Расследование

До утра было далеко, когда прозвучал телефонный звонок.
    - Алло! Слушаю! – машинально ответил он. Почувствовал, как рядом, всем телом, вздрогнула жена. Её голос опередил его дальнейшие слова:
- Марк, ты неисправим! Как я понимаю твоего шефа!
- Извини, дорогая, - сонный, он вскочил с кровати и в темноте поспешно покинул спальню, прикрыв за собой дверь. Он опять разбудил жену, но что он мог поделать?! Над ним все посмеивались, а он за столько лет никак не мог привыкнуть говорить по хедфону согласно инструкции, которая не требовала ничего сложного. Надо всего лишь закрыть глаза и закрыть рот после звонка в голове, после чего вести мысленную беседу. У него не получалось. Никто не верил, что он не нарочно срывал постоянно совещания у начальника своими неожиданными криками «Алло! Слушаю!». Шеф был зол на него.
Молодёжь в отделе, которые учились у него работе, перенимали его опыт, каждый месяц получали премии и надбавки. Каждый год росли по службе. Ему всё это не «светило», пока он не научится жить как все, в ногу со временем и с хедфоном, даже если бы все тюрьмы города были забиты преступниками, которых он обезвредил. 
Шеф был неумолим в своём стремлении сделать из него современного человека. Марк и сам был не против, но что он мог поделать, если при каждом звонке он не успевал закрыть глаза, а рот мгновенно кричал «Алло! Слушаю!». Наверное, это было на уровне инстинкта, привитого многолетней привычкой реагировать на выстрел в тебя. Видимо, так же точно он реагировал и на звонки в голове – мгновенно, помимо своей воли.  Жаль, что молодой шеф не понимал этого.  Одно время Марк подозревал, что ему неверно вшили чип и тот своей работой вызывает такую реакцию его организма на звонки.  Но чип был вшит правильно. Он бугорком торчал во лбу в том же месте, что и у всех. Стандартная операция. Дома тоже были проблемы от его такой «неуклюжести». Жена пыталась спать отдельно, но каждый раз оказывалась рядом во время очередного звонка.
Не успел он прикрыть дверь, как услышал голос, от которого бросало в дрожь всех офицеров Министерства молиции при всех их наградах и при парадной форме одежды. Он, стоя в трусах и майке, просто вытянулся в струнку. Он не мог не узнать этот голос, потому что со своими сослуживцами и начальниками слышал его чаще, чем видел хозяина голоса. Министр раз в месяц проводил из своего кабинета в столице селекторные совещания с городскими управлениями. От железных ноток министерского голоса как струны лопались нервы виновных в его гневе за допущенные ошибки.
- Марк  Гулин? –  вопрос прозвучал резко, не в воздух, а сразу в мозг, оттуда разбегаясь по телу, заставляя руки вытягиваться по швам, а ноги выпрямляться по стойке «смирно». Марк не считал себя рьяным службистом, всё получилось непроизвольно.
- Вы что, спите?! – последовал новый вопрос таким тоном, что не могло быть и речи о напоминании времени суток. Кто бы захотел объяснять роботу вкус пива?  Марк был не из таких.
- Нет. Никак нет! - для пущей убедительности добавил он громко.
Это очень кстати, что Вы не спите. Ваш шеф назвал Ваше имя. Поэтому я звоню Вам. Он ждёт Вас в машине. Внизу, у вашего дома. Спускайтесь вниз. Не буду Вас отвлекать. В курс дела Вас введут. Успех дела зависит от Вас. Утечка информации – это моя забота. Меры приняты. Надеюсь, что с наступлением дня в этом смысле ничего не изменится и журналисты будут получать только нужную для безопасности государства информацию. Ни одного контакта с прессой. Это не Ваша забота! Всё! Конец связи!
Голос в голове исчез так же внезапно, как и появился. Его эхо ещё разносилось по телу лёгкими покалываниями в руках и ногах от схлынувшего напряжения.
