Происшествие

ПРОИСШЕСТВИЕ

Лягушки прыгали на шоссе после обильного дождя, подскакивая на полметра, не меньше. Правда, трудно было оценить это в свете фар в условиях густого испарения. Пар на теплом шоссе поднимался на высоту джипа и местами стоял плотной стеной, как бывает, когда едешь в тумане в средних широтах России. Лучи фар, как могли, старались пробить эту стену, но это удавалось с переменным успехом. Ориентироваться приходилось по краю дороги и по отдаленному свету впереди движущейся машины. О скорости не могло быть и речи, а время поджимало. Двигатель не должен работать после полуночи. Иначе могли отобрать права, и вообще могли быть большие неприятности с объяснениями и последующими возможными оргвыводами. Регистратор движения, считываемый сканером и передающий на центральный компьютер информацию о водителе и режиме движения автомобиля, именуемый карлог, не позволял расслабиться при управлении. Если скорость машины приближалась к границе допустимой, он визжал сиреной. Игнорирование же скоростного ограничения грозило осложнениями. Как правило, водитель получал уведомление о нарушении, и, затем терял право на управление служебного автомобиля ООН. Таким же наказанием грозило и вождение в часы комендантского часа. Не боялись этого разве что полицейские и военные наблюдатели, работа которых не была ограничена в течение суток из - за вероятных казусов, требующих их присутствия в любое время. Конечно, разумный человек может все, в том числе и обмануть грозный контрольный аппарат, но стоит ли игра свеч?
Где - то вдали все еще сверкали молнии, но гром уже слышен не был. Но и звезды на небе все еще не появлялись, тучи заслонили даже полную луну. Зато духота спала. Стало чуть прохладнее после выпавшего дождя, и дышать стало легче. К утру все осадки испарятся, и парилки при солнце не будет. Есть своя прелесть в вечернем ливне.
Впереди стало вдруг много огней. Скопление машин не предвещало ничего хорошего на темной дороге. До следующего населенного пункта оставалось все еще около десятка километров. Так и есть - авария. Два такси лежали в кювете. Видимо, во время сплошного ливня не увидели поворот или встречный грузовик ослепил, а может просто тот шел посреди шоссе , и им ничего не оставалось делать, как свернуть на обочину в джунгли, а там канава оказалась. Не повезло. Остановились и мы. Пассажиров обоих экипажей, получивших травмы, скорая уже отвезла, а вот шофера одной из аварийных машин так и не удалось вытащить. Явление смерти на дороге и привлекло столь пристальное внимание людей, следующих в обе стороны трассы. Мне же смерть не представилась интересной. Наверное, насмотрелся я всякого за свою жизнь. И случай еще одного трагического ухода человека из жизни не вызвал подобающих эмоций. Жаль его, не повезло водителю. Такое бывает. Негатив все это. На моих товарищей - попутчиков же смерть произвела намного большее впечатление. Разговоры смолкли. Едой и питьем уже больше никто не интересовался, даже музыку не слушали. Так и ехали с открытыми окнами, сопровождаемые шуршанием колес о все еще мокрый асфальт. Удрученное состояние спутников, мокрое полотно дороги, непрекращающиеся шлейф испарений, да и воспоминания от картины увиденного не позволяли увеличивать скорость. Но я не особо беспокоился об этом, по подсчетам мы все - таки успевали к месту назначения до наступления "запретного" времени.
Вдруг снова пошел дождь. На дороге стали появляться сучья от поваленных ветром деревьев, местами и сами деревья загораживали до половины шоссе. Наверное, шквалы ветра, сопутствующего ливню, здесь достигали ураганной силы. На лягушек больше никто внимания не обращал, хотя их кваканье стало намного громче, будто бы чувствовали что - то неладное. Какое - то жуткое чувство неизвестности стало постепенно овладевать и едущими в машине сотрудниками.
"Доехать бы поскорее и, желательно, без отрицательных последствий", - думал каждый из присутствующих.
Неожиданно справа ослепительная вспышка. Как будто молния ударила рядом. Я непроизвольно зажмурился и притормозил. Сейчас как громыхнет. Но грома не было, только уханье, возможно, от падения какого - то предмета. Это показалось странным. Мы проехали еще какое то время и остановились. Эмоций и так уже сегодня было довольно, поэтому разум работал без отвлечений, и интерес стал побудительной причиной наших последующих действий.
