Глава 9. РУСЛАН И ЛЮДМИЛА.
Из отдельной палаты выпустили жениха со свидетелем, привели в чувство и опять посадили, но уже за свадебный стол. Саркисян приступил к исполнению обязанностей тамады и взял управление торжеством в свои руки. Кто, как не кавказец, может превратить застолье в настоящий праздник, не позволяя скатиться до обычной пьянки?
Георгий произнёс первый тост, как и полагалось, за молодых. Присутствующие с удовольствием выпили. Ожидание было таким долгим, что у всех разыгрался аппетит, поэтому обязательные здравицы прошли мимо ушей – гостей больше интересовал алкоголь и закуски.
На тосте «за любовь» публика, наконец, оторвала головы от тарелок, раздались не очень дружные возгласы «горько!» и жидкие аплодисменты. Но вскоре возникло оживление, характерное для таких мероприятий. Жора успевал руководить работой официантов, следить, чтобы у всех было налито, и предоставлять слово желающим.
Создавалось впечатление, что его основная специальность – тамада, а не шеф-повар столовой комбината ЖБИ имени Пересвета.
Но Жора и здесь был верен себе. Даже в такой суете он обратил внимание на стройную брюнетку с васильковыми глазами и пышной прической из мелких кудряшек. Вылитая Анджела Дэвис – борец за мир во всём мире, но лицом светленькая. Девушка не шла, а гордо несла себя в туалетную комнату.
– Извините, вы подруга со стороны невесты или жениха? – уточнил Жора.
– Я подруга жениха на стороне, – услышал он и озадаченно посмотрел на незнакомку.
– А можно узнать ваше имя? – не успокаивался он.
– Зовите меня Анжеликой, – проворковала красотка и, сверкнув смеющимися глазами, удалилась в заданном направлении.
Всё шло своим чередом: молодые, как и положено, целовались, присутствующие пили.
В кабинет Непейводы зашли захмелевшие Логинов с Варенцовым и пригласили его, как почетного гостя, к свадебному столу. Начальник вытрезвителя предложение принял и даже произнёс тост, от всей души пожелав молодым «счастья и здоровья в личной жизни». Лютиков уже доложил ему, что коллектив поставленную задачу успешно выполнил за исключением одного пункта – не реже, чем раз в месяц проводить среди населения работу по борьбе с пьянством и алкоголизмом. Метод проведения – лекция. Ответственный – старший лейтенант Непейвода О.Г.
«Население есть, – подумал Остап Григорьевич, – осталось найти лектора». И тут его осенило! Совсем рядом приходил в себя действующий сотрудник МИДа. Человек, несомненно, эрудированный и политически грамотный (других там не держат). Остап отправил дежурного проверить, в каком состоянии Нездешнев и договориться с ним о выступлении перед собравшимися. Тогда, в знак благодарности, на работу ему ничего сообщать не будут. Уже через десять минут москвичу вернули рубашку с брюками и тот, слегка помятый, но довольно бодрый, появился на публике.
Непейвода постучал кончиком ножа по фужеру из чешского хрусталя и торжественно объявил:
– Мне приятно сообщить, что добрая слава об учреждении, которым я имею честь руководить, давно перешагнула границы области! Сегодня вечерним поездом из Москвы прибыл и любезно согласился остановиться у нас ответственный работник Министерства иностранных дел СССР, который расскажет о международном опыте борьбы с пьянством, этим отвратительным социальным явлением, а также о последних событиях в мире. Поприветствуем его, товарищи!
Раздались громкие, но непродолжительные аплодисменты.
– Спасибо! За все страны я не отвечу, – поправив очки, начал докладчик, – но могу поделиться впечатлениями о своих командировках в США и Канаду. В Соединённых Штатах Америки нет такого понятия – «вытрезвитель». Если гражданин сам не в состоянии передвигаться, его никто никуда не забирает, это считается нарушением прав человека. Главное, чтобы он не совершал противоправных действий. А в той же Канаде даже организована специальная служба «Красный нос», доставляющая нетрезвых водителей домой...
Остап прервал крамольную речь:
– Нам такой опыт не подходит! Давайте лучше поговорим о международном положении.
Ухмыльнувшись, Нездешнев подумал: «Конечно, опыт им не подходит! Зато всем подходят американские джинсы…»
Громко возмутилась крашеная блондинка в очках:
– Я, конечно, дико извиняюсь. Может, я чего не понимаю! У нас здесь политзанятия или свадьба?! Жора! Мы будем таки праздновать?! Вам по телевизору новостей мало? Где музыка? Дамы хотят танцевать!
О музыке действительно забыли. На выручку, как ни странно, пришёл Непейвода:
– Музыка сейчас будет! Есть тут у нас один умелец. На аккордеоне играет не хуже Паганини. Лютиков! Пригласи маэстро.
Вскоре из палаты вышла процессия: впереди дежурный, за ним, разминая пальцы, Кузьмич. Последним шёл Урюк, благоговейно несущий в футляре музыкальный инструмент.
– А сыграйте-ка нам, уважаемый! Да так, чтобы и за душу взяло, и ноги сами в пляс пустились!
