Глава 4 Неизбежность

сторону Мандо. Он надвинулся сверху, будто гора и навис над своим давним обидчиком, сгорая от ненависти и желания вбить мандалорца покрепче в поверхность Рилота.
- Не много ли чести? – спросил Мейфилд. – Может, пристрелить?  Страсть как хочется посмотреть, какого цвета кровь у мандалорцев. Борг, отойди, ты мне мешаешь, дай мне рассчитаться с этим протокольным дроидом за всех нас, - он улыбался, но в этой улыбке была одна только злоба, а глаза горели жаждой крови. – Ну, что, Мандо, тебя тут прикончить или вывести за пределы поселка, а то местные жители и главное женщины, к сожалению, потерявшие честь, будут очень надеяться на своего героя.
- Попробуй…- ответил Дин, понимая, что его бывший компаньон может выстрелить вовсе не в бескар, и готовясь к смертельной схватке сразу с тремя противниками, один из которых был вооружен огромными кулаками и немалым весом, другой штурмовой винтовкой, а третий, неадекватный, ножом и, вероятно, не одним.
Мейфилд был в такой ярости, что оружие тряслось в его руках, и Джаррин это заметил. Он так же понимал, что разум бывшего штурмовика затуманен, а значит, он может устроить сейчас беспорядочную пальбу. Мандалорец соображал, как устроить так, чтобы подставить под огонь Борга и обезвредить Шану.
Однако все решилось само собой. Сзади троих подельников возникла высокая фигура Чама, выстрелившего в спину Борга, Мейфилд сделал пару выстрелов в Мандо и ушел с линии огня. Мандо увернулся, подставил бескар под выстрелы и врезал обратным ударом кулака в лицо Шане, отбросив ее со своего пути. Мейфилд обернулся, но выстрелить в Чама не успел: сверкнул бескад, голова пирата в момент слетела с плеч, а тело рухнуло навзничь. Шана, безумно шипя и рыча, бросилась на Джаррина, как дикий корелианский хищник, но вдруг остановилась, осела вниз, выронив нож, безвольно свалилась мешком вниз и в последнюю минуту вдруг сказала, обращаясь к мандалорцу снова безумно улыбнувшись:
- Я тебя любила, а ты…
Она замерла, глядя прямо перед собой. Гера подошла к Дину Джаррину. Он вздохнул, покачал головой и произнес:
- Ничего личного.
Далее они всем отрядом добили напавших на поселение. Тога ранили, и Гера проводила его на Призрак, чтобы оказать помощь. Перед этим Чам распорядился, чтобы она передала координаты поселка в управление безопасности Рилота, так как было много пострадавших, требующих медицинской помощи.  По дороге на корабль в скалах на них напали двое пиратов, спрятавшихся за камнями, но оба были застрелены Синдулой.
На Призраке тви’лекков чуть не сбил чоппер, который несся по коридору во весь опор, свистя и бибикая. Сверху на нем сидел Джаррин-младший, а за ними гнался Джейсен, весело хохоча. Гера посмотрела на трех озорников и сама рассмеялась: дети не скучали и нашли себе занятие. Она быстро подняла трап, опасаясь, что во время игры все трое окажутся за бортом, и повела Тога в медбокс, а далее она исполнила приказ отца.
Чам, Чун и Мандо остались в поселке тушить пожары и успокаивать местных жителей.
Вскоре прибыл корабль с медиками и спасателями на борту. Гера вернувшись к своему отряду, вдвоем с Дином перевели к поселению пиратский корабль и выпустили пленных.
Мандо решил прогуляться до храма, взяв с собой Чуна, так как отец Геры был занят. Он разговаривал со старейшиной, выясняя все подробности нападений, совершавшихся когда-либо на поселок. Его интересовала документация по добыче рилла. Чам требовал разъяснений, почему добыча рилла государственной геологической компанией больше, чем положено. Охотнику за головами были не интересны внутренние дела Рилота и вместе с тви’лекком Чуном он ушел. Подходя к храму, Дин заметил, что что-то не так. Двери храма были открыты. Были слышны крики и мольбы о помощи. Оба воина бросились внутрь. Внутри стояло несколько пиратов и один из них, огромный, жуткого вида прижал к стене одну из жриц. Он даже не попытался оторваться от процесса, когда двое ворвались в храм.
- Он мой! – коротко бросил Мандо своему товарищу и, ловко орудуя бескадом и бластером, опаляя неприятеля из огнемета с наручи, продвинулся к парочке. Воины прикрывали друг друга. Чун расстреливал бандитов из бластерной винтовки.
Добравшись до насильника, Мандо оторвал его от девушки, вмазал кулаком в лицо. Тот даже не подумал прикрыть перед и ринулся в бой, но сначала лишился своего великого достоинства, а после получил выстрел в голову. Девушка, когда тот ее отпустил, бессильно сползла на пол.
Мандо заметил, что цветная туника ее вся в крови и понял, что негодяй не только обесчестил ее, но и серьезно травмировал.
- Я спрятала сестер внизу, в подвале, - слабо сказала она. – Теперь мне нет здесь места, я опозорена. Тут могут быть только чистые.
Дин ничего не успел сделать. Она выхватила виброклинок из-за сапога лежащего рядом, поверженного пирата и мгновенно воткнула его глубоко себе под грудь.
Джаррин пытался спасти ее, вытащив клинок, но девушка умерла на его руках.
У Дина сжались кулаки. Хорошо, что шлем скрывал его лицо, потому что оно сначала исказилось от гнева, потом от душевной боли, а после он почувствовал жгучую влагу на лице.
Он, молча, чтобы не выдать себя поискал с товарищем подвал и выпустил жриц. Далее он хлопнул Чуна по плечу, кивнул ему и вышел прочь. Он спрятался за камнями в тени, где никого не было, приподнял шлем и вытер слезы рукавом. Его трясло. Он сидел и пытался совладать собой. Немного успокоившись, он снова пошел туда, ему необходимо было поговорить с сестрами.

Вскоре состоялась передача реликвий сестрам храма. Мандо чувствовал себя разбитым. Ему хотелось улететь отсюда и больше не вспоминать обо всем этом кошмаре, что творился здесь. Ему было жаль тви’лекков, простых людей, которых на протяжении долгого времени грабили, убивали, насиловали и уводили в рабство. Он был зол и на Республику, и на Империю, и на правительство Рилота. Но он переживал все в себе и молчал. Молчал, когда передавал контейнер сестрам, молчал всю обратную дорогу, молчал, когда вернулся в дом Чама Синдулы.
Уложив сына спать, он отправился в душ, заперся и тогда отпустил себя, чувствуя, как слезы стекают по лицу вместе с водой.