Я обнял подругу, она как неживая: смотрит на меня стекленеющими глазами.
- Что с тобой, Лиля! – я стал кричать. – Очнись! Посмотри на меня! Не умирай, прошу тебя... Лиля... – голос мой тускнел, как и её глаза.
Её больше нет. Я её не убивал, просто её не стало. Рядом со мной лежало её тело, покрытое простынёй. Меня увели в другую комнату.
- Постойте тут, пока доктор напишет заключение, - бесстрастный голос медсестры насторожил меня: так значит, я один упиваюсь горем, а остальным дела до неё нет?
Моя девушка лежала вдали от меня, я плакал: "Как ей холодно сейчас!"
- Доктор сейчас выйдет, - уже более ласково ободрила сестричка, - вы посидите тут, прошу вас. Может воды дать? Вы расстроились. Что ж, жаль молодую...
- Перестаньте, прошу вас! Что вы можете знать о ней? Что мучилась перед смертью? Это я: понимаете? Я стал для неё причиной, зачем всё?.. – я задыхался слезами. – Я её не убивал: понимаете? Она сама выпила эту гадость. Я наливал ей портвейн, а она выпила это, - я достал флакон, - весь.
- Это не тот яд, уверяю вас, это лекарство, что назначил наш доктор. Она болела, ваша Лиля, давно. Не хотела говорить? Что ж. Это витамины, ещё что... здесь написано – изготавливали по рецепту, я переписывала дважды сама. Долго лечилась, ничего не помогало. Вот доктор, он расскажет.
- Не муж?
Я помотал головой.
- Тогда не вам. Если бы муж, ответил на все вопросы. Вам скажу – болезнь такая: чахнет, чахнет, потом... – он показал на кровать в соседней палате, закрытую ширмой (уже успели). – Родителям... нет, указан муж: не вы Викторов Семён Васильевич?
Я мотал головой.
- Нет, это друг, они не сказали, я ухаживал, а она ни разу не обмолвилась.
- И кольцо не заметили на руке? – доктор допытывался: зачем ему столько знать?
- Сказала: "Это так, чтобы не приставали на улице, привыкла уже..." Я согласился: "Так лучше", - сказал. Я жениться не хотел – она знала.
- Ну, что ж, пусть друг приходит – всё расскажу, покажу историю болезни, если попросит. Вы не сердитесь на меня, так положено.
Я кивал, во всём соглашаясь, и вдруг припал к плечу доктора и расплакался.
- Не знаю, как жить дальше без неё... любимой... – я бормотал ещё слова, доктор стоял, ждал, наверное, когда я очнусь, а я упал на колени и плакал.
Доктор распорядился дать успокоительных капель, меня уложили на кушетку, и я уснул. Как долго спал – не помню, но день клонился к закату. Я вышел из больницы, постоял, захотел покурить – вспомнил, что бросил недавно. Попросил прохожего, он поделился, увидев моё расстроенное лицо. Молча показал на больницу, я кивнул. Он не стал разговаривать – высыпал из пачки несколько сигарет, достал зажигалку: "Дарю", - сказал и пошёл.
Я докурил последнюю, когда дошёл до дома. Лилин дом прошёл, свет в окне увидел – знают. Теперь всё! Не знаю с чего начать жить снова: как поступить? Почему Викторов мне не сказал? Подлец! Я надеялся, а он воспользовался моей бездеятельностью. Я обвинял его, ругал, проклиная "на все корки", как говорила моя мама, мудрая женщина. Говорила: "Поговори прежде, чем ругать на все корки, может, всё не так, как ты думаешь". Зная мой скоропалительный нрав, останавливала меня от необдуманных поступков. Теперь её нет, а слова остались. Подожду похороны, потом поговорю – подумал и решил. Но Викторов обратился сам.
- Знаешь, зря рассердился, у нас с твоей Лилей ничего не было: она не разрешила трогать её – я любил, ты знаешь. Тогда она сказала: "Замуж выйду за тебя, просто хочу замуж, а жить не буду. Как хочешь: нет, так уходи". Я согласился: хоть мужем буду, а ты ласкай, - он пожал мою руку, - не сердись: слышишь? Она сама так хотела.
- Теперь "там" будет ждать тебя, - сказал я ревнивым голосом.
- Не меня, поверь. Эта девушка твоя, а моя только вся эта кутерьма. Прощай.
Мы не виделись долго. Через десять лет встретились: на нём был чёрный плащ и платок на шее, завязанный по-французски.
- Что, не узнаёшь? – спросил он у меня с натянутой улыбкой.
- Узнаю. Как поживаешь?
- Всё так же.
- Не женат?
- Как видишь, - он вертел руку с кольцом на "вдовьей" стороне.
- Не забыл?
- Не можется мне. А ты? – он посмотрел пронзительно, опустив взгляд на руку.
- Кольца не ношу, но женат. Теперь ты свободен, бери Лилю, я её уступил.
Что он думал, когда я уходил: "Счастлив я? Влюблён снова? – но я как будто слышал вздох облегчения –" Его "кутерьма" закончилась".
Вот и весь рассказ, а смысл в том, что оба любили: один за всё готов заплатить, другой – лишь часть себя посвятить любимому человеку – без кутерьмы.
