Встретил случайно на улице совсем уже облысевшего Лёшку Самсонова, с которым мы когда-то в детские годы жили в одном доме. Еле узнал беднягу. Впрочем, наверное, как и он меня.
Друзьями мы с ним никогда не были, даже нередко цапались, но вот родителей его, особенно отца, Евгения Валентиновича, я тепло вспоминаю до сих пор.
Даже, пожалуй, слишком часто.
Сказал об этом Лешке – он благодарно улыбнулся, но, по-моему, был немало удивлен. Сам-то, небось, лишний раз и не вспомнит их. Весь в каких-то своих проектах, проблемах с детьми, внуками… А тут просто бывший соседский малец, ни по возрасту, ни по каким-то делам, интересам не имел с его отцом ничего общего – и вдруг такое.
Да я и сам этим озадачивался не раз. Чего я прицепился к нему, так часто вспоминать – своих, что ли, ушедших родных нету?
Хотя, если вдуматься…
Лешкин отец был для меня в ту пору неким образцом мужественности, справедливости – сродни моим любимым героям, которые открывались мне в книгах, фильмах. Только он был реальный, живой, в потертом синем плаще, с вечной папироской... Воевал, получил орден Славы, а после войны до пенсии работал мастером на заводе. В общем, лучшей биографии для советского человека и не придумать. Именно таким, как это ни смешно сейчас звучит, я и представлял себе тогда настоящего коммуниста.
Да и он, похоже, чувствовал во мне родственную душу. Обычно хмурый, молчаливый, видя меня, расплывался в доброй улыбке. Словно какой-то негласный сговор таился между нами. А однажды, когда он возвращался домой поддатый (это уже перед нашим переселением было), вдруг приобнял меня и сказал: «Есть в тебе что-то романтичное…»
Услышать такое от лёшкиного отца было невероятно лестно. И даже теперь, спустя столько лет, греют меня эти его слова.
Немного наберется в моей жизни людей, к которым бы я испытывал такое расположение. То ли просто не везло с попутчиками, то ли сказывалась та насквозь зараженная лживой идеологией журналистская среда, в которой я по глупости оказался. И в институте, и на работе народ мне попадался всё больше другой – продажный, изворотливый, лукавый… Не чета Евгению Валентиновичу.
Ну, а позднее в нашу жизнь и вовсе валом попёрли картинные мерзавцы, воры, вруны, из всех телещелей вся эта рать повылазила… И сыскать такого мужика, как лёшкин отец, было совсем непросто. Оставались только воспоминания…
Давно уже ушел из нашей жизни так и не построенный коммунизм, растаяли под тяжестью бабла все прежние иллюзии, а лёшкин отец то и дело всплывал в моей памяти. Словно какой-то апостол справедливости, не подверженный никаким злым переменам. Видно, это и спасало его в моих глазах, что до конца жизни он так и остался обычным работягой, не лез в политику, в бизнес…
Простым людям уберечь свою душу куда проще.
Правда, в последние годы, как рассказал Лешка, его отец, может, уже на почве деменции, вдруг заделался ярым сталинистом. Бегал на их митинги, повесил дома портрет генералиссимуса.
И вот это меня, конечно, расстроило. Вспоминать такого апостола я уже вряд ли буду. Справедливости по-сталински мне как-то совсем не хочется.
