Мой немецкий брат день седьмой

вы окажетесь в подземном переходе, который идёт к вокзалу. В нём есть бесплатный туалет.
- Большое спасибо!
- Не за что!
Семья пошла в противоположную от нас сторону.
- Ты обратила внимание на то, что они нам посоветовали? – спросил я довольную собой Наташу.
- Они сказали всё правильно, а что?
- А не это ли час назад тебе кто-то советовал в Кёльне?
- В Кёльне? Советовал? Мне? Ты о чём?
- Они повторили мои слова, не заметила?
- Макаров, я давно забыла, что ты мне говорил, вообще я тебя не слушаю, я и так сама разберусь. Вот только как ты к себе русских притягиваешь? Без тебя езжу, так только с теми, с кем прилетела, только могу по-русски говорить. Как с тобой, так кругом одни соотечественники.
- Может быть потому, что ты очень этого хочешь? Не придавай важности этому и русские сами тебя найдут.
Наташа ничего не ответила мне на это, потому что мы подошли к туалету. Это был единственный бесплатный туалет, который мы видели в Германии, и он заслуживает отдельного описания.
Такого грязной уборной я не помню со времён Советского Союза, да и там было чище, как мне кажется. Кафельный пол был весь в следах от грязных подошв. Даже на улице не было такой грязи, да и откуда ей там взяться, если улицы чистят. Здесь же не убирались несколько дней, если не месяцев. В воздухе стоял стойкий запах мочи. Говорить о туалетной бумаге и сушилки для рук не приходится. Их не было. Вода в унитазе была, но стульчаки отсутствовали. Руки пришлось мыть холодной водой. Рядом со мной стояли два тощих грязных наркомана, и мыли в соседней раковине шприцы. Вот что значит лишить город столичного статуса. Я вышел в переход с очень удивлёнными глазами. Глаза Наташи были удивлены не меньше.
- Никогда бы не подумала, что такое может быть в Германии. Грязно так, что я рюкзак со спины не снимала, его поставить некуда. Не увидела бы сама, никогда бы не поверила в сказанное. Давай выбираться отсюда, мне тут находиться противно.
Настроение было заметно испорчено. Злорадствовать по этому поводу тоже не хотелось. Поэтому мы вышли на улицу с противоположной от вокзала стороны и сразу наткнулись на магазин женской одежды. Прямо на улице стояли вешалки с той одеждой, которая продавалась по большой скидке. Наташа, увидев цену за футболку 2 евро, тут же забыла про грязь и стала себе выбирать футболку по размеру. Цвета были её самые любимые, - зелёный и розовый. Она любила такое сочетание. Розовые кроссовки и зелёные шнурки.
- А теперь зови продавщицу, и объясни ей, что это со скидкой футболки, - злорадно сказала Наташа мне, когда мы вошли внутрь, и не увидели никого за кассой, - хочу я посмотреть, насколько ты хорошо немецким владеешь.
Услышав наши голоса, за кассу встала девушка лет двадцати пяти. У неё был несколько усталый вид. Видимо, с личной жизнью обстояло дело не очень хорошо. Девушка была полновата, и термин «приятная полнота», который часто используется на сайтах знакомств, тут был не уместен. Но не успел я открыть рот и поздороваться для начала, как кассирша подняла на нас полные отчаяния глаза, и произнесла до боли знакомую нам фразу, - Вам пакет нужен?
Наташа чуть не захлебнулась от хохота. Пока я получал покупку и объяснял продавщице странное поведение моей спутницы, Наташа вышла на улицу.
- Макаров, это нечто! Если бы я одна пришла сюда, вот точно, никто бы по-русски не говорил.
- Так не летай никуда без меня, всего-то
- Ага, сейчас! Разбежался! Этого надо ещё заслужить.
