Конец отпуска

Полная, пышная, словно только что испечённый блин, луна взошла над северной столицей. Проплыла над Невой, Летним садом, Сенатской площадью с бронзовым Петром, ловко миновав острый шпиль Адмиралтейства и, переместившись на Московский вокзал, принялась с любопытством заглядывать в окно купейного вагона.
Забросив чемодан и сумку под сиденье, Катя села в окна и принялась рассматривать платформу, людей. Завтра она уже будет в Москве. Недельный отпуск заканчивался. Красивый всё-таки город на Неве! Чего стоит один Петергоф с его великолепными фонтами! И Гатчина… Если бы не токсикоз, ещё бы поездила по экскурсиям. А ведь когда ехала в Питер, ещё не знала, что едет не одна. Что же теперь будет?
По радио тем временем заиграла песня, видимо, ещё с советских времён:
«Давай попробуем вернуть
Хоть что-нибудь, хоть что-нибудь.
Один листок календаря,
Одну метель из февраля.
Одну весеннюю грозу,
Одну счастливую слезу,
Один прощальный луч зори,
Одно мгновение любви».
«Давай попробуем вернуть»… Удастся ли? Когда-то их с Антоном и вправду связывала сумасшедшая любовь. Когда же за четыре года их брака нежные слова успели смениться упрёками и претензиями, объятия и поцелуи – скандалами, а ощущение счастья – усталостью?
«Мне надоело, что тебе всё время приходится всё напоминать! – вспоминала Катя свою последнюю ссору с мужем. – Сам лишний раз ни посуду помыть, ни мусор вынести, ни пропылесосить! Я тут вкалываю, как крепостная, а тебе хоть бы что!».
«Слушай, достала ты меня! – вспылил в ответ Антон. – Я, между прочим, тоже не сижу сложа руки – ишачу на работе! А тут ещё ты мозг выносишь!»
«Достала? Так давай разведёмся!»
«А давай!»
После этого Катя решила взять на работе отпуск и махнуть на недельку в Питер, чтобы отдохнуть от всего и от всех. Смартфон намеренно оставила дома, чтоб не трезвонили.
А теперь беременная и почти что разведёнка. Попала, называется, из огня да в полымя!
Попутчица Кати – на вид ей также было около тридцати, ну, может, чуть постарше – тоже смотрела в окно и думала о чём-то о своём. Отвлеклась от своих мыслей только тогда, когда дверь купе открылась, и вошла проводница.
- Добрый вечер! Ваши билеты, пожалуйста!
Обе женщины протянули ей распечатки.
- Кузьмина Анна Сергеевна, - прокомментировала проводница, изучая внимательно бумаги. – Радищева Екатерина Александровна. Спасибо! Счастливого пути!
- Интересная у Вас фамилия! – обратилась к Кате попутчица. – Да и отчество. И путешествуем из Петербурга в Москву.
- А, Вы об этом! Так я Радищева по мужу. А в девичестве была Леоновой.
- А я, пока за Пашу не вышла, была Герси.
С этими словами Анна печально вздохнула и затем продолжала:
- Если бы можно было вернуть Пашу! Я всё пилила его, что посуду за собой не помоет, футбол с приятелями смотрит. А теперь его нет.
- Ушёл? – посочувствовала Катя.
- Ушёл. Притом навсегда. Поехал в горы в экспедицию, и их лавиной накрыло. Никто не выжил. Год прошёл, а я всё никак не могу смириться. Кажется, ещё только вчера Паша был рядом, со мной.
Поезд тем временем тронулся и, набирая скорость, всё дальше отъезжал от северной столицы. Фонари вдоль рельс прощально подмигивали.
Слушая исповедь попутчицы, Катя невольно ловила себя на мысли, что беспокоится за Антона. Всё ли с ним в порядке? Хотя к экстремальным авантюрам её муж никогда не тянулся, но вдруг? Зачем только оставила смартфон дома? Сейчас можно было бы позвонить, убедиться, что всё хорошо.
- А как Паша музыку любил! Особенно советской эстрады.
- Да, среди советских песен много классных! – согласилась Катя. – Особенно у Кристаллинской. С детства любила её песню про Килиманджаро.
Впрочем, сейчас Катя уже не помнила полностью. Но последний куплет ей запомнился очень хорошо:
«В день, когда пришла в страну свобода,
И ушёл навеки рабский страх,
По веленью чёрного народа
Над страною гордо взвился флаг.
Флаг свободы, флаг освобожденья,
Угнетённых он к борьбе зовёт.
И, страны встречая день рожденья,
С Танганьикой Африка поёт».
Вот и сейчас, желая отвлечь попутчицу от грустных мыслей, Катя пела ей этот куплет. А под конец, вздохнув, произнесла:
- Когда же в нашу страну придёт свобода? Хотелось бы, чтобы политзаключённые поскорее вышли из тюрем!
- Но у нас нет политзаключённых! – возразила Анна. – Есть продажные госдеповские агенты, которые бегают по митингам и разваливают Россию. Так им в тюрьмах и место! Они же настраивают народ против Путина! А ему, между прочим, памятник при жизни надо ставить!
- И за что же ему памятник? – поинтересовалась Катя. – Да ещё и при жизни?
- Как за что? – Анна посмотрела на неё как на умственно отсталую. – Без него бы и России не было!
- Ну, да, а ещё не было бы Земли, Солнечной системы и галактики Млечный Путь.
Выскажись Анна по-другому, Катя, может, и не стала бы так отвечать несчастной вдове, но очень уж обидно ей было за узников Болотной, фигурантов Московского дела, «Сети» и «Нового Величия», а также гражданских активистов, попавших под «дадинскую» статью. Многим из них она писала письма в СИЗО и тюрьмы, многих после освобождения добавила в друзья в соцсетях.
