Какая девочка не мечтает о счастье? А что у нас счастье? Оно, конечно, каждой по-своему видится, кому-то – бриллиантов гора, кому-то – потрясти мир своими талантами или красотой неземной. Но для обычной девочки оно такое простое и банальное. Из века в век. Бог с ними, с бриллиантами. Да и таланты как-то особо не прут наружу. А вот Любовь… Это звучит сладко. Любовь - и Семья. Не какой-то там приходящее-убегающий, а муж. Свой. Собственный. Ни с кем не делимый. Ну, и дети, само собой. И свой уголок в этом мире. Дом.
Обо всех заботиться, со всеми ладить. Чтобы дети были здоровые и смышленые. Чтобы муж не пил, не гулял. А если ещё и зарабатывать будет, так это вообще подарок судьбы. Дополнительный бонус.
И вот – мечты сбываются, Девочка выходит замуж. Кстати, по весьма романтической причине. Ну, и по прозаической тоже – врать не будем – и тоже существенной. Вот так вот совпало.
Романтика заключается в том, что невесть откуда объявляется бывший одногруппник (четыре года назад выгнанный за неуспеваемость) и заявляет, что, оказывается, все эти четыре года он думал о ней, думал и думал - поскольку – о боги! – четыре года назад она ему ну очень сильно понравилась, и не смог забыть и найти лучше. И не согласится ли она выйти за него замуж – желательно срочно – поскольку за четыре года он успел поступить в военное училище, и сейчас его распределяют в тьму-таракань, но обязательна жена, и – возвращаемся к вышесказанному – понял, что в жёны хочет именно её и никого другого.
И девичье сердце трепещет от восторга – что вот оно, о чём романы и фильмы – и её тоже настигла чья-то любовь, ожидания были не напрасны. И хотя сама она не думала о нём ни дня и на курсе даже не глядела в его сторону, считая туповатым и неказистым – но время идёт, и более красивые и эффектные выбирают других и других – и кто бы знал, как устаёшь ждать, когда же, наконец, встретится именно твой суженный – и вот, вдруг, то самое, долгожданное – нашелся-таки, всем предпочёл - тебя. Где-то там перебирал четыре года, но в итоге выбрал именно её. Для совместного путешествия в Счастливую жизнь.
А проза…. Это отец, который сказал как печать поставил. И обжалованию не подлежит. «Нашёлся тот, кто берёт, нечего и рассуждать! И так в девках засиделась. 23 года».
И – пошла, разумеется. И свадьбу сыграли. Всё как у людей. Она в белых кружевах. Он - в форме. Очень даже пара получилась. Девчонки млели.
Потом гарнизоны, переезды. Как и положено офицерской жене, была легка на подъём и домовита. Въезжали в покинутое кем-то накануне гнездо, тоска и разорение, через пару дней занавесочки развеваются, абажур мягко обволакивает светом, хрусталь в серванте блестит.
Плакала, конечно, каждый раз, как опять с места срываться – только-только окончательную красоту навела, каждый уголок своими руками ухожен. Только-только подругами обзавелась, оставлять – как от сердца отрывать. А что делать?..
Он, как и положено офицеру, тянул лямку на своей нелегкой работе. Служил отечеству. Командовал солдатиками. Уставал, само собой, до изнеможения, только и хватало сил, что добраться до дому да на диван к телевизору. Она тоже тянула свою лямку. Полегче. Где-то там работала. Если удавалось устроиться. То продавцом, то товароведом, как повезёт. Работа, конечно, не сравнить с его. Но женщине разве работа главное?
Вот хозяйкой была отменной. Он ей сразу сказал: дом должен быть домом. Не бардаком. И ведь не умела толком ничего! А научилась. И готовить по его вкусу. И чистоту наводить незаметно.
Так же - незаметно - двоих детишек вырастила. Он в процесс воспитания особо и не вникал. Да и разочаровала она его в этом вопросе, правду говоря. Он сыновей хотел. А она только дочек смогла родить. Хорошие девочки, но…. Не мальчики.
С работой тоже вечно неприятности. Вроде и не удавалось на одном месте надолго задержаться из-за переездов вечных, но начальство то и дело норовило то на курсы какие послать, то должность предлагало посолиднее. Ценило, что ответственная очень. После чего уже он ездил с начальством разбираться. Чтобы не отрывали женщину от семьи всякими глупостями. Потому что истинное призвание женщины – дом, а не карьера. Карьера – это для страшных и убогих. Для тех, кто не в состоянии себе завалящего мужика подцепить.