Разговаривая таким образом, мы подошли к пешеходному переходу перед вокзалом. Вокзал возвышался над всеми зданиями вокруг. Он стоял вдоль улицы, на противоположной стороне которой находилась небольшая неровная площадь. Она спускалась уступами вниз и именно оттуда мы и поднялись на поверхность. На верхней части площади бил небольшой фонтан. Чтобы попасть на территорию вокзала, надо было перейти по пешеходному переходу и подняться вверх по ступенькам, которых было не меньше тридцати. Улица была оживлённая, по ней непрерывным потокам двигались автомобили и автобусы, а в центре улицы были проложены трамвайные пути. Очень было похоже на то, что и наш трамвай двигался в том же направлении, вот только под этой улицей. Когда мы переходили улицу по переходу, то увидели, как метров через двести трамвайные пути уходят в подземелье. Скорее всего, под Бонном трамваям самое место.
Справочное бюро находилось в здании вокзала прямо напротив входа. В ней командовали две девушки, одна из которых владела английским. Она мило улыбалась на Наташины вопросы, и выдала нам листок бумаги размером со школьную тетрадь, сказав, что все достопримечательности Бонна тут указаны. Размер исторического центра нас несколько удивил, но мы, тем не менее, стали разбираться, где же мы находимся, и что интересного есть в городе. Выяснилось, что в городе есть памятник Бетховену, дом-музей Бетховена, и ресторан Бетховен. А также несколько церквей и здание университета.
Здание вокзала на карте было легко отыскать. Оно было самым большим и находилось в самом низу. Чтобы попасть на площадь, где стоит памятник великому композитору, нам надо было спуститься по ступенькам к тому самому переходу и идти прямо по неширокой улочке, на которой стояли дома, построенные лет двести назад. В этом районе Бонн был не выше трёх этажей.
Мы удивились ещё больше, когда дошли до памятника за три минуты. Как оказалось, центр Бонна по своим размерам меньше Дворцовой площади Санкт-Петербурга. Сам памятник Бетховену оказался грязным, весь в птичьем помёте. Было такое ощущение, что как только столицу Германии вернули в Берлин, так Бонн перестали убирать и чистить. Другая неприятность была в том, что у Наташи сел телефон. Она забыла его поставить на зарядку, и теперь он не мог выполнять обязанности фотоаппарата. На мой телефон нельзя было положиться в нужной мере. На нём была слишком слабая камера. Тем не менее, Наташа сделала несколько снимков памятника, после чего мы подошли к церкви, которая находилась на другом конце площади. Сфотографировали мы и её, но заходить внутрь не стали. Было видно, что церковь действующая, из неё выходили и входили прихожане.
За церковью, как выяснилось, и заканчивается исторический центр и начинается здание Университета. Но мы пошли в другом направлении, а именно вглубь. Университет остался от нас справа, а мы шли в поисках дома, где родился Бетховен. Найти улицу труда не составило, а вот сам дом я нашёл, благодаря небольшой табличке, на которой было написано, что именно тут и родился Людвиг. Дом ничуть не изменился с тех пор, как и соседние дома. Два этажа высотой, острая красная крыша и зелёные ставни. Сам дом белого цвета, словно покрыт мелом. На первом этаже располагается магазин, где можно купить как виниловые пластинки, так и компакт-диски с записями Бетховена. А также различные памятные значки. Но Наташа музыкой интересуется мало, и мы не стали тратить время на посещение магазина. Надо добавить, что со стороны дом смотрится очень скромно, и не будь этой памятной таблички, то легко пройти мимо.
А вот ресторан «Бетховен» кричит о себе на всю округу. Он находится на соседней улице. При входе стоит статуя композитора в белом колпаке, в руке у него не скрипка, а поварёшка. Из ресторана доносилась мелодия «Лунной сонаты». Бойкий юноша раздавал рекламные проспекты всем проходящим мимо. Это был оазис современной жизни среди стен древнего города.
