Молитва

     Корабельный Лейтенант, командир носовой артиллерийской пушки эсминца «Адмирал Колчак», еще недавно носивший гордое название «Чукотский комсомолец» поздно вечером сидел в своей убогой каюте и второй час подряд рожал заметку для «Боевого листка» о кражах и пожарах, то есть о выполнении социалистических обязательств матросов в период учебного похода. Вдохновение, как и триппер к нему не приходил.
      - А ты, перед тем как сесть писать заметку, сегодня молился? – неожиданно, загробным голосом раздался вопрос за спиной парня.
      Лейтенант вздрогнул и чуть не подавился сигаретой. Обернулся. Каюта была пуста.
      - Кто это?  непроизвольно, с дрожью в голосе, спросил «писатель»
      - Разуй глаза, пьяный баклан! – прозвучало с переборки, где висел портрет Иисуса Христа, доставшийся Лейтенанту от прежнего хозяина каюты - химика корабля, которого за любовь к Партии и Богу недавно сдали на опыты в дурдом.
      - Нет, - обескуражено ответил Лейтенант.
      - Так помолись, и фактура для заметки сама возникнет. Появятся сюжет, интрига, метафоры и аквилоны.
      - Как? Я не умею.
      - Очень просто. Сделай лицо попроще. Сядь прямо, вытяни руки на столе, прикрой глаза и повторяй за мной: О премилосердный Боже, поклоняемый и славимый в неразделенной Троице, благоутробно презри своего раба-лейтенант болезненно одержимого литературным творчеством.
      Лейтенант стал повторять, чуть не сломав язык о незнакомые ему слова.
      - Благослови его на каторжный труд по описанию дел и помыслов человеческих. Дай  исцеление от стереотипов, орфографических и стилистических ошибок. Возврати  разум и силы телесные для творчества.
      Из щелей каюты начали вылазить тараканы. На стекло иллюминатора сел ночной туман и тоже начал вслушиваться в божественные слова.  Не каждый день можно было услышать в  каюте молитву, тем более из уст Лейтенанта.
      - Богомудрый наставник, Учитель возьми меня под свой покров! Всели в мое разбитое службой  сердце - Мир, Любовь и Добро.
      Лейтенант опять повторил, благо это ему было понятно.
      - Дай Твои глаза, чтобы увидеть красоту человеческой души. Дай Твое сердце, чтобы почувствовать боль всего Мира. Дай Твою нежность, чтобы ею описать нюансы человеческих поступков.
      Повторяя богосозданные слова, Лейтенант подумал: «Просить просто, чем самому делать».
      - Всещедрый Создатель, дарующий духовную благодать и дающий вечное спасение, отведи меня от лени, уныние и неразумия. Дай забыть все скверные, лукавые и богохульствующие помышления. Расширь жизненный кругозор. Прибавь ума, поделись интересным сюжетом. Всели в душу Веру, Надежду, Любовь и мать их Софью для написание бессмертных литературных заметок.
      «А где я их всех поселю в каюте, когда у меня есть только одна узкая, как на Голгофе койка и то с пробковым матрасом? – задал себе вопрос Лейтенант, и продолжил свою литургию.
      - Устроитель писательского рода! Прошу Тебя, не попусти на меня искушения, отведи от впечатлительной души и любвеобильного сердца гордыню и тщеславие, зависть и себялюбие, пьянство и пустословие. – Голос Иисуса был поставлен хорошо, слова звучали внятно. - Избавь от всяческих недобрых помыслов и действий. С небесным благословением пошли любителю изящной словесности  пройти все круги литературного Ада, и позволь стать инженером человеческих душ.
      Шея Лейтенанта затекла, но он четко, командным голосом  повторял:
      - Отче наш, еси тебя на небеси, дай  Вдохновение и Страсть! Научи скромного раба корабельного Устава и чернил убедительно и выразительно  описать все человеческие чувства, помыслы и деяния.  Научи умению  увидеть и ощутить то, чего остальные люди в повседневной жизни не замечают.
      Иисус Христос, не вылазя из картины продолжал:
      - Господь мой, позволь воспарить над вратами Рая, с глубоким психологизмом и простыми словами нарисовать крылом стрекозы всю радугу человеческих чувств и эмоций во всем их великолепии. Озари божественными метафорами и ср, авнениями мою заметку, чтобы она духовной силой и благодатью  послужили для  морального очищения и спасения моих матросов.
      Еще минут пять звучало слово Аллилуя, которое скрылось в крысиной норе под койкой, после чего Лейтенант взял в рук вечное перо и стал описывать как матрос Пупкин, хранитель корабельного компАса, слил с его картушки спирт и привел себя в палубное состояние.
      Аминь.