Ну, а для того, чтобы исследовать корни возникновения нравственных и морально-этических установок в обществе, Фрейду пришлось углубиться в историю человечества, где он предположил достаточно драматичные события:
По заверению Фрейда, еще в далекой древности в одной многодетном семействе папаша не признавал никаких правил приличия. Он спаривался со всеми женщинами прайда. Притом справлялся с этим настолько ловко, что сыновьям уже ничего не доставалось. Некоторое время сыновья это терпели, но в один прекрасный день им, видимо, удалось сублимировать свою сексуальную энергию, превратив ее в творческую. Благодаря этому, они нашли способ сварить папашу в большом котле. После этого они его, разумеется, съели.
И вот, казалось бы, все хорошо. Жизнь стала налаживаться. Особенно половая. Но тут у неблагодарных отпрысков полового гиганта стало расти беспокойство за собственную жизнь. И это не случайно. Всякий, кто знаком с древним учением о диалектике, знает, что тезису обычно противостоит другой тезис. Благодаря этой нехитрой формуле, Фрейд, например, установил, что кроме инстинкта продолжения рода в «бессознательном» не меньшим влиянием пользуется инстинкт самосохранения. Этот инстинкт не так заметен, как желание спариваться, но, похоже, он способен охлаждать страсти с помощью различных страхов и опасений. Ведь далеко не у каждого есть охота совокупляться с медведем. Это как раз тот случай, когда уместно сказать: «Страх обуздывает в человеке дьявола». Так вот, видимо, этот самый инстинкт принялся стращать незадачливых каннибалов тем, что их тоже может постигнуть судьба папаши. И тогда они стали устанавливать различные табу, очередность и прочие нормы морали.
Как видите, жизнь порой преподает нам такие уроки, какие вряд ли возможно выдумать без помощи кокаина.
Правда, осталось не совсем понятным, зачем первобытному человеку требовалось тратить сексуальную энергию на всякие сублимации и через то эволюционировать в творческую личность, если эту энергию проще было сразу пустить в дело, столь необходимое «бессознательному»? Вряд ли ведь женщины племени, руководствуясь своим «бессознательным», требовали от самцов предварять половые акты сонетами Шекспира. Остается допустить, что партнеров в древности на всех не хватало. Эту догадку подтверждает история Адама, который вынужден был жить бобылем, пока Бог не изготовил ему Еву.
Как бы там ни было, но изобретение моральных устоев, по мнению Фрейда, сыграло скверную шутку с человеком. Этот феномен Фрейд иллюстрирует с помощью все того же злосчастного котла, в котором был сварен неукротимый сластолюбец. Правда, на этот раз котел представляет собой область «бессознательного», где кипит сексуальная энергия индивида. В результате, как известно, образуется пар. Но выпустить пар из котла не позволяет крышка сознания, на которую давит социум. И если в котле не предусмотрен клапан для сброса давления, то крышку в один прекрасный момент может сорвать.
Надо признать, пример с котлом весьма убедителен. Разве нам неизвестно, как «едет крыша» у молодых людей от их либидо. В русском языке даже есть специальные слова: «охренел», «офигел» и прочие, означающие, что человек под влиянием эротических фантазий обезумел настолько, что буквально превратился в половой орган. Подобные эволюции осуждаются и высмеиваются обществом. Поэтому индивид вынужден стыдиться своей пагубной страсти и скрывать порочные наклонности. Но это еще хуже. Он начинает бояться выдать свои чувства окружающим, отчего пускается на всякие хитрости и притворства. Тут даже уместнее сказать, он поплотнее притворяет крышку своего котла. Но странности в его поведении также способны его выдать. И он уже боится самих этих странностей, что порождает новые странности, осознание которых развивают в несчастном комплекс неполноценности. Известно, что многие котлы в результате неисправности клапана теряют свою форму и даже взрываются.
Словом, инженеры не зря изобрели клапан для сброса пара в котлах высокого давления. И с учетом остроты проблемы мы не смеем отрицать необходимости подобных устройств в общественных отношениях. Впрочем, такие клапаны всегда были. История их знает в виде гаремов, проституции, рукоблудства, супружества и даже в виде скотоложества. Все это до некоторой степени решало проблему избытка сексуальной энергии, но не радикально. И вот Фрейд предложил вообще снять крышку с пресловутого котла, и таким образом освободить человека от эротических страданий и их осложнений. Именно за это многие считают Зигмунда Фрейда великим освободителем и гениальным философом.
И действительно, почему-то мы не стесняемся насыщаться вкусной пищей, но удовольствие от плотских соитий считается неприличным. Да, почему? Быть может, все дело тут в противоестественных моральных установках ханжей, навязавших обществу свои сомнительные идеалы?
