Кузькин отец Часть III Глава IV

К КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ И НАРОДАМ
СОВЕТСКОГО СОЮЗА!
К НАРОДАМ И ПРАВИТЕЛЬСТВАМ ВСЕХ СТРАН!
КО ВСЕМУ ПРОГРЕССИВНОМУ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ!

Обращение Центрального Комитета КПСС,
Президиума Верховного Совета СССР
и правительства Советского Союза

Свершилось великое событие!
Впервые в истории человек осуществил полет в космос!
17 июля 1960 года
в 8 часов 19 минут по московскому времени,
космический корабль–спутник "Заря" с человеком на борту
поднялся в космос, и совершив три витка вокруг земного шара,
благополучно вернулся на священную землю нашей Родины –
Страны Советов!
Первый человек, проникший в космос – советский человек –
гражданин Союза Советских Социалистических Республик,
Первый Секретарь  Президиума Центрального
Комитета Коммунистической Партии Советского Союза,
Никита Сергеевич Хрущёв!
Это – беспримерная победа человека
над силами природы,
величайшее завоевание науки и техники,
торжество человеческого разума.
Положено начало полётам человека
в космическое пространство.
В подвиге, который войдёт в века,
воплощены гений советского народа,
могучая сила социализма.
С чувством большой радости и законной гордости
Центральный Комитет Коммунистической партии,
Президиум Верховного Совета СССР
и Советское правительство отмечают,
что новую эру в прогрессивном развитии человечества
открыла наша страна – страна победившего социализма!
Честь и слава рабочему классу,
советскому крестьянству, советской интеллигенции,
всему советскому народу!
Честь и слава советским учёным, инженерам и техникам –
создателям космического корабля!
Честь и слава первому космонавту – Первому Секретарю
Президиума Центрального Комитета Коммунистической
Партии Советского Союза
товарищу Хрущёву Никите Сергеевичу!
Нам, советским людям, строящим коммунизм,
выпала великая честь первыми проникнуть в космос.
Победы в освоении космоса мы считаем
не только достижением нашего народа,
но и всего человечества.

Нетрудно догадаться, в честь чего и кого все это, Никита Сергеевич из космоса прилетел!

Кстати, как хранили государственную тайну колхозные механики, узнать не удалось, да и неинтересно это, потому что предсказуемо.

Участковый – слуга Первому Секретарю, отец, ну если не солдатам, так задержанным за мелкие правонарушения, тайну хранить умел и хранил как мог. А вот председатель получилось так, что сам себе накаркал.

Зря он надеялся на невнимание к своей особе и персоне. Начальство конечно же, внимание обратило, но обратило с тем, чтобы поскорее дать всё, что он, председатель, попросит для своего колхоза и поскорее отрапортовать наверх, мол, всё выполнено, в лучшем виде.

У начальства ум хоть и длинный, разумеется запомнят этот выкрутас, зато действия короткие, галочку поставили и забыли.

Беда, ну не беда в чистом виде, но что–то типа этого, пришла с другой стороны – в колхозе появились корреспонденты с журналистами и замучили председателя похлеще самого высокого и вредного начальства. У корреспондентов и журналистов у них, в отличии от начальства, всё наоборот – действия длинные, а ум короткий.

Если у начальства совести, как известно, нет, то у корреспондентов её нет ещё больше. Своими дурацкими вопросами корреспонденты эти, на пару с журналистами, вытянули из председателя не только все жилы, но и вообще всё что только можно было вытянуть, и всё им было мало. Оно и понятно, корреспондентов и журналистов много, а председатель один.

На своё счастье, не иначе как во спасение себя, председатель неожиданно вспомнил приказ неизвестного начальства, полученный им сотоварищи на месте приземления космического аппарата – напиться до беспамятства и так далее… Приказы на то и приказы,  их надо выполнять, что председатель и поспешил сделать – напился до чёртиков, всех, вместе взятых.

Правда, оказалось что выполнением приказа он нисколько не расстроил телерадио–газетный люд. Люд этот тут же переключился на других жителей деревни, и в первую очередь на участкового, так что теперь ему предстояло решить для себя, выполнять приказ или нет…

Настоящая история человечества (продолжение).

Но теперь нужна была совсем другая война. Эдемийские учёные после скрупулёзного анализа образования, взлёта и падения как Египта, так и Греции, приступили к выработке концепции ведения военных действий нового типа.

Предстояло определить и чётко обозначить задачи, которые необходимо решить в ходе военных действий. Захват территорий, населённых дикими племенами с последующим их присоединением к Римскому государству и с порабощением туземного населения был безусловно актуален, но предстояло сделать большее.

Мало того, чтобы завоевать и поработить, самое главное надо было удержать завоёванные земли, да так чтобы они стали неотъемлемой частью Римского государства и сами не захотели бы от него отделяться. Нужна была такая концепция, которая как раз и позволила бы осуществить это.

Решили не торопиться. Разумеется, мелкие войны вести было необходимо, но необходимо лишь для того, чтобы повышать профессиональный уровень созданной армии. Эдемийские военные инструкторы много делали, и ещё больше им предстояло сделать, но как известно теория без практики ничего не стоит, поэтому приходилось воевать.

Тем временем помимо военной доктрины разрабатывалась и сразу же претворялась в жизнь государственная доктрина Римского государства. Согласно этой доктрине знатное происхождение гражданина отходило на второй план. Первичными, а значит наиболее ценимыми становились дела, направленные на укрепление государства.

