В гостях у Риги часть вторая

Группа наша ушла дальше, а я ещё задержался, чтобы сделать снимок этой самой известной улицы советского кино на память. Когда я догнал нашу делегацию, Томас рассказывал, почему в Риге не сохранилось узких улочек, не шире метра.
- Дело было так, -  загадочно улыбаясь, говорил Томас. Он уже не мёрз, стало теплее, может быть как раз из-за обильного снегопада. – В те далёкие времена женщины носили очень пышные юбки, такие, что с трудом проходили по узким улицам. И когда две женщины шли навстречу друг другу, то образовывалась пробка. А регулировщиков и работников ГАИ тогда ещё не было, поэтому никто не знал, как им разойтись. Было много драк, шума, и крика. И жители домов написали жалобу в городскую думу, коллективную. И городской глава постановил, что дорогу должна уступать молодая дама, а та, которая старше идти дальше. Но какая женщина признается, что старше она? Столкновения продолжались, и тогда глава города, которому надоело разбирать жалобы, постановил, - сделать улицы широкими. Поэтому в старой Риге нет узких улочек. Сейчас я вам покажу самую узкую, которая у нас есть.
С этими словами Томас сделал несколько шагов вперёд, и вытянул руку вправо. Перед нами открылся узкий высокий проход, где могли бы свободно разойтись люди, двигающиеся в противоположном направлении, но машине в этом месте было уже не проехать.
А Томас уже летел вперёд. Всё-таки холод начинал сказываться. Конечно, было бы неплохо сейчас согреться глинтвейном, или простой водкой, но он был на работе, и не мог себе такого позволить. Мы как раз на работе не были, но позволить себе этого тоже не могли из-за уважения к Томасу. В результате мёрзли все, уважая друг друга.
- А вот в этом здании живее наша городская дума. Нам кажется, что их слишком много человек, тридцать восемь. Они здесь сидят целыми днями и решают вопросы, как нам жить лучше. Иногда у них это получается. Можно прийти сюда с любым вопросом, если он у вас есть, и вас тогда отправят в канцелярию, она находится за углом, в соседнем здании.
Томас повёл нашу замерзающую делегацию дальше. Судя по лицам, подавляющее большинство хотело скорее вернуться в тёплый автобус, дожидаясь того часа, когда нас будут заселять в отель. А во мне проснулось любопытство. Год назад меня пригласили выступить в Выборге на секции местного отделения поэзии. А чтобы мне не было скучно, то для меня организовали экскурсию по городу. И во время этой экскурсии я много интересного узнал о происхождении финского языка. И вот теперь, находясь в Латвии, мне было интересно узнать о происхождении языка латышского.
- Томас, можно вам задать вопрос, - спросил я юношу с флажком, как только он оказался в зоне моего внимания.
- Да, конечно, - улыбнулся он в ответ. Всем экскурсоводам нравится, когда его спрашивают о чём-либо, давая тем самым понять, что он не зря работает языком.
- Скажите, Томас, - я почти навис над ним, - а откуда взялся латышский современный язык? Ведь территория Латвии, как вы сказали, относилась и к Германии, и входила в состав Швеции, была частью Российской империи…
- Оооо, это действительно интересно, - Томас улыбнулся так широко, что ему бы зааплодировали все стоматологи мира, - вы знаете, я расскажу это вам завтра, когда мы будем стоять рядом с картой в одном из не развалившихся до конца немецких замков Латышкой Швейцарии. Там это будет к месту, - Томас лукаво улыбнулся мне, и повернулся к остальной группе, - я так понимаю, что вы уже окончательно заблудились в этих улицах, но ничего. На 90 процентов мы прошли всю старую Ригу. Сейчас мы подойдём к оставшимся развалинам старой городской стены, и вы увидите, какая была крепость пятьсот лет назад.
