воспринимается им как замешательство ума. Это, опять же, энергия Бога, необходимая в данном случае, поскольку дает неуверенность, невозможность найти в себе внутреннюю опору, как и оперировать уже имеющимися на данный момент знаниями ведения боя. Перед Лицом Бога нельзя быть слишком уверенным, жонглировать знаниями, философствовать, стремиться убеждать и разубеждать Бога, устремляться выглядеть лучше, быть слишком логичным и непреклонным. Но следует быть почтительным, немногословным и смиренным. Бог доподлинно знает багаж знаний каждого, его истинность, Божественное предназначение и в данном случае цель Бога - убрать лишнее, отработавшее себя, мешающее дальнейшему развитию, а также привнести то, чему настало время, соответствует время и события.
Третье, о чем сообщает в данном стихе Арджуна, это предчувствие о последствиях предстоящего сражения, которые видятся ему крайне неблагоприятными для всех участвующих и не участвующих в битве на Курукшетре.
Однако, и это предчувствие дано Богом, дано не зря, предчувствию есть причина. Но это событие, ради которого Бог и пришел на Землю, чтобы вследствие его и поведать Бхагавад-Гиту, событие, которое не отменить, не ослабить. Событие обязано произойти, и многое, на что смотрит Арджуна и что будет им сказано вслух, действительно будет иметь место.
Этот стих есть слабо выраженный протест Богу, который может быть позволителен, попускается Богом только человеку невежественному, не просвещенному духовными совершенными знаниями о Высоте Бога. Эту Высшую Истину Бог даст в сердце Арджуны только в конце священного диалога, что будет конец изложения Бхагавад-Гиты. Пока же Бог благосклонно внимает словам Арджуны, который еще иначе мыслить и излагать перед Богом не умеет. И, тем не менее, положение и понимание Арджуны вполне подходят, чтобы именно в такой форме он начал задавать вопросы Богу о нравственной стороне предстоящего сражения, идущего вразрез с религиозными нормами, с самим предписанным долгом на тот момент.
31.Я также не предвижу пользы в убийстве собственных сородичей в сражении. О, Кришна, я не желаю победы, а также царство и счастье из этого.
КОММЕНТАРИЙ.
Здесь речь идет не совсем о материальных благах, но о том, что могло бы пойти на пользу и удовлетворить в плане духовном. Очень часто человек мыслит о себе одно, но на самом деле уже значительно продвинулся вперед и своим образом жизни, и пониманием, и Бог постепенно ему это приоткрывает в виде нового образа мысли, нового суждения, нового подхода или решения, или переживания, которые человек иногда в себе замечает, изнутри акцентирует на этом внимание, но иногда и не чувствует новое в себе, точки перехода, но воспринимает их естественно, устремляясь далее. Но бывает и так, что человек мыслью устремлен вперед, знает и видит путь духовный, благосклонен к этому пути, но телом идет на поводу чувств, желаний и все еще меркантильного ума.
Первое относится к Арджуне. Он действительно уже находится на той ступени, когда не привлекает успех и следующие из этого блага. Это начинает пониматься им не на уровне совершенного духовного знания, но на уровне чувств, которые потом переходят в мысль, мысль в речь, сказанное вслух в осмысление, осмысление углубляется и направляется диалогом с Богом, далее последует практическая духовная деятельность, что будет уже за пределами предстоящего сражения и к чему Бог уже подводит Арджуну Лично, работая над ним индивидуально, как и с каждым человеком, дабы Арджуна осознал свое истинное положение перед Богом, как и свою ступень, которую он достиг, идя путями претерпеваний, аскез, исполнения долга кшатрия, в результате также общения с Богом.
Также далее его ожидает достаточно осмысленный путь, путь очищения своего существования, все то, что необходимо должно следовать после получения Арджуной из Рук Бога сокровенных духовных знаний, которые есть для каждого и наставление, и напутствие, и прямое указание.
Здесь также надо отметить, что только Сам Бог подготовил его к этой ступени, начальной в истинном духовном и долгом пути, но оставляющей позади себя многих и многих. Прежняя, ярко выраженная материальная заинтересованность почти сожжена в Арджуне огнем долгих страданий и претерпеваний, о чем позаботился Божественными средствами Сам Бог, проведя всех Пандавов через вереницу испытаний, аскез, гонений и лишений. Нет ни одного человека, который бы достиг духовные ступени и устоял на них, минуя именно путь страданий во всех формах, которые есть на Земле, созданы Самим Богом для воспитания и развития живого существа и являются только последствиями греховной деятельности, т.е. изначально справедливы.
После истинного осознания своей духовной сути, связанной только с Богом, Арджуна, как и его братья, непременно пойдет по пути, указанному Богом Кришной. И это займет еще не одну жизнь. Уже теперь в Арджуне прорастает семя сомнения, внесенного в него Богом, о необходимости власти, материального счастья, богатства, почета, прочих удовлетворений чувств. Уже теперь он начинает видеть краем глаза, что эти ценности материального мира преходящи, тленны, почти ничтожны и не удовлетворяют чувства и душу. Но сейчас, перед сражением, Аржуна
начинает прислушиваться к своим чувствам, пытается осознать их причину, но делает выводы только те, которые позволяет сделать его еще не развитое в духовном плане
мышление, не расширенное и не углубленное еще Богом через совершенные духовные знания, но абсолютно готовое к принятию нового и следованию ему, хотя сам об этом еще не подозревает в должной мере.