«Мастер-золотые руки», устроившись поудобнее на стуле, заиграл по случаю «Ах, эта свадьба!». Народ сразу хором подхватил песню, и загремело: «…пела и плясала!». На втором куплете донеслись сильные удары в металлическую дверь и возмущенный пьяный голос Руслана Завражного :
– Сволочи! Фашисты! Похмелиться не даёте, а сами водку жрёте и песни орёте!
Людмила Томилина, заслышав любимого, попросила Заводилкина «с сотоварищи» препроводить клиента в специальное помещение. Завражного завели в тёмную комнату. Падающий из коридора свет помогал разглядеть смутные очертания стоящей посредине комнаты кровати. Злостных нарушителей внутренней дисциплины привязывали к её спинкам и держали, пока те не успокоятся. Но особый интерес вызывал потолок. Там Кузьмич надёжно закрепил стол, койку, тумбочку и табуретки. Это была своего рода шоковая терапия – весьма эффективное средство, разработанное лично Остапом и оформленное им как рационализаторское предложение.
Через полчаса фельдшер зашла в кабинет «психологической разгрузки» и включила освещение.
Над зафиксированным ремнями Завражным серой громадой нависала мебель. Руслан некоторое время, прищурившись, смотрел в потолок, потом блаженно улыбнулся и прошептал: «Так вот ты какая, белочка...» И услышал в ответ: «Я не белочка, родной мой, я – Мила!» В склонившейся над ним женщине в белом халате он не сразу узнал любимую, а узнав, отключился.
Глава 10. АМНИСТИЯ.
Кузьмич, зажмурив глаза от удовольствия, наяривал «летку-енку». Из-за стола поднялся Алишер Саидов и, откашлявшись, обратился к начальнику с пламенной речью:
– Многоуважаемый Остап Григорьевич! Да продлятся годы твои в счастье и благоденствии, а дом твой пусть будет всегда полной чашей! На Востоке существует многовековая традиция. Когда отмечают жизненно важное событие, то всех без исключения приглашают на праздник, везде раздают подарки и милостыню, а преступникам даже объявляют амнистию. Прояви же и ты мудрость свою! Отпусти наших оступившихся соотечественников! А то несправедливо получается – свадьба гуляет, а несколько несчастных мучаются. Пусть примут участие в этом прекрасном торжестве! Мы решили тоже поздравить молодых и вместе с амнистированными мечтаем выступить с импровизированным концертом.
Нетрезвые гости возгласами одобрения поддержали оратора. Непейвода против народных масс не пошёл и возражать не стал.
Урюк вернулся в палату, где находились Денис, Владлен, Кудесников и Благодатский, лежащий в обнимку с Василием Валерьяновичем.
По вытрезвителю гулял ветер перемен...Вот и рыжий проныра, учуяв запах корвалола, незамедлительно перебрался из-под стола дежурного в кровать первого секретаря.
Саидов объяснил обстановку, и новоиспечённые таланты перешли к обсуждению программы камерной самодеятельности. Кудесников сразу вызвался исполнить романс. Денис и Владлен решили выступить с широко известным хитом «РаспутИн» группы «БониМ», причем солировать будет Владлен, а Денис подпоёт и зажжёт в танце. Конферанс взял на себя Алишер, а музыкальное сопровождение осталось за Кузьмичом. Номер неизвестного мужчины с дрессированным котом приберегли для будущих гастрольных выступлений.
Урюк торжественно объявил Александра Кудесникова. Тот вышел в переброшенной через плечо белой простыне. Наверное, именно так выглядели римские патриции в годы падения империи.
– Афанасий Афанасьевич Фет, музыка Александра Егоровича Варламова, романс «На заре ты её не буди». Исполняется впервые ...в вытрезвителе !
Маэстро заиграл, и Саша запел. Да так, что народ за столом притих, у женщин затуманились глаза, а тамада как-то по-особенному посмотрел на исполнителя. Услышав слова «А вчера у окна ввечеру долго-долго сидела она», Саркисян вдруг вспомнил про «зайку». Он здесь пьёт, а она ждёт его дома. Глядя на счастливых новобрачных, на их радостные лица, Жора внезапно осознал, как сильно любит Зою! Едва утих гром аплодисментов, он неожиданно попросил:
– А знаешь «Проводы любви» Кикабидзе?
Кудесников молча кивнул.
Георгий подпевал приятным баритоном, а его лёгкий акцент добавил исполнению тепла и шарма. Дуэт получился превосходным. Когда песня закончилась, он посадил Александра рядом с собой. Это было началом настоящей мужской дружбы.
Владлен, наскоро немного порепетировав с Кузьмичом, запел на английском шлягер «РаспутИн», а африканский студент стал выкидывать коленца не хуже Бобби Фаррелла. Это надо было видеть!
«RaRaRasputin!
Russia's greatest love machine
And so they shot him till he was dead…»
Russia's greatest love machine
And so they shot him till he was dead…»
- неслось из раскрытых окон. Гости, уловив ритм, застучали ладонями по столам, а потом сами пустились в пляс. Урюк исполнял танец живота (благо, что он был), к нему присоединилась Анжелика, а следом молодые. Тут же подтянулись родители вместе со свидетелями и сотрудники вытрезвителя с начальником. Народ веселился от души!
Нездешнев, глядя на эту искреннюю и неподдельную