Было провозглашено, что каждый, вне зависимости от происхождения, может занять в государстве любую должность, вплоть до самой высшей. Человека будут оценивать не по знатности его рода и не по его материальному положению, а исключительно по его способностям.

Такое заявление было воспринято населением, как Рима, так и всего государства, с восторгом. Начался процесс бурного развития гражданского общества, основанный на  личной конкуренции граждан между собой.

Как известно, в споре рождается истина, а конкуренция, это тот же спор, только спор не на словах, а на деле.

***

– Что будем делать?! Что будем делать?! – президент КОШЭ кричал, правда, кричал почему–то шёпотом. – Что будем делать?!

Перед ним лежали два листа бумаги с обращением ЦК, и еже с ними, ко всему прогрессивному человечеству. На одном листе текст был на кошистском языке, а на другом на ихнем, диком. Но это было без разницы, на каком. Что тот, что другой листики сейчас представляли из себя для президента некую помесь гремучей змеи и атомной бомбы.

– Что будем делать?! – опять то ли прокричал, то ли прошептал президент, то ли обратился к присутствующим.

Присутствовали, разумеется, всё те же лица те, кто выставку проводить придумали и не только её. Они много чего придумывали, а потом воплощали в жизнь, и не только по отношению к Дикой Империи, но и ко всем другим государствам тоже.

Это был президентский совет президента, причём совет неофициальный, а потому самый действенный. Этакое – президент сотоварищи, вернее, соджентльмены.

– Поздравлять, – сказал цыганистого вида мужик.– язык не поворачивается…
– Надо, – зачадил своей сигарой мужчино–самовар. – надо поздравить, но тут же запустить дезу…
– Какую дезу? – подняв голову спросил президент. До этого он сидел уставясь то ли на текст с обращением на двух языках, то ли просто и тупо в стол.– Говори.
– Точно не знаю. – казалось, что мужично–самовара не могла смутить и уж тем более расстроить никакая, даже самая плохая новость. – Ну, например, сразу после поздравления пусть официальный представитель МИДа выступит перед журналистами и скажет, что по имеющимся у него данным во время якобы космического полёта Никита находился с официальным визитом в столице Антарктиды.
– Ты что, совсем что ли?! – у лысого, похожего на спортсмена мужчины даже лысина вспотела от услышанного.
– Ещё не совсем, и не скоро буду совсем, как ты говоришь. – как ни в чём ни бывало ответил мужчино–самовар. – Всё очень просто! Разумеется, визит в столицу Антарктиды – чушь несусветная, но! – здесь мужчино–самовар сделал многозначительную паузу. –  Но дело в том, что человек так устроен, что обращает внимание на последнее. Поэтому, сначала прозвучат наши поздравления, а потом информация про визит Никиты в столицу Антарктиды.

Обсуждать и задавать вопросы будут насчёт этого визита. Надо будет побольше туману туда напустить, а то что Никита самолично в космос слетал и то, как мы могли такое допустить и так отстать от дикарей, отойдёт на второй план. Опять же, представитель нашего МИДа дурак редкостный, тем и замечателен. Ни у одного, даже самого гениального актёра не получится так откровенно и с такими честными глазами на весь мир говорить откровенную чушь.

– Но ведь он официальный представитель! – цыганистого вида мужик попытался то ли опровергнуть, то ли понять чего на самом деле добивается мужчино–самовар.
– Ну и что?! Цирк, да и театр, тоже заведения серьёзные и не смешные, потому над ними никто и не смеётся. Всегда смеются над клоуном, над конкретным человеком. Это проще и приятнее, сам себе дураком не кажешься. Понятно, о чём я?

Присутствующие, каждый на свой лад, согласились с мужчино–самоваром. Придумано хитро, хоть и слегка топорно, но делать нечего, глядишь, проглотят.

Это надо было лишь для того, чтобы сбить первую и саму большую волну критики и насмешек в адрес КОШЭ по поводу их, теперь уже полнейшего отставания от Дикой Империи в освоении космоса.

Правда критиковать особо было некому, большинство стран перед КОШЭ книксены с реверансами делает и в любви с дружбой клянётся, и при этом преданно в глаза заглядывает. Найдутся конечно те, кому любой скандал как манна небесная.

Да и перед друзьями преданными марку тоже надо держать, а то ещё, чего доброго, задумываться начнут и в сторону Дикой Империи поглядывать, а этого допустить было никак нельзя. Почему нельзя? А потому что нельзя, и всё тут!

– Решаем так! – кажется, президент пришёл в себя и перестал шептать, а может быть молиться. – Поздравляем! После запускаем дезу насчёт Антарктиды. Что дальше?
– Может быть открытие ихней выставки попридержать? – предложил Сэм. – Направить к ним какую–нибудь комиссию, самую невинную. А они обязательно что–то найдут, даже инструктировать не надо.
– Ни в коем случае! – взвился мужчино–самовар. – Ни в коем случае нельзя этого делать! Более того, тебе, Дэн, – обратился он к президенту. – желательно посетить выставку, а газетчики с телевизионщиками пусть это распишут, покажут, как следует, они знают как это делается. И никакого космического полёта! Как будто его вообще не было! Если будут спрашивать, отвечать односложно, мол, мы рады, поздравляем и так далее.
– Хорошо, договорились. – подытожил президент. – Завтра же поеду на эту выставку, будь она неладна! Знаете джентльмены, у меня такое ощущение, что над нами нависла большая, очень большая задница, которая очень хочет присесть. И кажется мне, что она присядет, и присядет прямо на нас.

«Если и присядет, – не то чтобы злорадно, но и не