Яблочки

    Этот   солнечный,  сентябрьский денёк, после прихода почтальона с пенсией, Наталья Ивановна решила посвятить походу за продуктами. Надо бы прикупить муки, круп,  да  куриных потрохов.  На дорогостоящее мясо  денежных средств не хватало.  На  потрохах она варила  себе  бульон, мясо  же  отдавала  любимице -  Найде.
      Черненькую, кудрявую собачку, плачущую от холода,  нашла  она  лет  десять назад   у    двери  дачи запертой на зиму. У собачки были обморожены уши,  хвостик, простужены легкие. На ветеринара  старушка  потратила  свои последние копейки, и,  лишь благодаря  богатому  урожаю  овощей на огороде,  сумела  протянуть  до пенсии.  Кроме Найды, жил в ее доме  ещё   кот  по кличке Сердешный.
     Не было  у  старушки  на всем белом свете  ни одной родной души:   единственный сын,  вернувшись из армии, погиб лет тридцать назад -  на  дискотеке неизвестные зверски избили её Сашу.  Два  дня  он  отлеживался  в постели, пил обезболивающие, но  врача  вызывать запретил  -  стыдился: десантник, а отпор  хулиганам  не дал.  Потому и умер  на  третий день  от разрыва почки.  Не успел он жениться, как мечтала Наталия Ивановна, не успел родить  внуков.
Запил с  горя ее муж-инвалид, потерявший ноги  на фронте, да вскоре   скончался.
   Жила с тех пор  старушка одна-одинешенька, и, если бы не ее животные,  легла бы  она, не вставала,  ожидая  прихода смерти.
Жизнь давно уже ей опостылела:  в  молодости -  бесконечный, тяжелый  труд, в старости - убогое существование на мизерную пенсию. Была ли хоть какая-то  радость в этой ее  бесконечной борьбе  за выживание - она уже  и не помнила.

 -   Никак  на рынок собралась, Ивановна? - спросила ее соседка Евгения Петровна, -  Опять на себе  тяжести потащишь? Смотри,  спина  уж у тебя  совсем согнулась, еле ноги таскаешь.
Пенсию получила, так возьми такси.  До рынка  всего - то  три километра. Заплатишь  по сотне  туда, да обратно, ну, и полтинник водителю за ожидание. Сервис у нас теперь в деревне. Зачем  руки, да спину рвать? Давай, сейчас и вызову  машину по мобильному! Поедешь?
- А, и ладно, зови! - решилась вдруг Наталья Ивановна, - Сил совсем нет.  Мне бы  муки, сахару, соли.  Соления да маринады надо на зиму готовить.

     Водитель такси оказался вежливым, улыбчивым, и чем-то внешне напоминал Наталье Ивановне её Сашу – такой же белокурый, розовощекий, энергичный.
- Ты, сынок, из местных, аль приезжий? Уж больно  на  родственников  моих похож.
- Нет, мамаша, я приезжий. В наших краях работы  совсем нет. А здесь  я  и строитель, и водитель.  Купил домик в соседней деревне, семью перевез, жизнь налаживается.
-  И детки есть?
-  Двое – мальчик и девочка.
-  Сынок! Отвези им яблочек! Вон у меня сколько - вся земля под деревьями  усыпана. Сегодня утром целый мешок насобирала – сушить. Так  я ещё насобираю, а ты этот возьми – деток угостишь.
 -  Спасибо, мамаша! Конечно! Если у вас некому яблоки собирать, может я с детишками в выходной  приеду?
-  И правильно! И приезжайте, я всегда  добрым людям  рада!