Группа воспрянула энтузиазмом, что скоро хождение по снегу закончится, и бодро зашагала вперёд. Заблудиться на этих маленьких улочках действительно ничего не стоило. Вполне возможно, что каждое здание и хранит какую-нибудь интересную историю о себе, но ни на одном доме не было вывешено ни одной мемориальной дощечки. Даже на том доме, где жил Шерлок Холмс. Может быть, когда-нибудь и повесят табличку на тот дом, где живёт сейчас Раймонд Паулс, не берусь судить. Томас сказал, что Раймонд живёт недалеко от него самого, и они часто встречаются с ним в супермаркете, просто Раймонд Паулс пока не знает, кто такой Томас.
- А вот наш знаменитый на весь мир Домский Собор, - торжественно произнёс Томас, - и вся группа тут же подошла к нему поближе, - он был простроен в 1211 году, епископом Альбертом Буксгевденом. Позже пожар уничтожил всё убранство собора, а на постройку второй башни не нашлось денег. Сейчас собор находится в ведении Евангелическо-лютеранской церкви Латвии. Но самая его большая достопримечательность, как вы, наверное, все знаете, это орган. Он был установлен в конце девятнадцатого века, в нём помещается 6768 труб, четыре клавиатуры для рук, и одна педаль для ног. На момент постройки это был самым крупным органом в мире.
Тут Томас сильно закашлялся, и ему пришлось несколько секунд помолчать. Недовольно покачав головой, он продолжил.
- Сегодня, в семь часов вечера будет концерт. Любой желающий может посмотреть и послушать. Точную стоимость я вам не скажу, но она не будет дороже, чем наша экскурсия.
Наташа повернулась ко мне с простым вопросом, - Пойдём?
- Давай доживём до вечера, - предложил я, - какое настроение будет на тот момент.
- Хорошо, - согласилась Наташа. – я пока сама не знаю, захочу я ли туда пойти вечером.
Экскурсия подходила к концу. Пройдя последний поворот, мы вышли на ту самую площадь, откуда начинали своё движение, к памятнику латышским стрелкам. Площадь была переполнена народом. Как минимум четыре экскурсионные группы кучно стояли людскими островками, а вокруг них бегали дети играли в снежки. Я не сразу и сообразил, что сейчас каникулы и выходные дни. Первое впечатление было, что всё происходящее, - просмотр художественной рождественской киносказки.
Мы проследовали в автобус, и с удовольствием расселись по своим местам. Слово взял Андрей.
- Значит так, господа. Сейчас мы едем в Юрмалу. Те, кто хочет поехать на экскурсию, достают по десять евро. Кто не хочет поехать, то у вас есть свободное время где-то до часа дня по среднеевропейскому времени. Часы а автобусе показывают время московское. Думайте, решайте. Через пять минут мы отправляемся.
Мы с Наташей давно решили, что поедем. Выходить сейчас под снегопад, занимаясь неизвестно чем, не хотелось. Лично я давно хотел побывать в Юрмале, ещё со школьных времён. Группа «Цветы» исполняла песню, где были такие строчки, - «С моря ветром дунуло в середине дня, и на яхте в Юрмалу занесло меня». Вот и мне очень хотелось, чтобы меня занесло в Юрмалу. И совершенно не важно, что это было именно зимой.
Андрей прошёлся по салону, с довольным видом забирая европейские червонцы. Две трети автобуса согласились на марш-бросок до ближайшего курорта. Пока автобус колесил по Риге, микрофон взял Томас, и что-то говорил.
Я эту речь пропустил мимо ушей. Во-первых, меня потянуло в сон. Я проваливался глубоко внутрь моего сознания, пока на каком-нибудь ухабе меня не вытряхивало наружу. И, во-вторых, я смотрел на ту Ригу, куда не водили экскурсантов. А она для меня была не менее интересна.