Я остановился и выключил двигатель. Компания вышла из машины и, влеченная одним необъяснимым порывом, направилась к месту предполагаемого падения чего - то неизвестного. Вдали что - то блестело: или это был отблеск от огня или что - то непонятно яркое. Это было, по меньшей мере, странно в условиях непрекращающегося дождя и заполонивших небо низких туч, но служило прекрасным ориентиром в ночи.
Мы подошли к поляне, окруженной кустарниками и поваленными деревьями. Разросшаяся трава и мелкие колючки не позволяли подойти ближе, чем на пятьдесят метров к месту развернувшегося спектакля. На поляне танцевали похожие на привидения маленькие человечки. Их контуры четко были видны в лунном свете. И это тоже было странно, поскольку над поляной было чистое небо. И звезды и огромный лунный шар хорошо освещали площадку. В ее центре ярко светился один из человечков. Он был неподвижен, но свет от него не казался отблеском, а как будто выходил из него самого. Мы подсчитали : пляшущих человечков было двенадцать. Как раз число травмированных в увиденной нами аварии пассажиров. В центре, видимо, был мираж того шофера, тело которого так и не смогли вытащить из покореженной машины. Во всяком случае, нам так казалось. Затем послышалось пение. Звуки чистоты и невинности, как из церковных песнопений стали наполнять эфир местности. Мы слушали заворожено, боясь пошелохнуться, чтобы не спугнуть это звучание. Человечки объединились в хоровод и стали двигаться вокруг светящейся фигуры, размахивая руками и раскачивая головами. Похоже, они входили в транс. Внезапная оторопь охватила нас. Мы стали также раскачиваться в такт песнопениям. На мгновение я подумал - мы уже опаздываем ко времени. Но привлекающий глаза свет и чистая вокальное исполнение снова завладели моим сознанием, и я забылся.
Человечки не замечали нас поначалу. Затем кто - то из них указал рукой в нашу сторону. Двое из них стали приближаться к нам, но никто из нас не мог даже пошевелиться. Мы просто стали статистами происходящего. Не доходя до нас метров десять, эти двое жестами стали приглашать нас присоединиться к ним. Странно, но никто из нас и не подумал воспротивиться этому. Как кролики к удаву, мы шли навстречу неизвестности, может быть даже роковой, для нас. Не колючки, ни сплетающая ноги трава, ничто не останавливало нас, мы словно не чувствовали препятствий. Казалось, даже если бы нас атаковали скорпионы, змеи или другие гады, наверняка, обитающие в этой дикой местности, никто и не отреагировал бы. Это было наваждение, абсолютно завороженные необъяснимым явлением мы превратились в наблюдающих бесчувственных живых роботов. Нас остановили жестами совсем рядом с человечками. Вблизи они казались гномами с картинок, только совсем прозрачными. Жары, да и просто тепла, от ярко светящейся в центре фигуры человека никто из нас не ощутил, как выяснилось впоследствии. Поскольку, костров нигде не было, опасность быть зажаренными и съеденными в результате ритуала, отсутствовала, так нам казалось, во всяком случае.
Время словно потеряло свой бег. Мы стали немыми свидетелями необъяснимого и неизвестного обряда и, как бы, выпали из текущей жизни.
Вдруг из ярко светящегося в центре объекта, похожего на человека, но без лица, вырвался душераздирающий вопль. Нами невольно овладел озноб. Ужас, охвативший нас, разбудил наши недвижимые, скованные невиданной силой тела. Центральная фигура исчезла. Оказалось, наступило утро. В слабых еще лучах восходящего солнца стали быстро растворяться и скоро совсем исчезли прозрачные контуры остальных человечков. Небо вновь затянуло тучами. Не сговариваясь, мы бросились стремглав бежать к машине.
Доехали мы быстро. Ничто не могло больше остановить нас на дороге.
Уже дома я осознал, что двигатель я включил уже после окончания комендантского часа, а значит, никто не будет спрашивать об инциденте. Это успокоило.
Вскоре наша компания попутчиков распалась. Кто - то уехал домой после окончания контракта, кто - то устроился в другие миссии. Мы мало общались и старались не упоминать о ночном происшествии. Быть неадекватным в чужих глазах означало потерю работы, а этого все боялись больше всего.
Прошли годы. И вот я решил, что нельзя больше хранить в тайне то, что однажды произошло в африканской глубинке, и свидетелем чего я случайно оказался.