Так что, иные плутни мышления и в самом деле сродни козням дьявола. Но и кроме этого в природе мышления достаточно много мистики. Ведь если разум мы можем представить чем-то, вроде солнца, где происходит синтез всей сиюминутной информации, то мышление строит цепочки умозаключений, используя данные памяти и прошлого опыта. То есть, то, что уже не существует, и значит, по сути, есть «ничто», или достояние мира теней. Тут, пожалуй, уместно вспомнить выражение Гегеля про «окаменелость духа». Наконец, мышление способно полностью переродить разум личности, извратив его творческие установки.
9.
Однако, если мышление бывает столь коварным, то вовсе не исключено, что мышление читателя подвергнет сомнению истинность сказанного. Лучшим средством против такой козни Падшего Ангела, конечно, является наш божественный треугольник. Поскольку разум в нашем понимании сродни энергии, его мы обозначим гипотенузой. Тогда вертикальный катет у нас будет отвечать за мышление, а горизонтальный отобразит величину его отрицания разума. Из нашего треугольника следует, что отрицание разума мышлением тем значительнее, чем дальше отклоняется катет интеллекта от линии разума с его творческими принципами.
Ну что ж, коль уж в наших руках появился такой славный инструмент, как первозданный треугольник, нам простителен соблазн применить его к самому Фрейду. Однако тут сразу на память приходят слова поэта: «Суха теория, а древо жизни зеленеет». С одной стороны Фрейд не отрицает разум. Напротив, он подтверждает существование сферы «бессознательного» в нас. А это как раз то, что мы называем разумом. Но, вместе с тем, разум в его учении достаточно примитивен, представляя собой какой-то котел, где все разнообразие блюд получается из двух главных ингредиентов, инстинктов выживания и продолжения рода. Разве это не отрицание творческой сущности разума? Ведь если все творческие способности человека являются результатом сублимации либидо, то ни о каких изначальных креативных принципах разума не приходится говорить. Получается, что даже если они и существуют, то лишь как осложнения похоти. И тогда новорожденный младенец своими талантами должен быть обязан сексуальному влечению.
С другой стороны, роль либидо в жизни человека, действительно велика. Порою секс становится едва ли не главной мотивацией личности, затмевая все прочие радости жизни. В этом случае творчество бессознательного со всеми его принципами бывает направлено на производство греховных идей, фаллических символов и порнографических сюжетов в сновидениях и воображении. Но тогда, быть может, сексуальное влечение является как минимум дополнением разума, как интеллект?
По правде сказать, секс без участия интеллекта – всего лишь бессознательная случка. Однако такая случка все же возможна, например, у животных. И тогда секс выглядит таким же продуктом физиологических потребностей, как аппетит. Притом аппетит – это тоже бессознательное решение разума. Голод также способен подчинять себе все существо голодающего, а в насыщении желудка совсем не обязательно участие интеллекта.
Словом, наш ветхозаветный треугольник применительно к Фрейду, как будто не работает. Неужели с нашим инструментом, что-то не так?
Нет уж. Скорее мы готовы обнаружить погрешности в самом учении пророка сексуальных реформ.
И действительно, почему это мы, идя на поводу Фрейда, пытаемся заключить в треугольник принципа дополнительности секс и разум? Вообще-то, секс в норме у людей является продолжением и даже производным любви. Ну, если уж не любви, то хотя бы приязни. В сексе имеет значение сопереживание партнеров. При этом любовь – это, несомненно, произведение разума, где ее восхождение определяет главный творческий принцип, принцип дополнительности. Кстати, это неправда, будто в человеческих отношениях "сходятся противоположности". Симметрия здесь не причем. Скорее, здесь мы обнаруживаем игру дополнений, которая гораздо сложнее простого слияния "Инь" и "Янь". В результате, как мы знаем, любовь может перейти из духовной сферы в физическую близость. То есть, любовь не отрицает сексуальных отношений. Зато в сексе, что тоже не секрет, большую роль играют не только интеллект, но и периодическая смена сексуального влечения физическим удовлетворением. А ведь это прямо соответствует диалектическому закону «отрицания отрицания». С помощью этих отрицаний нередко отпадает стремление к близости, а через то отрицается и сама любовь.
Таким образом, если мы через гипотенузу выражаем любовь, то чем выше ее градус к горизонтали треугольника и ближе к ней созидательный катет физической близости, тем меньше катет отрицания любви. И наоборот, чем ближе гипотенуза к горизонтальному катету, тем радикальнее отрицается любовь. Видимо, потому-то секс и выглядит главным противником разума, вплоть до первородного греха, поскольку способен отрицать основу разума – любовь.
Как вы понимаете, отрицание любви имеет очень разные формы. Фрейд, например, делает это теоретически. Замещая любовь потенцией либидо, он ставит ее в подчиненное положение. Превалирование же в «бессознательном» животных инстинктов подразумевает, что все нравственные законы, если не случайны, то продиктованы интересами социума. Таким образом, через отрицание главенства любви Фрейд отрицает возможность каких либо врожденных принципов, присущих разуму. А если таких принципов в природе нет, и нравственность искусственна, то морально-этические нормы общества можно произвольно изменять. И если изменить должным образом, то, по мысли Фрейда, произойдет освобождение личности от гнета ложных установок и лицемерных правил общества, что приведет к психическому оздоровлению человека.
Однако, как мы уже говорили, результат сексуального раскрепощения оказался несколько иным. Вместе с обесцениванием любви и ростом доступности плотских утех в обществе заметно увеличилась склонность к сексуальным извращениям. Эту странную тенденцию хорошо объясняет наш сокровенный треугольник. Дело в том, что сексуальные извращения – это как раз и есть самая агрессивная форма отрицания любви. И, как следует из треугольника, чем сильнее отклоняется катет секса от гипотенузы, чем ниже наша линия любви склоняется к горизонтальному катету, тем вероятнее эффект «обратной сублимации», когда творческие способности разума направляются на поиск новых партнеров, изобретение эротических стимуляторов, форм извращения и прочее. Максимальное понижение гипотенузы показывает возможность самоотрицания любви, что самым естественным образом ведет к самоотрицанию, самоуничтожению разума.
Подводя итог сказанному, я думаю, мы вправе обвинить Фрейда в мошенничестве мирового масштаба. Оно, заключается в том, что Фрейд переставил местами любовь и секс. В этом случае секс стал источником энергии для любви, а любовь представляется дополнением секса. Кому-то такая рокировка может показаться несущественной. Но на самом деле это радикально меняет сущность человека, лишает его нравственных и творческих основ, извращает представление о разуме и Боге. На самом же деле сущностной основой человека является творческая энергия человека с ее креативными принципами, главным из которых является «принцип дополнительности», или «принцип любви». Именно эта энергия, дает начало нравственным чувствам человека, а также «сублимируется» и реализуется в сексе.
Однако, как следует из нашего сокровенного треугольника, секс способен отрицать любовь. И нам, пожалуй, небезынтересно, как и насколько это возможно. Об этом и пойдет речь во второй части этой статьи.