Я находил знакомые черты в домах, в улицах, которые видел раньше, но совершенно в других местах. Мне то и дело мерещился то Кронштадт, то Краснодар, то Гатчина, то Кёльн. Особенно меня поразили трамваи. Просторные, по три вагона в сцепке, они скользили по рельсам, словно на воздушной подушке. В Питере только в нескольких местах так положили рельсы, что трамвай идёт ровно и быстро. В основном они еле-еле ползут, боясь свалиться с рельсов в канаву. Здесь же трамвай напоминал салон поезда дальнего следования, только ходил он рядом с домами, которым было не меньше ста лет со дня постройки, и все автомобилисты уступали ему дорогу. Никто из водителей не сигналил впереди остановившемуся автомобилю. Впрочем, это нормальная для Европы картина.
Как долго автобус выбирался из Юрмалы, не берусь сказать, я заснул. Проснулся я же тогда, когда мы катили по одной из двух улиц Юрмалы. Одна идёт от станции электричек до залива, и на ней расположены туристические лавки и магазины, а другая улица идёт вдоль залива поперёк первой. На ней живут знаменитости и никому не известные миллионеры.
- Вот в этом доме живёт Михаил Задорнов, а вот в этом Лайма Вайкуле, - сквозь сон услышал я голос Томаса, - а вот этот особняк выкупило правительство Белоруссии для своих отдыхающих.
Я открыл глаза. За окном автобуса медленно проплывал длинный корпус белого, как снег цвета. Сравнить цвет было легко, так как снегопад за окном был хорош. Казалось, зима извинялась перед людьми за то, что поздно вспомнила о своих прямых обязанностях, и решила за один день высыпать снега столько, сколько должна была за месяц.
- Вот в этом доме снимает апартаменты Ксения Собчак, - сообщил нам важную новость Томас, - и тут же добавил, - ну вот, автобусная часть экскурсии закончилась, дальше мы пойдём к морю пешком.
От этих слов Наташа поёжилась от холода. Для неё зима означала катание на горных лыжах в термобелье, но никак не прогулки под снегопадом. Я же, наоборот, вышел из автобуса в отличном настроении.
С первым же шагом по юрмальской земле меня не покидало ощущение, что я вернулся в детство. Школьные годы я провёл во Всеволожске, и считаю, что там самый чистый и свежий воздух в Питере и области. Жители Рощино и Зеленогорска будут со мной спорить, и, возможно, будут правы, но я всё равно останусь при своём мнении. Такое большое количество сосен, как в Юрмале, я видел только возле своего дома, благо мы жили на окраине леса. Но самое главное, что меня поразило в этот момент, - это количество снега вокруг. Я сразу вспомнил, что каждое воскресенье, часов в двенадцать, мы выходили на лёд пожарного водоёма, окружённого с трёх сторон сосновым лесом, и начинали его чистить. Лопаты были в каждом доме, потому что чистить тропинки от крыльца до улицы приходилось после каждого снегопада. Или после того, как по улице проедет бульдозер, и навалит высокие замёрзшие снежные глыбы вдоль обочин. А после зачистки льда начинали играть в хоккей. Площадка была не очень большая, и за воротами не было игрового пространства. Сам ворота делались из тонких молодых сосен. Во льду пробивались лунки, два деревца вбивались прямо в дно водоёма, а сверху гвоздями прибивалась перекладина. Ворота стояли прочно до тех пор, пока не начнёт таять лёд.
И вот на этом катке мы проводили каждое воскресенье, пока не начнёт темнеть. Домой я возвращался на сильно уставших ногах, где меня ждал обед и не сделанные уроки. Делать их после таких больших физических нагрузок не было ни малейшего желания.
И вот эти воспоминания пронеслись в моей голове за несколько секунд, пока я шёл вслед за Томасом. Он остановился, и поджидал всю группу.
- Томас, а где здесь находится концертный зал «Дзинтари», - спросил я его, пока он пританцовывал, стоя на месте, чтобы не замёрзнуть.
- «Дзинтари»? – Томас хитро улыбнулся, - он действительно находится где-то здесь. Сейчас все подтянутся к нам, и я вас всех туда провожу.
Он подождал минуту, пока вся группа не встанет рядом с ним полукругом, потом повернулся