УЙТИ, ЧТОБЫ ОСТАТЬСЯ

                                 
    За столиком купе – мы вдвоем. Напротив меня – немолодая, но вполне еще привлекательная женщина. За окном вагона мелькали станции, перелески, озера, луга. Двум женщинам всегда есть, о чем поговорить, что порассказать друг другу за стаканом чая, тем более что мы незнакомы, а с незнакомыми делиться сокровенным всегда легче.
    Я поведала ей историю о том, как разводилась с третьим мужем, и что полна надежд и желания познакомиться с четвертым, для чего, собственно, и еду на моря…
    Помолчали. Затем она стала рассказывать о себе. Как бы нехотя, без желания, со временем все более увлекаясь. Рассказывала так, как будто не мне рассказывала, себе.
    У нее не так давно умер муж. Да только в голосе ее была не скорбь, не печаль – нечто совсем другое...
  – Мне трудно оценивать жизнь с разными мужчинами, –  начала она свой рассказ,  – поскольку знала и любила только одного. С ним прожила более тридцати лет.
  Вышла я замуж сразу после школы за одноклассника. Любовь познавали вместе. До сих пор считаю, что любовь – это божий дар. Взаимная же любовь – редчайший подарок судьбы. Мне в этом повезло.
  Вначале это была неистовая страсть, бывало, что и в обеденный перерыв срывались с работы.
  Один за другим родились сын и дочь, чего еще желать? Я купалась в счастье долго, непозволительно долго.
  Любовь ли нас связывала? Не знаю. Мне кажется, это было нечто гораздо большее: связь на ментальном, чуть ли ни сакральном уровне – абсолютная эмпатия…

  Кризис среднего возраста любимый ознаменовал изменой. Влюбился, правильней сказать заболел влюбленностью.
  Какими больными, виноватыми глазами он смотрел на меня, на детей! Но ничего не мог с собой поделать. Мир для меня потускнел, потерял краски. Он ждал скандалов, срывов, так ему легче было бы уйти, но добился лишь моего признания, что не знаю, как жить без него, не уверена, что сумею, но он волен распоряжаться собой.
  Мне бы разлюбить, да не могла, не получалось. Очень любила, еще более ревновала, просто изошла ревностью. Покинутой женщине трудно что-либо противопоставить молодости и привлекательности разлучницы. Довелось включиться в неравную схватку: занялась собой, привела в порядок лицо, тело, душу и ждала, просто ждала…
  По выходным изменщик приходил к детям. Они его безумно любили, казалось, даже больше, чем меня, с нетерпением ждали. Как и я, ни разу не попрекнули. Оставляла их наедине, не мешая общению, терзаясь тихой завистью к ним и безмерной ревностью к его избраннице...
  Он выдержал всего полгода. Влюбленность, страсть – еще не любовь. Лишь ее робкая поросль, да и то, если не завянет. Не удалось разлучнице дать ему то, что мы столько лет с ним взращивали в себе, прорастая друг в друга.
  Вернулся в лоно семьи. Явился, как побитая собачонка. Меня же, точно заклинило. Простила, но близость отвергла. Думала, что навсегда.
  Увы, женщины склонны прощать. Не помню, сколько продержалась – год, полтора? Уступила. Жизнь потекла своим чередом…

  Отметили серебряную свадьбу, дети один за другим покинули родное гнездо, появились внуки. Новый виток счастья!
  "Какое оно счастье?" – спросите вы. Это, когда не нужны слова, когда жест, взгляд, нежное касание говорят больше, чем долгая череда слов. Когда, слившись в объятиях, чувствуешь такое единение, такую взаимосвязанность, такую невозможность жить друг без друга, что не объяснить никакими мудрыми словами, надо просто внимать этому неземному состоянию, ловя каждый день, час, минуту...

