.
- Дарь, ты не пойдёшь с нами?
- Нет! Ступайте одни! Я всё равно в этом деле ничегошеньки не понимаю и, в чём абсолютно уверена, никогда не пойму. Меня вон Наталья прясть поучит! – обернулась она к девочке, которая и в самом деле пересела за прялку – Наташ, поучишь?
Та смущённо кивнула.
- А я тоже могу! – перебила сестру более бойкая Олюшка.
- Вон сколь у меня учителей-то! – засмеялась Дарина – Ступайте, Бог с вами!
- А ты, ведь небось, не за тем меня сюда зазвал? – проявила неожиданную проницательность Матрёна – Спросить что-то хочешь али как?
- Как тебе сказать? – неожиданно даже для самого себя смутился Алексей – В общем-то, да… Но если не хочешь, можешь не отвечать – я не собираюсь любопытничать, однако получается так, что нам придётся жить какое-то время бок-о-бок, а потому хотелось бы…
- Сначала ты ответь: вы с девчонкой всамделе муж с женой?
- Нет… - не стал увиливать тот - Но это просто вопрос времени… Я не буду вдаваться в подробности и не потому, что почему-либо не доверяю тебе, а потому, что не имею права – не моя тайна! Надеюсь, что и сам этот разговор останется между нами…
- Я не болтлива… Да и с кем мне тут перемывать вам косточки-то? С кем обсуждать? А почему не женитесь? Я же вижу как вы глядите друг на дружку…
- Не забивай себе этим голову – так пока нужно! Мы не вольны в принятии решений…
- А с чего здесь очутились? Откудова пришли?
- Матрён! Всё, что я могу тебе честно сказать – издалека! Ну, а