    Приятно беседовали они во время поездки: водитель жаловался на цены, на то, что с трудом собрал деньги на  школу - двоих детей снарядить сейчас, ой, какая проблема!
    Наталья Ивановна  постаралась  покупки совершать быстро, особо не выбирала, не торговалась,  водитель предупредил: три рубля – минута ожидания. Муку, сахар, крупу и  куриные потроха купила  минут за  двадцать. Обратно вернулись  мгновенно  - вот, как на такси-то хорошо! Не надо час на остановке стоять с тяжелыми сумками, ожидая автобуса. Ехала почти как  королевишна! Ладно уж, пару  сотен  можно старухе и  на свое удобство потратить!
- Вот, мамаша, ваши сумки! С вас  500 рублей!
  Наталья Ивановна аж  присела от неожиданности: названная сумма превышала ожидаемую  в два раза. Проглотив молча  подступивший к горлу комок, достала деньги, рассчиталась.
-  Я смотрю, мамаша, у вас еще есть и красные яблочки! Вы мне только антоновку дали. А моя дочь и красные любит, антоновка, говорит, слишком кислая.
- Да, да, конечно, проходи, сынок, бери! – отворила она калитку.
-  Собаку-то уберите, ещё штаты мне порвет! - не  по доброму среагировал"сынок".
- Ой, да она очень ласковая.  Для порядку  и то  редко  ругается, - старушка, взяв Найду за ошейник, оттащила  её в дом.
- А мешочка у вас , мамаша, не будет, куда набирать?
- На, вот, возьми…
Хоть, Наталью Ивановну и  обескуражила сумма оплаты,  во  всем   винила  она  только  себя:  не надо было, ей - барыне,  такси вызывать,  ехала бы на автобусе, не так существенно сократилась бы её пенсия за один день.
-  Я  теперь в выходной с детишками приду, ждите! -  заявил  таксист, сгибаясь под тяжестью сумок.
-   Приходи, сынок, приходи...
-  Только ты уж, мать, псину свою  на весь день спрячь, чтобы детишек  моих не покусала. Не люблю я  собак, не доверяю!  - укладывал он мешки с яблоками в багажник, - Кстати, мать! А я ведь неправильно посчитал -  за ожидание забыл взять деньги! Давай ещё  две сотни!
    Наталья Ивановна  от неожиданности даже онемела.  Дрожащими руками, молча  достала кошелёк, вынула  деньги, заметив  вожделение в глазах водителя, когда он увидел в  кошельке  пять  её пенсионных тысяч.
-   До выходных, мамаша! - газанул он,  и скрылся из виду.
     Наталья Ивановна ещё долго в задумчивости стояла у калитки. Никак не могла прийти в себя -  словно  обухом  её  по голове ударили.
- Ну, что? Съездила, подруга, отоварилась? – Евгения Петровна улыбалась   из-за забора.
- Съездила… только вот теперь не знаю, как  месяц протяну. Пять тысяч осталось из моих 8 с половиной… а ещё за свет, газ, налоги…
- Сколько же он  с тебя взял?
- Да сама я  виновата. Не мое это дело – на такси ездить.
 - Так сколько?
-  Семьсот рублей!
 - Откуда семьсот? Двести пятьдесят должно быть! Я  всегда за эту сумму езжу!
 -  Извини,  Женечка, пойду я, прилягу. Сердце разболелось, ноет.
А Евгения Петровна  срочно  звонила оператору:
- С  каких это пор   ваши водители  одиноких  старушек обирать стали?
-  Мы  отдадим  ей деньги, извините, - забеспокоилась  девушка- оператор, -    сейчас прямо   его  пришлем,  и  непременно оштрафуем!
- Верните, пожалуйста, бабушка одинокая, небогатая, на пенсию еле выживает.

Наталия Ивановна сидела на крыльце дома, когда  ворвался  таксист:
- Ты зачем, старая кляча, на меня нажаловалась?
- Да ты, что? Сынок? Я не жаловалась.  Соседка только у меня спросила, сколько  я за такси  заплатила...
- Значит, соседке нажаловалась? Чтобы меня с работы  уволили? На, подавись, калоша старая, -  швырнул он ей в лицо смятые купюры, - думаешь, мне твои копейки нужны?
 - А ты  купи   детишкам шоколадки,  они же  любят.
 - Гадина, ты ещё  издеваешься надо мной? -  сжимая кулаки, он двинулся к  старушке.
Полуслепая  Найда, почувствовав угрозу, громко залаяла.
 - Заткни  сейчас же  свою шавку, придушу! -  прошипел он с ненавистью, и  хлопнул калиткой  с такой силой, что  одна   из штакетин переломилась  пополам.
   Схватившись за сердце, Наталия Ивановна  медленно  побрела в дом.

    Всю ночь  старушка не  спала, прислушивалась. Не спалось и  Найде: бегала  она  по участку, лаяла, волновалась. Надо бы  встать, выйти, посмотреть, что там,  собаку успокоить, но  руки  и ноги были как ватные, и сердце болело так,  словно  вбили  в него острый  гвоздь. Даже  крикнуть: - Найда, на место! - не было сил: от  усталости  неимоверной язык не ворочался.
    Беспокойным сном  забылась  она  лишь  под утро, но даже сквозь сон чувствовала острую, пульсирующую, головную боль.
    Снился ей сыночек Сашенька – белокурый, весёлый, румяный, бродил он  по саду с внучатами - такими же беленькими, чистенькими, как ангелочки, с пшеничными волосами, какие были  когда-то у  мужа Натальи Ивановны.
Полные корзинки яблок  насобирали ребятишки.
-  Бабуль, бабуль, смотри!  - бежал внучок ей навстречу.
-  Куда смотреть, милый?
-  Собачка там! Под яблоней!
   Наталья Ивановна  резко проснулась. Было ещё очень рано: солнце  еле  пробивалось  сквозь утренний туман.
   Кот, крепко прижимавшийся во сне  к хозяйке, потянулся,  приоткрыл  один  глаз, и снова зажмурился в дремотной неге - не хотелось  ему покидать  теплую постель.
   Наталья Ивановна накинула пальто, встала. Голова  резко закружилась, но  она все же  вышла во двор.
 – Найда, Найда!  Ко мне, милая!  Где ты?
   Гробовой  тишиной отозвался сад. Только  капли тумана  чуть слышно  стучали по  крыше.
   Спит  где-нибудь, наверное...  под любимым кустом сирени улеглась... она там всегда  спит. Старушка  сделала пару шагов, и остолбенела: на ветке яблони, прямо напротив дома,  висел труп Найды. Собака  была ещё теплая.
Наталья Ивановна  сходила за ножом,  перерезала веревку, положила Найду на землю,  и  почувствовала  вдруг жгучую боль под лопаткой. Грудную клетку сковало обручем - не вздохнуть. Старушка  судорожно  попыталась глотнуть воздуха, но  ноги подкосились,  рухнула  она  на траву рядом со своей верной подругой, и душа ее рванулась к свету, в  бесконечный аквамарин небес. И бежал ей навстречу голубоглазый, светлый малыш - не рожденный внучок, и кудрявым, мохнатым  шариком катился рядом  с ним черненький, симпатичный щенок, так похожий на Найду в молодости.


-