И шли годы. Он рос по службе. Она с тихой гордостью думала, что в этом его росте есть капелька и её заслуги – что обеспечивала ему покой и комфорт. Это ведь тоже немаловажно! Так и жили. Он на работе командовал подчинёнными, дома верховодил женой и дочерьми, девочки взрослели и учились нехитрым женским уловкам – как избежать отцовского гнева или выклянчить что-то желанное. Впрочем, росли они небалованными и всегда помнили, что родились незапланированными, не мальчики, а второй сорт, сплошное разочарование. И зряшными просьбами, а тем паче неуместными претензиями, старались не раздражать. Да и желания их были махонькие и скромные.
Семья как семья. Вполне благополучная.
Соседки так даже завидовали. Мало того, что мужик не пьёт (ну, почти), не бьёт (разве что под горячую руку), так ещё ж настоящий полковник! А то, что над каждой копейкой трясся, так это дело внутреннее. Зато и машина, и дача, и мебель сплошь импортная. А что у девочек руки на треть из рукавов пальто торчат – так растут быстро. У других, бывает, мужья не в дом, а из дому несут. Последнее.
Иногда роптала, конечно. Хотя, здраво рассуждая, чем роптать, лучше лишний раз по сторонам оглянуться. Жизнь не роман. И сохранить семью – хорошо поработать надо. А то, что муж порой позволит себе лишнее – так живой же человек. Мужчина.
Вот когда с ним инсульт случился, тогда и впрямь хлебнула горюшка. Но что с больного возьмёшь? Грех, конечно, но думала порой, что лучше б у него руки-ноги отнялись. Физической работы не боялась – подумаешь, труд, за парализованным убрать-накормить. Да у него что-то там в голове переклинило. Детей перестал узнавать. Вещами швырялся – чтобы уходили. Чуть внучечку не покалечил. А уж орал на всех…
Семь лет так мучились. Как совсем рассвирепствуется, неотложку вызывали. Психиатр приедет – а он уже смирнёхонький. В кресле сидит. Руки на коленях сложил ровненько. Голос тихий, уважительный. Ну, пропишут ему таблеток. Какое-то время поглотает – в доме тишь и благодать – а потом этими таблетками швыряться начинает. «Сучки! Отравить меня хотите!»
Прибрал Господь.
Она, такая улыбчивая - благодатная, радуется всему вокруг. Чужие проблемы решает. То за бабушкой чьей присмотреть. То чужую собаку выгулять. Соседского ребенка из сада забрать. Соседи уж привыкли, не косятся настороженно – с чего бы это такая отзывчивость. Конечно, вся эта благотворительность, пока своих внуков не подбросят. Младшая часто подбрасывает – болеет. 35 лет, а уже на группе. Она и в детстве здоровьем не отличалась. И простужалась вечно. И стоило отцу накричать - то у неё нервный тик, то заикание. А чьи ж отцы не кричат? Уж такая слабенькая уродилась….
Жалко её – до слёз. И её, и мужа её непутёвого. Какое счастье, что хоть общаться теперь можно свободно. Ни у кого разрешения спрашивать не надо.
Симпатичная женщина раннего пенсионного возраста. Неизменно доброжелательна. Никого не осуждает. О себе говорит с гордостью:
- Я после смерти мужа за 8 лет ни на одного мужчину не взглянула!
И – веришь.
Спросишь – любила ли? Хоть чуточку? Нет, не припомнит.
Были - мечты о счастливом супружестве. Был скудный и грустный опыт этого самого супружества. Ни любви. Ни тепла. На что ушла жизнь? Для чего оно всё?
И где оно, это воспетое романтиками счастье? И восторги, и близость, и поддержка, то самое надёжное мужское плечо, и нежность, и доброта, и всё то, к чему мы так доверчиво стремимся и надеемся найти в браке? И ради его сохранения превращаем себя в бесправных крепостных и терпим… терпим…терпим… Утешая себя тем, что у кого-то ещё хуже.
И лишь когда приходит освобождение – нежданно - бывает, и против нашей воли, и искренне плачем, и верим, что случилась трагедия – проходит какое-то время, и душа постепенно распрямляется - от вечной съёженности – и чувствуешь себя неприлично счастливой, настолько неприлично и не по заслугам, что тянет с кем-то поделиться этим счастьем, отдать хоть малую толику - улыбкой, заботой, услугой - хоть чем откупиться, лишь бы не спугнуть, не сглазить. Хоть бы не в прежнее.
И приходит новое понимание счастья. Покой и независимость. И никаких мужчин. Потому что мужчина – это угроза покою и независимости. А счастье – вещь хрупкая. Его нужно беречь. Охранять.
Отведу глаза, одену балахон попроще, никакой косметики, никакого кокетства. Я – невидима. Без пола. Без возраста. Только б не возжелал никто. Опять в собственность. Потому что знаю о себе: могу не устоять перед чужой волей. А пройти через всю эту «счастливую жизнь» ещё раз…. Храни меня господи.