  А в последнее время я стала ощущать какую-то его тревогу, беспокойство.
  – Что тебя тревожит, что скрываешь от меня? – допытывалась у него.
  – Мне нечего скрывать.
  И не лгал. Я это знала. Это было предчувствие – лишь потом это поняла.
  Пятидесятилетие мужа мы отмечали в ресторане. Много гостей, дети, внуки.  Тосты, поздравления, танцы. Все было просто замечательно. Подали фирменное блюдо: горшочки с картошкой, мясом и грибами.
  На следующее утро муж скверно себя почувствовал. Отравился грибами не он один, многие. По-настоящему же зацепило его одного. К вечеру вызвали скорую, свезли в больницу. Диагноз: острый панкреатит. Болезнь стремительно прогрессировала. Отказала поджелудочная – некроз.
  Через неделю его не стало. Уходил в сознании. Любящие его глаза молили о прощении. Я умирала вместе с ним. Похороны лучше не вспоминать!
  С уходом мужа жизнь для меня потеряла всякий смысл. Солнце померкло. Дети пытались отвлечь, да им и самим было нелегко…
  Девять дней отмечали у дочки. Вечером возвращалась домой. Поднялась на лифте и едва не рухнула без чувств – на коврике перед входной дверью сидел большой кот. Поразило меня не то, что кот не собирался уступать дорогу, и что был рыжим, как муж, а то, как смотрел на меня. Это был его взгляд – насмешливый, из-под бровей.
  Отперла дверь, переступила порог, едва держась на ногах, цепляясь за стены. Кот, не колеблясь, прошел в дверь, направился на кухню и устроился на любимом кресле мужа. Во всем его облике, в движении, в повадках проглядывался мой ненаглядный, разве что не говорил. Когда легла спать, кот примостился подле меня именно с той стороны, где обычно спал супруг.
  Назвала его Рыжиком, он легко прижился, спал со мной, ел. Я с ним разговаривала, делилась сокровенным. За обеденным столом он садился только на стул мужа.
  Реинкарнация? Я с недоверием отношусь к идее переселения душ, теперь поколебалась в своей уверенности.
  С появлением кота со мной стали происходить странные вещи. Странность состояла не в том, что каждую ночь мне снился муж – это нормально. В другом. Стала просыпаться я не как обычно, легко отрываясь ото сна, а пребывала длительное время в каком-то промежуточном состоянии – между сном и реальностью. Мне казалось, нет, я в этом уверена, что в этот момент мой любимый находился рядом со мной. Я это ощущала, чувствовала со всей определенностью. Это было ощущение его присутствия, как при его жизни, когда, еще не переступив порог квартиры, я точно знала – дома он или нет.
  А однажды произошло совсем уж невероятное! Окончательно проснувшись, я обнаружила на тумбочке у кровати чашку с дымящимся кофе, что случалось всегда по утрам при жизни моего любимого. Кто-то скажет: я сама себе сварила кофе, находясь в состоянии помутнения сознания. Но я не умею его так готовить, знал секрет только он!
  Наслаждалась ароматным напитком, и так мне его не хватало! Как мантру шептала неизвестно откуда взявшиеся строки:
Такая боль, что впору петь,
Что впору думать что угодно,
Что впору вырваться посметь
Из тела прочь – и плыть свободно...
  Рыжик все это время находился рядом со мной, смотрел на меня добрыми мужними глазами. В них были: и сочувствие, и понимание, и любовь…

  В один из дней забежала в гости дочка, удивилась:
  – Мама, ты завела кота?
  Рыжик глядел на нас умными глазами, переводя взгляд с дочки на меня.
    – Мы собираемся на дачу на неделю, не хочешь поехать с нами? Отвлечешься, повозишься с внуками.
    – Мне нездоровится. – нашла повод отказаться я.
  Услышав предложение дочери, Рыжик стал крутиться возле нее, точно хотел что-то сказать. Та взяла его на руки. Бросила неожиданно:
  – А хочешь, я возьму кота с собой на дачу? Через неделю привезу обратно.
  Я отрицательно покачала головой, но Рыжик вцепился в дочь, не отпуская. И, хотя мне очень не хотелось оставаться одной без своего любимца, согласилась.
  Всю неделю я маялась без Рыжика, мне его явно не хватало. Самое же ужасное было то, что во мне напрочь исчезло ощущение присутствия мужа.
  Наконец, пришел долгожданный день, Рыжика привезли домой. Дочка принесла кота в большой коробке, выпустила в коридор. Подняла на меня глаза, в них сквозь искорки слез проглядывала оторопь:
  – Мама, ты ничего не хочешь мне сказать? Мне кажется, я схожу с ума. Рыжик все ночи проспал со мной. И каждое утро я просыпалась с ощущением, что папа рядом. Он меня гладил по головке, по спинке, как когда-то в детстве...
  – Можешь не продолжать, на все вопросы, которые ты мне сейчас задашь, я не знаю ответа…

  Моя собеседница умолкла, посмотрела на меня:
  – А знаете, вы ведь первая, кому я все это рассказываю. Думаете, со мной, с моей головой что-то не так?
  Пожала плечами. Не знала, что ей ответить, все же посоветовала:
  – Вам надо отпустить мужа.
  – А вы уверены, что я это хочу? И не я его держу – он меня!
  – Вы еще достаточно молодая привлекательная женщина. Ваши дети живут своей жизнью. Вам может повстречаться мужчина, с которым вам, быть может, будет не так хорошо, как было с мужем, которого, возможно, и не будете так любить, но с ним не будет одиноко. Кот не заменит человека.
  – А знаете ли вы разницу между одинокостью и одиночеством? Одинокость это поиск другого, одиночество – поиск себя. Мне комфортно в моем одиночестве. Вы едете на моря, бежите от одинокости, в надежде встретить того, кто избавит вас от нее или хотя бы разделит. У меня же был… есть единственный любимый, он и сейчас со мною, во мне, я это чувствую, живу этим. Другой мне не нужен. Чтобы кто-то чужой обнимал меня, целовал, касался – я  даже представить себе такое не могу!
  – Что ж, не мне вас учить.
  Моя собеседница умолкла, притихла, глядя в окно, думая о чем-то своем. Стало ясно – из нее больше не вытянешь ни слова…