- И почему я не пошёл в кулинары?! – наконец позволил себе Марк этот вопрос, как обычно по ночам, в минуты таких принудительных пробуждений. Он, действительно, мог стать потомственным кулинаром после того, как двадцать лет назад закрыли их Архитектурное Бюро.
Тогда в последний раз собрали всех триста человек в зале заседаний и объявили, что отныне все строительные проекты за них будет выполнять Единый Компьютерный Комплекс. Вывесили список профессий. Переобучайтесь. Его родители были кулинарами. Ну почему он не послушался их?! Спал бы сейчас спокойно под тёплым одеялом и не слышал рявканья в голове.
Нет, не потому что список мест в молицию был самым большим, а на другие профессии заявок было гораздо меньше.  В тот раз он вдруг вспомнил, как отыскал в своё время пропавшую собаку директора Бюро. Уж очень сильно тот переживал свою пропажу. Надо было лучше воспитывать своего сына и интересоваться его малолетними доходами. В общем, случайно его забросило в молицию.  Другое дело, что его успехи за годы службы были совсем не случайны. На них держался его авторитет, не подрываемый даже хедфонным конфузом.
Сейчас Марк понял сразу три «вещи»: спать ему больше не придётся. Завтрак ему не «светит». Внизу его ждёт шеф. Пока одевался и выходил на улицу, обнадёживала мысль о том, что шеф тоже не успел позавтракать и сумеет об этом позаботиться. Ещё больше его радовала и обнадёживала последнее время мысль о приближающейся геронтизации. Ещё два года и ему введут самый главный чип. Он уже сдал тест в базу данных геронтологов. За два года ему смоделируют чип с программой блокировки. Он, как его родители, больше не будет стареть.
Выйдя на улицу, он поднял голову вверх.  Была ночь полной фазы и яркий диск в ночном небе освещал улицу за решётчатым забором ярче, чем фары стоявшего за калиткой лимузина. Когда-то этот диск называли Луной. Уже лет десять Марк каждый год бывает там и навещает родителей. Сколько он помнит, уже двадцать лет они не меняются после геронтизации.  Там, на Эдеме, что раньше назывался Луной, ему нравилось бывать. Родители уже присмотрели ему и его жене уютный блок в своём жилом модуле, напоминающем небольшой городок, накрытый прозрачным куполом. Ко всем тамошним «странностям» они с женой успели привыкнуть. Переезд на Эдем после геронтизации не будет для них тягостным.
- Неужели не могли никого помоложе найти? – с досадой вернулся Марк к земным проблемам, которые поджидали его там, за калиткой.  Лимузин с тонированными стёклами выглядел необитаемым островом, украшенным блеском хромированных деталей, переливами молчаливых «мигалок». Даже ночью шеф был верен своим привычкам. Он предпочитал наземный транспорт и терпеть не мог воздушные трассы городских горизонтов.
-Похоже, с «мигалками» шеф перестарался, – недовольно подумал Марк, вспомнив слова молицейского босса о полной тайне происходящего. Он открыл заднюю дверь и плюхнулся на мягкое сиденье, чувствуя, как плавно утопает в нём:
- Всем доброй ночи. До утра ещё далеко, но хотелось бы, чтобы утро было приятней! - попытался пошутить он. Шеф на переднем сидении был почему-то в плаще. Когда тот обернулся назад, стало понятно почему. Под плащом у него торчал ворот пижамы. Похоже, он сидел там в домашних тапочках. Но вид у него был такой, словно он ещё не ложился.
- До утра ещё надо дожить, - каким-то незнакомым голосом пробубнил шеф. Не одну бессонную ночь провели они на экстренных вызовах. Блеск в глазах всегда был при нём, как и белая рубашка, галстук, мундир и начищенные ботинки.
- Надеюсь, кроме тебя никто не увидит меня в таком виде. Мне приказано доставить тебя, - он запнулся на полуслове:
- Ты должен правильно повести дело. Так, как требует ситуация, - было видно, что он с трудом подбирает слова:
- А я должен описать тебе ситуацию. Здесь нужен взгляд издалека, шире, чем ты всегда смотришь на место преступления.
