Исповедь перед Концом Света. 1980. Ладожское озеро - 80.

1980

Ладожское озеро — 80

Этот год был годом знаменитой Олимпиады-80. Мне эта олимпиада грозила новым дурдомом, как в 1977 году на 60-летие Великого Октября, только с гораздо более тяжёлыми последствиями. И я решил переждать эту олимпиаду где-нибудь на Природе…

И я с палаткой отправился на северо-западный берег Ладожского озера, к северу от Приозерска. Место было уже перед этим мною разведано…

Палатка мне досталась от парня по фамилии Зюганов сложными путями, кажется, через Стаса…

По пути был целлюлозный комбинат, и его надо было миновать как можно скорее, так как вонь от него распространялась неимоверная, на воде плавала жёлто-зелёная пена, и кусты кругом были мёртвые…

Место я себе облюбовал хорошее, к северу от небольшого ручья, на плоской вершине большой гранитной скалы, между сосен, и где уже было очень старое кострище с очень хорошим и удобным очагом из местных камней...

Вид оттуда на озеро и на все окрестности был великолепный!..

Комаров было не очень много, место хорошо продувалось ветрами с Ладоги...

Поставил палатку. Она была уже старая, двухместная, полосатая, неказистая и довольно примитивная по сравнению с нынешними…

Я очень хотел каждое утро встречать восход Солнца, практиковать Сурья-йогу, как это было в общине Айванхова, который тогда был в Питере очень популярен среди «духовно ищущих», потому что несколько негров из Конго учились у нас и одновременно состояли в его общине на юге Франции.

Один из этих негров, Кристиан, бывал у нас дома на Халтурина. В очередной заезд из Франции он привёз два больших чемодана духовной литературы на русском языке, высадился из такси у нашего подъезда с этими чемоданами. Я затащил вместе с ним их к нам в квартиру, и какое-то время эти книги хранились у нас. Потом разошлись среди «духовно ищущих»...

Каждое утро у меня вставать к восходу Солнца не получилось. Я вообще «сова», а летом (это был июль-август) Солнце встаёт рано. Но несколько великолепных солнечных восходов над Ладогой я встретил…

Спал обычно плохо. Но один раз мне был удивительный сон: я чувствовал сильнейшее присутствие какой-то женской сущности. По моим ощущениям это не было человеческое существо, но оно могло принимать человеческий женский облик. Я это тогда интерпретировал как явление хранительницы этого места. И она была очень добра и ласкова ко мне, причём не по-человечески, и я воспринял этот сон как благословение…

По утрам спускался со скалы и купался в озере. Вода была холодной, и я успевал лишь несколько раз окунуться…

Воду набирал в котелок, спускаясь, также в озере...

Основной пищей моей был рис с соевыми бобами. У нас тогда в магазинах было много этих вьетнамских банок соевых бобов в томатном соусе. Я любил их есть и так, а в данном  случае добавлял в рис. Варил всё на костре…

Удивляюсь, что совершенно не собирал съедобные травы, которые хорошо знал с детства, и не интересовался ими. Даже добавка крапивы к моему рису была бы очень кстати…

Ягоды собирал, но не очень активно. Больше чернику...

Грибов я не любитель. Но провожал как-то раз одного случайного мужичка к шоссе и к автобусу, и он по пути нарвал мне довольно много грибов, которые я совершенно не замечал. Вернувшись, я их потом сварил, добавив соли, которую я, в общем, тогда особенно старался избегать. Но грибы без соли есть невозможно…

…

Почти каждый день благодаря хорошей погоде писал у своего костра какую-то статью для Татьяны Горичевой. Кажется, она потом появилась в журнале «Посев». Или какой-то отзыв на неё. Уже не помню. Опыта в таких делах у меня ещё было очень мало…

Погода была очень тёплой, и очень часто я ходил там в одних трусах. Но иногда надевал воинскую гимнастёрку, которая мне уже не помню как  тогда досталась...

Помню, как нашёл немного вглубь к лесу от своей стоянки небольшую длинную прогалинку — и избрал её для своих духовных медитативных прогулок, как когда-то на стоянке у подножия Молебного Камня в 1975 году. Ходил по ней взад-вперёд в этой своей гимнастёрке, и пытался думать о своём будущем…

А будущее как-то всё больше коллапсировало. Я это чувствовал всё сильнее. И это касалось и моей судьбы, и судьбы страны, и судьбы мира в целом…

…

Один раз пошёл дождик, не очень сильный, их в то лето было мало…

Но стало как-то не очень уютно, и не только в природном плане...

Я забрался в палатку, взял свою карманную Библию, подсел с ней к единственному маленькому окошку с тряпичным клапаном…

Открыл наугад...

Открылся 90-й псалом:

«Живущий под кровом Всевышнего под сению Всемогущего покоится...»

И так дальше весь псалом…

Как это вошло тогда мне в сердце — что это же всё именно про меня, именно ко мне, и всё именно в данный момент!..

Одного этого 90-го псалма хватило, чтобы это место стало для меня святым навсегда...

Но больше я там не был ни разу...