32-35.О, Говинда, какая радость нам от царства или какое наслаждение от самой жизни, если те, ради кого было бы желательно наше царство, наслаждения, также все счастье, все они расположились на поле боя, отказываясь от жизни, также богатства: учителя, отцы, сыновья, как и непременно деды, дяди по матери, тести, внуки, зятья, также другие родственники. Всех их я не желаю убивать, даже если буду убит, о, Мадхусудана, даже в обмен на царства трех миров, не говоря уже о том, чтобы ради Земли. О, Джанардана, какое будет удовлетворение нам, если мы убьем наших сыновей Дхритараштры.
КОММЕНТАРИЙ.
В этих стихах Арджуна пытается объяснить Богу свое состояние, пробуждающиеся в нем чувства беспристрастия, подернутые еще материальным видением, как и материальной причиной, как бы призывая Бога разделить или объяснить в нем эти чувства и дать им направление. Это тот случай, когда человек видит причину в одном, а Бог – в другом. Арджуна хочет более точно осознать причину появившегося в нем чувства незаинтересованности в сражении, его исходе и плодах, его причины ему представляются правильными, оправдывающими, но элемент сомнения присутствует.
Арджуна как бы призывает Бога разделить или не разделить его понимание, ибо для Арджуны это пока вопрос участия или не участия в сражении, который может разрешить только Бог одним Своим Словом. Не видя План Бога на него, выходящий далеко за рамки этого сражения (что, впрочем, относится ко всем участникам сражения, но в свою меру), Арджуна берет те знания и понимания, которым уже пора отдаляться, но все же пока для него приемлемы и с позиции которых он пытается разобраться в своем состоянии.
Бог, Властитель чувств и мысли человека, Сам направляет его мысль туда, где, всего вероятней, она уже побывала и не была для Арджуны нова, это было уже давно принятое им откровение, отражающее платформу убеждений Арджуны на данный момент. То, на что ссылается Арджуна, объясняя нелепость предстоящего сражения, хоть и не является истинной причиной нежелания сражаться, но есть то, о чем Сам Бог хочет поговорить, направив разговор в нужное русло и с пользой для Арджуны. Ведь, Арджуна, играющий роль друга Самого Бога, уже готов подняться на более высокую ступень материального и духовного развития, но все еще мыслит и оперирует материальными категориями. Он говорит: «Какая радость нам от царства или какое наслаждение от самой жизни, если те, ради кого…». Это достаточно материальные суждения с легким духовным оттенком, смесь пристрастия с благостью, еще категорически не отвергающие наслаждения и даже принимающие их, если немного изменить сами условия их получения. Но здесь же и просыпающаяся готовность посмотреть на это иначе, с точки зрения отречения. Только, вот, нет еще у Арджуны достаточно твердых религиозных знаний и убеждений, которые бы позволили ему быть в этом направлении более решительным. Но раз сказано вслух и перед Богом – значит, не зря. Бог готов дать ему эти знания, ибо знает его готовность. Более высокая ступень Арджуны проявилась бы, если бы он вообще не посмотрел в сторону каких-либо материальных благ и наслаждений, ими не мерил и если бы не стал рассуждать о том, что не согласен убивать даже «в обмен на царства трех миров, не говоря о том, чтобы ради Земли…» . Это было бы и так понятно, по умолчанию. Но надо повториться, что Бог дал ему этот путь мысли, как пока соответствующий его положению на переходе от благостного материального понимания, подернутого невежеством и пристрастием, к духовному видению. Более того, именно таким путем Бог поднимает на поверхность то, от чего пора освободиться.
Побудив Арджуну к разговору, Бог постепенно переплавляет беседу в духовное русло, незаметно втягивая его в процесс очищения, который выведет Арджуну далеко за рамки настоящего понимания. Т.е. речь Арджуны есть ниточка того клубка, который приведет его к совершенным духовным знаниям в очистительном разговоре с Богом Кришной, и далее к качествам высокого духовного порядка, будучи направляемым Богом, шаг за шагом проясняющим истинное положение дел.
То, что Арджуна не желает никого убивать, не следует рассматривать, как неисполнение своего предписанного долга кшатрия, не следует также в этом видеть невежество в чистом виде и пренебрежение религиозным долгом, призывающим исходить из интересов государства. Отказ - все тот же результат работы Бога над ним
как в предшествующих воплощениях, так и в этой жизни, результат развития и проявления тех качеств, которые становились несовместимыми с исполнением долга кшатрия в этом направлении. Отказ также можно понимать, как болезненный переход Арджуны на новую ступень, когда качества уже подготовлены, а разум еще не осмыслил и не увидел в этой связи новый духовный и материальный путь.
А сам протест – почти просьба к Богу примирить его с самим собой, или дать то, что уже привычно, или повести новым путем немедленно, прямо теперь. Но от этого разговора Бог ожидает и другое, поскольку главная цель не сводится только к Арджуне и его пути, хотя и это имеет место, но и Арджуна есть тот, через кого совершенные духовные знания предстоит дать всем. Поэтому, проблемы Арджуны касательно его близких на поле боя по замыслу Бога подводят разговор к вопросу о бессмерти души, что волновало человечество всегда, и дадут заодно возможность показать потомкам, что было основой семейных отношений более пяти тысяч лет назад, показать роль религии в семье, как и ее влияние на развитие общества