Марк не удержался и перебил шефа, чего не позволял при посторонних:
- Я не привык отвлекаться, мне нужны чёткие границы места преступления. Все следы там.
Но шеф туманно заговорил совсем о другом, словно не слышал его:
- Ты ведь, наверное, слышал теорию о шести рукопожатиях. Любой простой человек на Земле через шесть рукопожатий может найти или друзей, или родственные связи. Надо только хорошенько постараться, чтобы установить цепочку. А сильных мира сего гораздо меньше. Тех, кто командует нами и тех, кто правит нашими командирами, кто решает вопросы государства. Там гораздо более тесные связи. У нас с тобой одни связи. У министра нашего совсем другие. Министр позвонил мне, потому что позвонили ему. Кто позвонил ему – ты скоро узнаешь. Я отвезу тебя.
- Почему мы не едем? – окончательно проснулся Марк. – Где место преступления?
- Может, так и лучше, - нерешительно пробормотал шеф. – Хорошо, сначала заедем на место преступления. Это по пути туда, куда я должен тебя доставить. Там тебе лучше объяснят. Не моё это дело. Только не спеши с выводами. При всей их очевидности не всё так просто.
Шеф сделал водителю знак трогаться со словами «К больнице». Он долгим взглядом из-под бровей посмотрел на Марка и отвернулся, зябко кутаясь в плащ от ночной прохлады:
- Там, в больнице, уже работает инспектор районного отдела. Он всё зафиксировал и ждёт тебя, - шеф говорил не спеша, глядя вперёд. - После этого тебе предстоит встреча с теми, кто позвонил министру. Больше я ничего не знаю, - глухо закончил он. – В больницу меня не пустили. Только доложили ситуацию. Но лучше ты сам.
По дороге шеф хранил молчание. К больнице они проехали через живую цепь молицейских, окружавших здание плотным кольцом.  У крыльца к машине подошёл человек в чёрном костюме и что-то сказал шефу через открывшееся окно.  После этого окно закрылось, и машина тут же уехала прочь, увозя вместе с шефом надежды Марка на гарантированный завтрак. Крыльцо главного хода было усыпано мелкими осколками стекла, противно хрустевшими под ногами. Марк поднял голову вверх. На третьем этаже, над входным крыльцом, он увидел разбитое окно. Человек в чёрном проводил его до входных дверей и, учтиво склонившись, тихо сказал с еле заметным акцентом:
- Вам на третий этаж. Я буду ждать здесь. Мне приказано доставить Вас, - он сделал шаг в сторону, и Марк прошёл внутрь. Как бы ему сейчас пригодился малюсенький чип, позволяющий хотя бы на час, на два увидеть своё будущее, прокрутить его в сознании, чтобы вовремя сделать шаг назад. Об этом он не думал, да и не было ещё таких «фиговин» в отличие от тех, которыми Марк не спешил себя «напичкивать», вызывая тем самым недовольство начальства и насмешки своих молодых коллег.
В здании молицейских было ещё больше, чем снаружи. Они безмолвно стояли у каждой двери, не реагируя на его появление. Всюду ярко горел свет, создавая ощущение рабочей обстановки в условиях полной тишины. Пока поднимался наверх, тишину нарушали только его шаги.
Длинный коридор третьего этажа был залит ярким светом. Кругом порядок, чистота. Ни одной фигуры в медицинском халате. Вдоль стен - молицейские мундиры у каждой двери. Лишь одна дверь слева по коридору открыта. Перед ней по коридору столик с настольной лампой. За ним вместо дежурной сестры сидит инспектор. Он так же неподвижен и безмолвен, как фигуры у дверей. Если бы не знакомая Марку лысина сидевшего за столом, он принял бы этого типа за ночного сторожа. Тот сидел, опираясь локтями на стол, спрятав лицо в ладонях. Словно спал. На звук шагов он обернулся, и Марк улыбнулся ему, присаживаясь за столик:
- Привет, дружище!