- Вы что, издеваетесь? – ироничный тон очень возмутил попутчицу. – Вы сами случайно не из этих?
- В тюрьме пока не сидела, - ответила Катя. – Но у меня много друзей среди тех, кого посадили за гражданскую активность. Как уже отсидевших, так и ныне сидящих.
- И Вам не стыдно?
- Напротив! Я горжусь знакомством с такими смелыми людьми!
- Всё понятно! – лицо Анны неожиданно сделалось злым. – Родиной, значит, торгуете! Да таких, как Вы, расстреливать надо, притом на месте!
Резко вскочив, она выбежала из купе.
«Да, повезло мне в этот раз с попутчицей! – подумала Катя, оставшись в гордом одиночестве. – Мало того, что пламенная путинистка, так ещё и истеричка!»
Ночь мало-помалу вытесняла вечер. На небе зажигались всё новые и новые звёзды, соревнуясь с Венерой и Марсом и лукаво подмигивая. Немного посидев у окна, Катя пошла к проводнице и попросила чаю. Чёрного, покрепче. Говорят, от токсикоза помогает.
После этого умылась и легла спать. Вскоре Анна также вернулась в купе и последовала её примеру. Она уже видела десятый сон, а Катя всё никак не могла сомкнуть глаз. Так и лежала, глядя то вверх, то в стену.
- Аня! Анюта! – услышала она вдруг шёпот.
Над спящей попутчицей стоял молодой мужчина. Катя не заметила, как он вошёл в купе. Дверь по-прежнему была закрыта. Когда он успел её открыть и закрыть снова, да ещё так тихо, что она ничего не услышала?
Разбуженная его голосом, Анна открыла глаза. С минуту она смотрела на того, кто её позвал, словно не веря увиденному, затем вскочила и бросилась ему в объятия:
- Паша! Пашенька! Ты живой! Ты вернулся! Господи, ты же весь замёрз! Иди же ко мне, родной! Где же ты был так долго? Мне было так плохо без тебя!
Катя заметила, что он к тому же ещё и очень бледный. Но как же он в поезде нашёл свою жену? Как мог узнать, куда она поедет и в каком вагоне?
- Анют, у нас мало времени! Пойдём отсюда скорее! Сейчас будет остановка.
- Хорошо, любимый! Только я сейчас чемодан вытащу.
- Не успеем! Времени мало! Нам надо спешить!
«Похоже, муж у неё тоже с приветом!» - подумала Катя.
Если ты, чудом выживший, возвращаешься домой к жене, притом с нею же, какого лешего выскакивать на середине пути? Да ещё и не позволив жене взять чемодан. Если только этот Паша накосячил и теперь бегает от полиции? Или же… Катя скосила взгляд на его ноги. Вместо правой стопы луна высветила выглядывающую из-под штанин гусиную лапку. Нет, Анна определённо погорячилась! Не живой её Паша. Ещё школьницей Катя читала про злых духов, которые являются безутешным вдовам в образе их мужей и утаскивают их в могилу. Особенно если те в полнолуние призывают смерть…
Поезд как раз сбрасывал скорость, приближаясь к очередной станции. Паша, а вернее, его подобие, взял счастливую Анну за руку, намереваясь выйти из вагона.
- Анна, не ходите с ним! – крикнула Катя. – Это не Ваш муж!
Та в ответ окинула её презрительным взглядом, давая понять, что её мнение здесь никому не интересно.
- Ноги! На ноги посмотрите!
- Анют, нет…
Но Анна уже опустила взгляд. И вдруг, вскрикнув, упала на полку. Муж, а вернее злой дух в его облике, тут же подхватил её и направился к двери. Поезд уже почти остановился, из коридора доносились звуки чемоданных колёс, голоса пассажиров, что готовились к выходу.
Вскочив с полки, Катя подбежала к духу и начала истово крестить его со спины, повторяя при этом: «Отче наш, иже еси на небеси…».
Дух стал бледнеть ещё больше и, устремив на Катю полный злобы взгляд, растаял, уронив свою вдову в проход между полками.
- Господи, что это было? – Анна пришла в себя и теперь с изумлением и испугом глядела на то место, где только что стоял её муж.
- Всё хорошо! – ответила Катя. – Он ушёл.
Анна с минуту молчала, затем зарыдала в голос.
Поезд уже давно отъехал от станции и мчался среди лесов и полей, когда Катя и малость отошедшая от истерики Анна пили из стаканов сладкий чай.
- Я-то думала, Паша выжил, вернулся ко мне! – проговорила последняя, размазывая по лицу слёзы. – А это… то ли ходячий мертвец, то ли вообще дьявол.
Когда поезд, наконец, остановился на платформе Ленинградского вокзала, Анна довольно сухо распрощалась со своей спасительницей и поспешила уйти прочь. Катя вышла немного погодя, когда поток пассажиров немного рассосался. А когда вышла, не поверила своим глазам. На платформе стоял улыбающийся Антон.
- Катюх, привет!
- Привет, Антоха! – какую-то неделю назад, уезжая в Питер, Катя не думала, что будет так рада видеть мужа. – Как ты узнал, что я здесь?
- Ты же билеты через Интернет заказывала. А я в твой ящик зашёл, посмотрел. Я так соскучился по тебе!
- Я тоже по тебе скучала!
Заключая мужа в объятия, Катя думала: вот оно – счастье! Антон живой, здоровый, рядом с ней!... Стоп! Что там у него с ногами?.. Ботинки, как всегда, забыл почистить! Ну, да леший с ними! Всё равно он, муж и отец будущего ребёнка, лучший на свете!