Ехать до Омска мне было менее четырёх часов. Я возвращался из непродолжительной командировки. На перроне небольшого городка сотрудник фирмы смежников Виктор, довозивший меня до станции, рассказал довольно старый анекдот:
«Заходит Чебурашка в кафе «Мороженное» и говорит бармену:
- Нам, пожалуйста, две порции сливочного мороженного!
Бармен, видя только одного Чебурашку, интересуется:
- Кому это, вам?
- Мне и крокодилу Гене.
- Хорошо! А где Гена?
- Вот он! – при этом Чебурашка достаёт из кармана маленькую ящерку.
- Это Гена? – спрашивает изумлённый бармен, - и что это с ним?
- Да так, экстрасенса послал куда подальше!»
За несколько лет до этого анекдот рассказывали даже по телевизору, но я посмеялся, вспоминая его. Виктор пригласил меня приезжать чаще, я обещал, сказав при этом, что теперь его очередь прибывать с визитом к нам. На том мы и расстались.
Уже разместившись на нижней полке пустого купе, я смотрел в окно на перрон, ожидая отправления поезда, когда в купе вошёл мужчина лет шестидесяти, интеллигентной внешности.
- Я Всеволод, - сказал он, поздоровавшись. Затем он грациозно двумя руками метнул свой небольшой кожаный чемоданчик на багажную полку. Чемодан приземлился удивительно точно. Его ближайшая грань с ручкой была не только параллельна стенке купе, но и в одной плоскости с ней. Я удивился этому цирковому номеру всем своим видом и почти вслух. Мы разговорились. Моему соседу по купе нужно было выходить чуть дальше моего Омска. Чувствовалось, что он немного взволнован и хочет выговориться.
- Вы были здесь в непродолжительной командировке и теперь возвращаетесь в свой большой город, где у Вас семья. Сегодня у них не будет времени встретить Вас на вокзале. Домой Вы поедете на тройке, - объявил он мне.
Взглянув на него, я начал вспоминать, не виделись ли мы где-нибудь раньше. Сам я иногда тоже удивлял своих давних знакомых подобными заявлениями. Люди часто забывают о предыдущих встречах, а потом удивляются, откуда мне о них «всё известно». Довольно продолжительный период работы с людьми выработал специфическую память на лица. Но с Всеволодом мы не были знакомы и раньше никогда не встречались, его интеллигентную внешность я бы запомнил. Может быть, его любимый герой – Шерлок Холмс, и он приучил себя быть наблюдательным, чтобы удивлять незнакомых? Но в данном случае информация явно выходила за пределы дедуктивного метода, и я произнёс с иронией:
- Готов услышать, «что Аннушка уже купила масло и даже пролила его на рельсы!» – ответил я, мягко намекая на роман Булгакова, который недавно перечитывал в очередной раз.
- Нет, через рельсы Вы никак не пойдёте, в Омске поезд прибудет на первый путь, а в здании вокзала Вы случайно столкнётесь с человеком в чёрном плаще и с чёрным чемоданом. Обойдётся без тяжких и телесных.
- Интересно! – произнёс я, улыбаясь. Мои глаза всё ещё выражали иронию.
- Ваша ирония – признак довольно развитого интеллекта, - продолжал Всеволод, - мне давно нужно было с кем-то поговорить, я думаю, что Вы меня поймёте. Меня тревожит одна мысль, она не даёт мне покоя уже много лет. Знакомым я рассказать об этом не могу, а с Вами мы уже вряд ли когда встретимся. Вагонному попутчику можно рассказывать многое.
Поезд тронулся, замелькали тощенькие ивы вокруг станции, тополя снегозадерживающих лесополос. Осень давно вступила в свои права, но снега ещё не было.