Исходя из этого предположения, Фрейд доказывал, что снятие ограничений в сексе не только оздоровит человека психически, но и физически, и даже нравственно, поскольку очистит «бессознательное» от ложных страхов и гнета социума. В этих обстоятельствах другой компонент «бессознательного», инстинкт самосохранения, перестанет возиться с крышкой котла, а займется прямым своим делом – оздоровлением личности. Соответственно, это пойдет человеку во благо, ведь, из биологии известно, что даже на уровне бактерий, чем здоровее микроб, тем у него меньше шансов стать добычей других микроорганизмов. По сути, здесь Фрейд был солидарен с Ницше и дополнял его изыскания по созданию «белокурой бестии».
3.
Однако, не смотря на всю убедительность доводов доктора Фрейда, некоторые мыслители усматривали в его теории определенные нестыковки. Например, было замечено, что в котле без крышки может замедлиться или вообще прекратится процесс сублимации. Более того, знаменитый философ Хайдеггер доказывал, что именно страхи и ужасы перед бездной «ничто», населяющие бессознательное, как раз и являются источником творчества. Так что, угрозы общественных санкций, скорее, следовало признать полезными. А иные ученые мужи пытались смоделировать ситуацию, как это делал Кьеркегор.
Этот Кьеркегор для доказательства своих философских воззрений использовал воображаемую статую, которой задавал определенные программы и алгоритмы действия. Впрочем, сообразно идеям Фрейда подобную модель следовало бы представлять в виде резиновой куклы.
Так вот, если главной целью и предназначением куклы будет удовлетворение физиологических потребностей, то зачем ей понадобятся разум и творческие способности? Пожалуй, такая каучуковая кукла окажется бездумнее любого животного. То есть, останется куклой, сексуальным симулякром. В обществе подобных игрушек все, кроме секса, не имеет смысла, ценности и оснований, а значит, все ложно, все — притворство и игра. В этом случае произведения искусства и достижения человеческой мысли можно смело выбросить на помойку истории. И даже смерть для нашей модели не имеет значения, поскольку смерть для такой куклы всего лишь прекращение полового акта.
Разумеется, результаты подобного моделирования слишком чудовищны, чтобы их можно было как-то распространить на человека. Да и кто бы поверил в столь драматичные метаморфозы венца творения. Отсюда следовало, что доктор Фрейд в чем-то ошибается. Но что можно было всерьез возразить светилу науки против его адского котла для грешников?
Впрочем, в мире науки нет таких истин, которые бы не оспаривались. Дело в том, что мышление устроено по принципу маятника. Это известно из диалектического материализма, где доказывается, будто спиралью развития материи движет закон «отрицание отрицания». Правда, любой часовой мастер будет с пеной у рта утверждать обратное, провозглашая заводную пружину причиной работы часового механизма. Но подобные возражения как раз доказывают справедливость диалектики, где тезис опровергается новым тезисом.
Так вот, знаменитому Зигмунду Фрейду возразил Карл Юнг. Последний, конечно, был последователем и чуть ли не учеником гения психоанализа. Почему, конечно? А потому что в философии именно от последователей и учеников мэтру следует ждать подножку. Вспомните хотя бы Иуду, «Платон мне друг, но истина дороже», или «И ты с ними, Брут».
Вдохновившись примером Фрейда, Юнг занялся исследованием «бессознательного» и сознания личности. И вскоре он обнаружил, что эти сферы ума не противоборствуют, как полагал Фрейд, а находятся в единстве. Они как будто представляют собой стороны одной медали.
Возможно, для кого-то данное открытие Юнга может показаться малоценным, поскольку до Фрейда все обычно так и думали. Однако для сторонников диалектического материализма, которым во всех явлениях природы нравится видеть борьбу противоположностей, это прозвучало подозрительно. К вящему их неудовольствию Юнг также поднял руку на котел Фрейда, заявив, что помимо запретного плода в котле бессознательного варится множество других веществ. В их числе рефлексы, ощущения, чувства, опыт, привычки и много такого прочего, что находит свое выражение в личностных особенностях индивида. Таким образом, Юнг превратил котел Фрейда едва ли ни в термоядерный реактор, где путем синтеза вырабатывается психическая энергия.
Явно тяготея к усложнениям, чем, несколько, обнадежил материалистов, верящих в развитие от простого к сложному, Юнг предложил новую структуру личности, куда включил представление о ее социальной роли, которая не соответствует подлинному обличью индивида.
[justify] Позаботился Юнг и о полюбившихся публике символах. При этом он не только значительно расширил их список, но и указал их место зарождения и проживания. По его заверению, символы, которыми тайно оперирует наше «бессознательное», обитают в «коллективном бессознательном». Присутствуя в социуме, они способны передаваться из поколения в поколение в виде архетипов. Ну, примерно так же, как вирусы. Впрочем, большинство архетипов достаточно условны, и потому они могут меняться в зависимости от социальной среды. Например, жест болгарина головой, означающий согласие, противоположен жесту россиянина. И если во времена Фрейда какая-нибудь фрау при виде сигары
