Мистер Саймонс нашел запонки в правом кармане пиджака, когда уже спустился вниз. Он долго вставлял их в манжеты плохо сгибавшимися пальцами. Правая далась труднее. Закончив одеваться, он побрился и сел в кресло в гостиной напротив окна. Еще было светло. Старик откинул назад голову и, глядя как лучи золотят занавеску, сам не заметил, как задремал. Его разбудил мотор в соседнем дворе. Джонни-Бой 2000 несколько раз он взревел, а потом заработал монотонно и ровно. Часы показывали половину седьмого. «Пока дойду, как раз и стемнеет, - подумал старик». Он поднялся с кресла и отправился на кухню. Там, из упаковки красных яблок он выбрал два самых крупных. «Хорошие яблочки, - подумал старик, аккуратно нарезая их на небольшие дольки. Яблоки хрустели и заливали лезвие и плохо гнущиеся пальцы сладким соком. - От таких-то дружочек не откажется, - улыбнулся мистер Саймонс». Мотор на соседнем дворе замолк и в предвечерней тишине защебетал дрозд. Завернув яблочные дольки в пакет, мистер Саймонс положил его в боковой карман пиджака и вышел из дома, не закрыв дверь.
В конце главной улицы на месте ворот проходной теперь была лишь узкая калитка. Сразу за ней начиналась стиснутая зарослями крапивы и кустами дикой ежевики тропинка, уводившая вглубь пустоши к широким зеленым холмам. Миновав огороды на месте административного корпуса и желтые заросли дрока на пятачке бани и медпункта, старик вышел на ухабистый проселок, раскатанный внедорожными мотоциклами и машинами, на которых гоняла по пустоши ребятня. Когда-то здесь соединялись дороги от шахты и кирпичного завода, поэтому обочины до сих пор были усыпаны кусочками угля и обломками кирпичей. Бетонные плиты, закрывавшие спуск в главную шахту, сплошь поросли мхом и узнать это место теперь можно было только по вентиляционным трубам, еще поднимавшим свои невысокие жестяные конусы над зеленым морем травы.
Отсюда дорога пошла наверх. Миновав рощицу молодых берез на месте здания шахтной подъемной машины, мистер Саймонс поднялся на холм, откуда ему открылся весь поселок, окруженный коричневыми, зелеными и желтыми полями. Над высоким, острым шпилем дальней церкви в широком небе догорали последние закатные облака. Вечер был удивительно тихим. Кругом не шевелилось ни травинки и о том, что время еще не покинуло этот мир, напоминали только ветровые генераторы, нехотя вращавшие вдалеке острые трилистники своих винтов.
Все вокруг казалось сегодня неслучайным: все было на своем месте и складывалось во что-то важное, чему старик не мог дать имени. Туннели и подземные ходы глубоко под морем зеленой травы, где остался шум знакомой работы и голоса друзей, как и колеи, раскатанные мотоциклами и машинами местных ребят, все вели туда, куда он и должен был прийти.
Вот тропинка миновала заросший камышами пожарный пруд, к которому вели следы копыт и лап, пошла в низину, где начинался лесок. Невдалеке от его опушки у дороги скособочилась старая лавка, наполовину утонувшая в траве. Мистер Саймонс сел и стал ждать. Когда тонкие стволы молодых деревьев почти слились с сумерками, очнувшийся ветер зашевелил под ногами траву. В вечерней тишине опять раздались трели птиц, но они не разрушали ее, а выделялись присущими ей элементами, как прожилки в камне. Мистер Саймонс пристально смотрел в сторону леса, пока не увидел четвероногую фигуру, которая неслышно отделилась от темноты и стала осторожно приближаться. Стараясь не шуршать, старик достал из кармана пакет с дольками яблок. Молодой олень встал на дороге, повернув нос в его сторону. Они смотрели друг на друга, пока олень, наконец, не сделал первый шаг. Старик протянул ладонь с дольками яблок в сумерки. В этот момент где-то вдалеке заревел мотор. Олень замер, настороженно вздернув уши, готовый в любое мгновение броситься обратно в лес. Продолжая протягивать ладонь с дольками яблок, старик затаил дыхание, боясь, что сегодня оленя снова спугнут. Олень был совсем молодой, наверное, это была его первая самостоятельная весна. Когда далекий мотор умолк в вечерней тишине, олень подошел еще ближе и остановился в шаге от лавки. «Сегодня обязательно возьмет», понял старик, держа чуть подрагивавшую ладонь протянутой. Наконец, олень подошел и коснувшись его пальцев мягкими губами взял сначала одну дольку, а потом, распробовав, слизнул все остальные. Очень медленно, стараясь не испугать нового друга, старик опустил руку в карман и угостил оленя оставшимися дольками. Доев яблоко, олень отошел, но не скрылся в лесу, а остановился на дороге, как будто дожидаясь старика. Мистер Саймонс медленно поднялся с лавки и пошел за ним, пока они вместе не скрылись в укутанном весенними сумерками молодом лесу.
- А то, может, останешься, Мэт? - еще раз предложил Джон, когда они уже сидели на остановке.
- Не, завтра дел навалом. Надо с утра быть в мастерской, - сказал Мэтью, поглядывая в сторону поворота, откуда скоро должен был показаться автобус. - Ты, кстати, уже нашел покупателя?
- Есть вроде один человечек из Шеффилда, - ответил Джон, закуривая. - У них там полигон специальный для всяких таких гонок. В августе будут большие шоу устраивать. Даже с грузовиками. Так что там все серьезно. Это тебе не оленей у нас на пустоши пугать. Вот, продам Джонни-Боя, куплю себе, может, мотик подержанный. В Ирландию на нем рвану. Проеду по всему западному побережью вдоль океана. Прямо с севера на самый юг, если денег хватит.
- Ты, может, тогда к нам поработать пойдешь? В мастерской как раз человек нужен.
- Нет, спасибо Мэт. Мне уже Рич у них в монтаже обещал работу. Все, знаешь, как-то ближе, к дому.
- Ну, гляди. А то, может, еще экскурсоводом подработаешь. Тут ребятки знакомые из города хотят под землю слазать. У них Инстаграмм про всякие старые шахты. Ты вон у старика нашего поспрашай, он точно все лазейки туда знает, - улыбнулся Мэтью.
- Старик всё, - покачал головой Джон.
- Давно? - спросил Мэтью.
- На прошлой неделе. Дверь у него открыта была. Мы к нему заглянули, он в кресле сидел, весь одетый, как будто собрался куда.
Они поговорили еще немного о старике, и скоро из-за угла показался пустой вечерний автобус, который помчал Мэтью, единственного запоздалого пассажира, в сторону города через вечерние поля.