Однако больше смотреть в Бонне оказалось не на что. Мы прошли все улицы центра, нашли ещё одну площадь, она была поменьше размерами, чем та, где установлен памятник, но здесь стоял не монумент гению музыки, а пивные столы. Их было много, и больше половины пустовало. Однако была ещё середина дня, и к вечеру они заполнятся. Наташа посмотрела на меня и сказала, что пора возвращаться в Кёльн. Здесь мы не нашли ни одной сувенирной лавки. И только мы об этом подумали, как она нашлась. Назвать её сувенирной будет не совсем правильно. Она больше походила на магазин канцелярских товаров. Однако, тут были красивые открытки с видами Бонна. Мы выбрали каждый по одной себе на память. Я расплатился, и мы вышли. На улице Наташа вспомнила, что надо бы купить кому-то из подруг в подарок, и мы зашли в магазин ещё раз. Когда мы уже были в дверях, Наташа решила купить ещё какую-то безделушку. Стоили эти покупки недорого и каждый раз я расплачивался мелочью без сдачи. Когда я в третий раз подошёл к кассе, то её хозяйка, невысокая черноволосая немка, мне открыта улыбнулась.
- Das Ist Meine Liblingste Frau, - сказал я кассирше, показывая пальцем на Наташу. Немку не смогла сдержать громкого смеха.
- Да пойдём уже, - Наташа потащила меня за собой.
- Alles Gute! – прокричал я в ещё не закрывшуюся дверь.
Идти на вокзал прямо Наташа не захотела. Она предложила пройтись по парку Университета. Там было прохладно. День был жарким, а в парке было много зелени и много пространства, где ветер мог бы разгуляться. Среди лужаек лежали, загорали, читали и спали молодые парни и девушки. Это был очередной оазис Бонна, на сей раз деревенский пейзаж рядом с центром.
Мы с Наташей неспешно перешли через парк и вышли на ту самую улицу, на которой находится вокзал. Переходить нам её не было никакого смысла, так как мы знали путь к трамвайной подземной остановке, и он начинался с нашей стороны улицы. И здесь же мы увидели велосипедную стоянку, которая на нас не произвела никакого впечатления. Какие-то жалкие триста метров, после двух километров в Амстердаме. А в самом конце парка Университета бил ещё один фонтанчик. Возле него скопилось немало народу, так как возле него было достаточно прохладно.
- Ну что, - Наташа посмотрела на меня, - мы тут всё посмотрели?
- Всё, тут не на что смотреть.
- Тогда веди меня на станцию.
Запомнить маршрут движения для Наташи по-прежнему проблема, но если рядом я, то проблемы просто нет. Я взял Наташу за руку, мы прошли напротив здания вокзала к подземному переходу. Пришлось идти мимо грязной и вонючей уборной, но это было последнее зло, которое Бонн нам мог доставить. Ещё десять шагов и вот мы уже идём по подземному вестибюлю станции трамвая. Встаём на эскалатор и спускаемся прямо на платформу. Наш трамвай прибудет через 6 минут. Это говорит надпись на электронном табло. Оказывается, здесь останавливаются не два трамвая, а четыре. Ещё номер 62 и 64. Эти маршруты, очевидно, только в пределах территории Бонна, так как на картах Кёльна их нет, и в Кёльне только восемнадцать маршрутов. Номер 16 должен был уже прибыть на остановку, но он задерживается в пути, о чём тоже нам рассказывает табло. Пассажиры воспринимают эту информацию спокойно. Действительно, если опаздывают поезда, почему бы и трамваю не задержаться на пару минут? А вот наш №18 подъезжает вовремя. Ему проще, здесь у него кольцо. Мы заходим и садимся рядом, лицом вперёд, по левую сторону от прохода. Двери закрываются, и мы покидаем Бонн, проведя в нём не более двух часов.
Через две остановки наш путь отклоняется в правую сторону. Трамвай №16 идёт по мосту, а мы спускаемся под него, и, не доезжая до красивого цветного предприятия, поворачиваем влево. Теперь в окнах только сельский пейзаж. Это поля, которые так и хочется по комсомольской привычке назвать колхозными, и отдалённые малочисленные